Если начистоту, то голова моя уже начинает взрываться от того, что это не просто сражение с очередным вирусом, а самое настоящее биполярное расстройство общества. Я сама себе не могу ответить на вопрос, насколько опасен коронавирус, до того противоречива информация о нем.
Не зря появилось новое словечко «covidiot» (ковидиот), обозначающее и тех, кто скупает гречку с туалетной бумагой, и тех, кто продолжает жить, как ни в чём не бывало, игнорируя информацию о вирусе. Последние — бравые последователи ВИЧ-диссидентов (они же ВИЧ-отрицатели).
Что такое коронавирус? Кара, которую мы все заслужили, порча, биологическое оружие или глобальная афера? Официальные источники говорят, что всё действительно плохо и спасти нас может только жесточайший карантин. Мы боимся, пытаемся запастись продуктами, не разрешаем старикам покидать дома, учим детей дистанционно.
Дежавю
Когда-то со мною это уже было — полное разрушение старой действительности. И последующее выстраивание новой. Нереальная реальность, картинка, которую видят мои глаза, но мозг поверить в нее не может. Отрицает её, заставляет исповедовать страусиную философию и зарывать голову в песок или выписывать кульбиты по волнам паники. Это было ровно шесть лет назад, когда в мой город пришла война, когда все мы тряслись от ужаса при одном лишь взгляде в неспокойные небеса.
«Разве такое возможно?» — спрашивали мы самих себя и друг друга. «Это не сон, это действительно правда?» — спрашиваем мы сейчас. События развиваются быстро, вот Китай поражён недугом, и мы глядим во все глаза на Китай и не можем поверить. А вот уже и Италия, и Испания, и Германия. И едут по опустевшим европейским улицам машины с громкоговорителями, и вопят на разных языках о том, что надо быть внимательными и осторожными: «Attenzione! Atencion! Achtung!»
Невидимый, как радиация! И опасный…
Из-за того, что я сейчас нахожусь на девятом месяце беременности, мне страшно вдвойне. И внимательной мне тоже надо быть вдвойне. Любая беременная женщина и безо всяких коронавирусных пандемий склонна думать о мелочах, бояться за свою жизнь и жизнь еще не рождённого малыша. Что будет с миром, в который придёт маленький и беззащитный человек? Как уберечь ребёнка от вируса, как вообще родить в сложившейся ситуации? Некоторые роддома разорвали контракты с роженицами, отменяются партнёрские роды.
Акушерка Арина Чак объяснила, насколько опасен коронавирус для беременных женщин и новорождённых детей. «Почему беременным сейчас очень важно самоизолироваться, сидеть дома и не контактировать ни с кем?— говорит Чак. — Потому что в случае, если беременная заражается коронавирусом и вступает в роды, она рассматривается как инфекционно опасная. Рожает в маске. Отменяются все водные роды, вертикальные роды. Роды ведутся по классическому типу. После того, как рождается ребёнок, если у женщины коронавирус, его не выкладывают на грудь. Не будет возможности дать отпульсировать пуповине. И после родов мать и малыш, к сожалению, будут разделены. Ребёнок пойдёт в детское отделение, а мама будет переведена в инфекционную больницу».
Об ответственности, которой не будет конца
Есть на свете люди, которые сознательно отказываются от желания иметь детей. Не хотят нести такую ответственность. Я знаю нескольких дончан, которые стали убеждёнными чайлдфри на фоне военных действий. Они просто не понимают, как можно заводить детей в условиях войны, блокады и постоянной экономической неопределённости. Мир, в котором человека со всех сторон подстерегает опасность, представляется им ужасным и приводить детей (беззащитных и сильно любимых) в него, по их мнению, недопустимо. Я всегда мечтала о большой семье, но всё как-то откладывала рождение детей на потом. То в вузе училась, то диссертацию защищала, а потом мне исполнилось тридцать, и в мои двери постучалась война. Сейчас мне тридцать шесть лет, моему старшему сыну шестнадцать, я поняла, что откладывать мечты дальше некуда.
Самый большой страх, который испытывает человек, — это страх за своих детей. Он появляется, когда ребёнок находится ещё в утробе, и не проходит никогда. Мама беспокоится о ребёнке независимо от его возраста. Хоть ему один год, хоть шестнадцать, хоть пятьдесят. Так устроены люди. У животных всё иначе. У мамы однажды спросили, которого из детей она любит больше всего. Женщина ответила: «Младшего, пока не вырастет. Заболевшего, пока не выздоровеет. Вышедшего из дома, пока не вернётся. И каждого, пока я жива».
