Родители Миши переехали из Петрограда в Киев в середине 1917 года, спасаясь от голода и безработицы, царивших в то время в русской столице. Андрей Михайлович построил в районе Караваевых дач небольшой домик, заложил сад со множеством фруктовых деревьев, которым очень гордился. Вскоре вдобавок к старшей дочери Людмиле у него родился сын. Мальчика назвали в честь пропавшего на войне (как все думали) брата матери, который объявился через несколько лет живым, но израненным.
После смерти мужа от тифа мать Миши — Ефросинья Кондратьевна Глузская — продала всё, что могла, взяла детей и уехала в Москву. В столице ей удалось получить комнату в коммунальной квартире. Она второй раз вышла замуж, затем развелась. Ей повезло устроиться в Центральном универмаге Мосторга (ЦУМе) продавщицей в игрушечном отделе, что для тех времён было очень престижно. Раннее детство Миши прошло среди стеллажей с игрушками.
«Тянуть» двух детей самой Ефросинье Кондратьевне было тяжело, и она отправила 6-летнего Мишу в Баку к своему бывшему второму мужу. Характер у мальчика оказался не сахарный, и его вскоре сдали в интернат, расположенный за 20 км от столицы Азербайджана в городе Мардакян. Отсюда мальчик успешно сбежал и вернулся обратно в Баку.
Вскоре, однако, всё наладилось, Миша остепенился, пошёл в школу, увлёкся художественной самодеятельностью. В театральных кружках ему почему-то всегда доставались роли каких-то стариков, от чего на сцене его самого часто «душил» смех, с которым он никак не мог совладать.
В 1929 году мальчик вернулся в Москву. Работал сначала учеником слесаря в мастерских НАТИ, потом — учеником электромонтёра и электромонтёром в ЦУМе. Одновременно он учился в вечерней школе рабочей молодежи и играл в спектаклях драмкружка при клубе Мосторга.
Два года подряд, в 1935-1936 годах, он пытался поступать в школу-студию МХАТ, в Щукинское училище, в другие театральные учебные заведения столицы… но его никуда не брали. Однажды Михаил шёл по улице и случайно увидел объявление о доборе в Актёрскую школу при киностудии «Мосфильм» (будущий ВГИК) двух юношей.
Первые полтора года он был на грани исключения по профнепригодности, вопрос сам собой отпал только в конце второго курса. За время учёбы Глузскому удалось сняться в эпизодических ролях в известных фильмах «Девушка с характером» (1939), «Минин и Пожарский» (1939), «Салават Юлаев» (1940). Правда, во всех этих лентах в титрах его не указали.
Глузский окончил учёбу в 1940 году, и его забрали в армию. Положенный срок он служил в труппе Центрального театра Красной армии (было и такое подразделение в РККА). Сцена театра была очень большая, постановки делались с участием большой массовки, вот в эту самую массовку Михаил и попал. Здесь его и застал день 22 июня 1941 года. «Когда я услышал, что началась война, просто сел на пол», — вспоминал он потом.
Глузский подал заявление с просьбой направить его на передовую, но в Главном политическом управлении армии, которому подчинялся театр, посчитали, что он принесёт больше пользы в качестве актёра, чем обычного бойца. Так Михаил оказался в составе фронтовой бригады театра. В боях ему участвовать не довелось, а вот под бомбёжки и обстрелы он попадал. Его единственной военной наградой стала медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне».
После окончания службы Глузский стал пробоваться в другие столичные театры, и в конце концов его приняли в Государственный театр киноактёра. Он с головой ушёл в работу.
В 1949 году в Германии организовался театр для обслуживания подразделений Западной группы войск. В числе приглашённых в труппу оказался и Михаил. Он подписал 3-годичный контракт и собирался покинуть столицу 5 мая, когда накануне отъезда семейная пара друзей пригласила его совместно отпраздновать Первомай на квартире у их знакомой. С хозяйкой квартиры — Катей Перегудовой, которая, кстати, была замужем, — до этого Михаил знаком не был, и когда увидел её, влюбился с первого взгляда. На следующий день подруга позвонила Кате и сказала: «Миша хочет с тобой попрощаться, приходи ко мне». Видимо, молодой актёр приглянулся девушке, потому что она пришла.
