В настоящее время в мире происходит сразу несколько региональных процессов, которые осложняются общемировыми. «Черный бунт» в США сопровождается сносом исторических памятников и фактическими требованиями пересмотреть моральные выводы истории прошлого США (например, раньше Вашингтон — первый президент и отец нынешней государственности США, а теперь — рабовладелец, угнетатель и плантатор). В Европе на протяжении последних лет заурядным событием стали бунты арабов, турков, вообще представителей крайних течений ислама. Вместе с тем, США конфликтует с Германией, Великобритания вышла из ЕС (Брекзит), у России конфликт с Украиной и намечается такая же ситуация с Белоруссией. Китай и США также постепенно превращаются из партнеров в противников.
- Владимир, как вы считаете, конфликты, которые в последние годы приобрели антагонистический характер (США-Россия, США-Китай, Россия-Запад, Россия-Украина, Запад-Сирия) — это просто череда локальных конфликтов или они имеют общую геополитическую природу?
— Главной ценностью, которую Будда сообщил людям, считается открытый им «закон взаимозависимого происхождения». Это значит, что все в мире сосуществует одновременно, в единой взаимосвязи. Так и здесь: конфликты разные, но все они так или иначе связаны друг с другом высшими интересами сверхдержав.
- Что общего в этих конфликтах? Какова их природа? Что их объединяет и роднит?
— Сказать, что наиболее общее здесь — материальные интересы, значит не сказать почти ничего. Ведь материальные интересы на Западе и на Востоке предполагают совершенно разную «материю», а уж про «дух» и «сознание» можно вообще умолчать. Тем не менее, роднит эти конфликты ограниченность нашего мира, нашей планеты с ее конечными ресурсами, включая человеческие. Ведь сегодня нельзя просто что-то захватить, а бывших хозяев сбросить в море. Нет, их нужно будет как-то кормить, трудоустраивать… Иначе мир получит глобальный Майдан, а это вряд ли устроит тех, кто управляет сейчас международными политическими процессами.
- Особую роль в происходящем в мире, похоже, играют личностные данные лидеров государств, таких как Путин, Трамп, Макрон, Меркель, Си Цзиньпин, Борис Джонсон и т. д. Большинство из них претендуют на роль вершителей не просто судеб своих государств, но и судеб мира. Не всегда и не у всех из них это получается, но в мире явно переизбыток сильных политических личностей. Как вы считаете, какова в нынешнем мире (интернета, мобильной связи, особой роли медиа, тончайше разработанных систем манипулирования общественным сознанием) роль личности?
— Однажды, еще в перестройку, я увидел на экране телевизора одного известного артиста, только не в роли, как как бы наяву, в реальной жизни. Он произносил пламенную речь по случаю своего баллотирования в парламент. Первое, что я подумал: «Хорошо дядька говорит!» Но тут же вспомнил его в роли пафосного агитатора в одном из фильмов. И тут неожиданно до меня дошло: «Так это же все театр!» Так и с современными политиками. Они, конечно, могут говорить и без спичрайтеров, но результаты таких разговоров хорошо известны: ни трамповских указаний никто не выполняет, ни путинских… Как обстоят дела у Си — сказать не могу. Но думаю, там тоже не все так гладко, как показывает китайский ящик…
В наше время тотального трюкачества «роль личности в истории» тоже, скорее всего, трюкачество СМИ и пиар-технологий. Тот же Трамп — чисто дизайнерский продукт, со всеми его прибамбасами. А Макрон? Безликий клерк с проблемной ориентацией внезапно становится новым Наполеоном! С чего бы это?
Про лидеров исламизма даже не говорю, их судьба всем хорошо известна. Сегодня любую бездарность можно раскрутить за пять минут до уровня национального лидера. И так же быстро опустить. Проблема в том, что пиарщики — люди беспринципные, они работают не по заданию «мирового правительства», а исходя из сиюминутных интересов и текущей конъюнктуры. Отсюда — хаос и непредсказуемость в основных трендах мировой политики. А тут еще искусственный интеллект начнет советы давать…
- Скорость и объем информации, которая обрушивается на нынешние индустриальные общества, несравнимы ни с каким из предыдущих периодов, которые пережило человечество. Фактически интернет стал неотъемлемой частью жизни человека, и при этом уже трудно отличить, где интернет и где человек, это реально часть личностной жизни людей. Как вы считаете, при тех технологиях, которые существуют, какова роль общества — статическая, активная, управляемая (создание человеческих конгломератов для решения политических вопросов, как было на Майдане в 2014 году) или какая-то другая? Или все осталось по-прежнему?
— Думаю, что роль общества в разных обществах разная (простите за каламбур). Центральная Африка — одно общество, Западная Европа — другое, Дальний Восток — третье. Похоже, что сейчас начинается новый этап глобальной конкуренции за наиболее жизнеспособные социальные системы. Кто-то продвигает эко-примитивизм (в духе Германа Стерлигова), кто-то делает ставку на роботизированный трансгуманизм. Но любые технологии, даже самые сверхсовременные, имеют две стороны медали, по принципу: «На всякую спираль найдется свой винт». Бывают даже ситуации, когда хвост начинает махать собакой.
- Черчиллю приписывают слова: «Демократия — плохая форма правления, однако ничего лучшего человечество не придумало». Говорил ли он это, или это ему только приписывают, неважно. Известно, что он считал демократию, как форму управления обществом, несовершенной. Как вы считаете, те тенденции, которые в настоящее время развиваются в развитых странах и о которых мы говорили вначале («черные» бунты, майданные технологии, исламский экстремизм и проч.) — это порождение демократии или сопутствующие ей явления? Что вы думаете относительно существующих форм управления обществом?
— Все идет к тому, что класс управленцев будет стремиться максимально оседлать возможности искусственного интеллекта. Самый ушлый рыночный торговец опустит руки перед электронной биржей, поскольку никакая человеческая голова не сможет просчитать миллиарды и миллиарды позиций. Но можно ли демократизировать машину? То, что происходит сегодня, Черчиллю и не снилось! Криптовалюта практически обнуляет институт Центрального банка, а Twitter рушит власть некогда всесильных магнатов массмедиа.
С другой стороны, современный человек становится все более похож на «заводной апельсин» — противоречивый симбиоз механического и живого. Победят «заводные апельсины» — считай, конец глобальной экосистеме, на смену которой придет экосистема Сбербанка и ей подобные, поддерживаемые «глубинным государством». Против такой роботизации всего и всея («электронный концлагерь») выступают сторонники «глубинной экологии», цель которой — вернуть человека в экологически вменяемое состояние.
Глубинная экология ищет более холистический (целостный) взгляд на мир и доказывает, что отдельные части экосистемы, включая людей, не могут функционировать отдельно от всей системы.
Лично я под таким состоянием понимаю не только гармонию с кормящим ландшафтом, но и с Большим космосом как источником творческой инспирации человеческой души.