Covid-19 молод, пока у нас нет достоверных сведений о том, как его переносят беременные, поэтому учёные не делают громких заявлений и не могут сказать точно, какие последствия подстерегают матерей и детей. «Есть хорошая новость, — поделилась в своём блоге акушерка Арина Чак, — вертикальный путь передачи (от матери к ребёнку внутриутробно) не описан. Дети, рождённые от матерей с коронавирусом, здоровы. Также вирус не был обнаружен в амниотической жидкости и грудном молоке».
Проблема в том, что беременные более восприимчивы к респираторным инфекциям, поэтому мы находимся в группе риска по заражению и тяжёлому течению нового заболевания. Согласно исследованиям, высокая температура в первом триместре беременности может приводить к порокам развития, и неважно, каким видом вируса она вызвана.
Новые правила
Я не могу сказать, каким будет мир, когда в него придёт мой ребёнок. Опасным, недружелюбным, непонятным, наполненным новыми видами вирусов?.. Но я точно знаю, что это будет уже мир моего ребёнка, и ему придётся преодолевать пути, начертанные для него в этом мире. Эпидемия коронавируса, а также несколько лет жизни в прифронтовом городе сделали меня человеком, который полагается на волю Господа. Те, кто не верит, могут заменить последнее слово на «судьбу».
Мой декретный отпуск совпал с карантином. Вместо того, чтобы наслаждаться беременностью, а это невероятно важно для женщины, я думаю о том, как защитить своих близких и себя от вируса. Из дому я почти не выхожу, если только в маске и перчатках. На улицах я стараюсь соблюдать дистанцию. Возвращаясь домой, я ни к чему не прикасаюсь, протираю спиртом ключи, телефон и сумку, снимаю перчатки, выбрасываю их, после чего хорошо мою руки. Да, я понимаю, что всё продезинфицировать невозможно, но стараюсь минимизировать количество источников опасности.
Финансовая безопасность
Есть ещё один вид страха, который родил коронавирус. Это страх остаться без средств к существованию. Когда ты один, ты можешь как-то перебиться, затянуть потуже пояс, попытаться пережить ситуацию, уговорить себя дождаться лучших времён. Моя бабушка Надя говорила так: «Нет ничего страшнее, чем ситуация, когда твой ребёнок просит еды, а тебе нечем его накормить». Бабушка знала, о чем говорила, она пережила оккупацию длиною в 22 месяца — с октября 1941 года по 8 сентября 1943 года.
Только-только объявили карантин, как тут же один из проектов, который приносил мне пусть и небольшие, но такие важные деньги, закрылся. Несколько моих друзей и вовсе потеряли работу. На удалёнку можно перевести людей далеко не всех профессий. Тот удар, который сейчас наносится экономикам, наверняка войдёт в учебники, подобно кризису 2008 года. Когда же мир выйдет на докризисные показатели? Эксперты считают, что это случится не раньше чем через два-три года, при условии, что к лету удастся стабилизировать эпидемию.
Новый мир
Но есть и хорошие новости, во всяком случае, мне они кажутся хорошими. Вот уже несколько лет, как мы вступили в эпоху рационального потребления. Кто-то искренне, кто-то — под влиянием модных тенденций. Мир устал от бесконечной гонки за недосягаемыми идеалами, за бесконечными обновлениями и новыми идеями.
У человека есть уникальное свойство: мы не умеем испытывать счастье в настоящем времени. Счастье у нас всегда почему-то гнездится либо в будущем, либо в прошлом. Мы либо вспоминаем, как было хорошо, либо предвкушаем, как будет хорошо. Я знаю очень мало людей, которые умеют находиться в моменте, когда им хорошо здесь и сейчас.
Удивительно, что при этом все мы умеем погружаться в момент, когда всё плохо, словно бы это навсегда. Но карантин не навсегда — когда-нибудь он закончится, как заканчивается всё. Даже война. Я уверена, что наступит миг, когда мы снова будем без страха ходить по улицам, встречаться с друзьями, общаться, радоваться друг другу. И что самое удивительное, мы всё это начнём ценить — как научились донбассовцы ценить мир ровно в тот момент, когда в наш край пришла война.