При встрече Глузский спросил, если он напишет, ответит ли Катя ему? Та сказала, что ответит. В результате завязалась переписка, длившаяся целый год. Молодые люди полюбили друг друга и договорились, что Катя разведётся с мужем, а Михаил разорвёт договор и вернётся из Германии в Москву. В результате уже в 1950 году пара оформила отношения, а в 1951-м у неё появился первенец — сын Андрей. Этому счастливому браку было суждено продлиться 52 года.
Михаил Андреевич не отказывался ни от какой работы, будь то массовки, эпизоды или роли второго плана. Первая довольно крупная роль появилась в 1955 году, когда ему предложили сыграть вражеского шпиона в приключенческом фильме «Тайна двух океанов».
Это в наше время об этой ленте мало кто помнит, а тогда она произвела фурор, заняв в кинопрокате 1957 года 6-е место. Только за первый год демонстрации она собрала 31,2 миллиона зрителей.
К Глузскому пришло признание, его заметили режиссёры, стали предлагать новые роли. Одна беда — амплуа оставалось одним и тем же. Какое-то время о нём говорили только: «А-а-а-а, это который шпионов играет…» Михаила Андреевича такая постановка вопроса крайне огорчала. Он чувствовал в себе возможность сыграть другие характеры, более сложные, более разноплановые. Судьба благоволит трудолюбивым и терпеливым. Улыбнулась она и Глузскому.
В 1957 году начались съёмки киноэпопеи «Тихий Дон». Режиссёр Сергей Аполлинариевич Герасимов предложил Михаилу Андреевичу роль есаула Калмыкова. Роль небольшая, герой второго плана, но сцена его расстрела и в романе, и в фильме является поворотной: фактически с неё начинается братоубийственное кровопролитие. Актёр с готовностью согласился и так органично и естественно смог донести до зрителя всю неоднозначность своего героя и трагичность его судьбы, что навсегда заслужил всеобщее признание.
«Тихий Дон» стал лидером проката СССР 50-х годов, собрав 46,9 млн зрителей. После этой ленты сбылась мечта Михаила Андреевича — и в кино, и в театре ему стали предлагать разноплановые, интересные, фактурные роли, каждую из которых, даже самую эпизодическую, он превращал в маленький шедевр. Достаточно вспомнить, как он сыграл администратора гостиницы (и большого ценителя тостов) из любимой до сих пор зрителем кинокомедии «Кавказская пленница».
Герасимову актёр был благодарен до конца своих дней и никогда не отказывался от участия в его фильмах, даже если роли были очень небольшими. Так, например, в ленте «Юность Петра» (1980) его не указали в титрах, хотя он там сыграл князя Троекурова, посла Петра Первого к царевне Софье. Зато в культовой отечественной экранизации романа «Красное и чёрное» (1976) ему достался далеко не последний герой — аббат Пирар, также хорошо запомнившийся зрителю.
С Глузским с удовольствием работали и другие режиссёры.
Так, в очень популярной в 60-70-е дебютной ленте Глеба Панфилова «В огне брода нет» (1967) он гениально сыграл запомнившуюся зрителям роль санитара Фокича. Это Михаил Андреевич придумал, что его герой потерял ногу в Первой мировой войне и ходит на деревянной культяшке.
А в снятом по мотивам произведений Михаила Булгакова двухсерийном фильме «Бег» (1970) Александра Алова и Владимира Наумова особняком стоит его пусть мелькающий всего в нескольких сценах, но такой запоминающийся и неоднозначный капитан-белогвардеец.
Особо стоит отметить фильм «Монолог» (1972) режиссёра Ильи Овербаха, представленный на Каннском кинофестивале в 1973 году. Глузский сыграл в этой ленте главную и свою самую любимую роль академика Никодима Васильевича Сретенского — профессора-идеалиста, живущего любовью к чистой науке и вынужденного терпеть мещанский цинизм родной дочери.
Сценарист Евгений Габрилович изначально написал сценарий под Ростислава Плятта, но тот был занят в театре, и поэтому возникла кандидатура другого корифея отечественной сцены — Максима Штрауха. Глузского пригласили пробоваться на другую роль, но как-то раз между делом режиссёр предложил Михаилу Андреевичу сняться в образе Сретенского. Попадание оказалось настолько удачным, что Овербах вопреки мнению сценариста решил заменить исполнителя главной роли. Глузский колебался. Он считал, что профессоры — это не его типаж. Давила ответственность, ведь это была первая в его жизни главная роль. Режиссёру приходилось приезжать из Ленинграда в Москву домой к Глузским, убеждать актёра, что у него всё получится. В конце концов он Михаила Андреевича уговорил, и никто потом не пожалел об этом.
Глузский дружил с ещё одним знаковым для отечественного кинематографа режиссёром — Петром Ефимовичем Тодоровским. Тот знал, что Михаил Андреевич очень любит пьесы Островского, и когда была одобрена экранизация «Последней жертвы» (1975), предложил ему сыграть сластолюбивого купца-миллионера Фрола Федулыча. Актёр не мог отказаться от такого предложения и выполнил свою работу на самом высоком уровне.
В 1977 году Пётр Наумович Фоменко предложил ему сыграть главную роль в фильме «Почти смешная история», который и в наше время нередко можно увидеть на экране телевизоров. Это была лирическая лента с элементами комедии о пробудившихся чувствах двух немолодых людей, давно смирившихся со своим одиночеством. Особым украшениям фильма стали песни в исполнении Сергея и Татьяны Никитиных.
В 1983 году работа Глузского заслужила высшую из возможных оценок — звание Народного артиста СССР. Коллеги запомнили его как актёра-труженика, актёра-«пахаря», совершенно не подверженного, несмотря на дикую популярность и узнаваемость, звёздной болезни. Чуткий и отзывчивый на работе, он оставался таким же чутким и отзывчивым дома. Семья была его оплотом, его крепостью, о чём он не стеснялся говорить.
Последним крупным успехом актёра стала роль генерала Джон Мак Артура из культовой советской экранизации детектива Агаты Кристи режиссёра Станислава Говорухина «Десять негритят» (1987). Кинопоказ ленты собрал более 33,2 миллиона зрителей. А затем… затем развалилась страна и пришли убийственные для отечественного кинематографа 90-е.
Работы не было. Если раньше Михаил Андреевич ежегодно снимался в 5-8 лентах и телеспектаклях, да ещё озвучивал по несколько мультфильмов, фильмов, ролей в радиоспектаклях и аудиосказках, то теперь это всё в миг закончилось. Выручала игра в постановках Московского театра «Школа современной пьесы», актёром которого Глузский стал с 1995 года. Сначала поступило предложение режиссёра Иосифа Райхельгауза сыграть в его спектакле «Уходил старик от старухи», в котором его партнёршей стала Мария Миронова (мать Андрея Миронова). Постановка пользовалась невероятным успехом и популярностью. Затем последовали «Антигона в Нью-Йорке» и «Чайка» по Чехову.
Глузского пять раз номинировали на премию Российской академии кинематографических искусств «Нику», но наградили только один раз за роль второго плана в фильме «Мужчина для молодой женщины» (1996) режиссёра Мурада Ибрагимбекова.
С конца 90-х ситуация с кинематографом в стране понемногу пошла в гору. Заслуженного актёра начали приглашать на различные проекты. Александр Абдулов снял его в роли дедушки-Кота в своём мюзикле «Бременские музыканты & Co», появились другие роли. Но начал сказываться преклонный возраст.
В 2001 году Глузский играл в спектакле «Чайка», снялся в одной из серий популярного в будущем сериала «Дальнобойщики» — эта его роль оказалась последней в кино. В апреле Михаил Андреевич и его жена съездили к друзьям в США. В июне он собирался посетить Сочинский кинофестиваль «Кинотавр». Но…
«…В начале мая, — вспоминал его сын Андрей Михайлович, — начались непонятные скачки температуры, и папа лёг на обследование. 12 мая температура поднялась под 40, а 13-го он должен был играть в «Чайке». Утром прихожу проведать, зная, что спектакль отменяется. И вдруг папа говорит: «Я, пожалуй, сыграю вечером». Начинаю отговаривать. А в ответ: «Сегодня воскресенье, придут люди, настроенные на встречу с конкретными артистами. И что? Останутся с испорченным настроением? Нельзя разочаровывать зрителя!»
Единственный человек, который мог запретить отцу выступать, была его дочь Мария Михайловна, но она была за городом, и от неё скрыли, что отец поехал из больницы на работу.
В этот день в соответствии с действием пьесы Михаил Андреевич выступал, сидя в инвалидном кресле, потому и поехал: на ногах он стоять практически не мог. Только в финале под овации зрителей он поднялся, и ему стало плохо. «Потом аплодисменты, цветы, поздравления коллег… Затем быстро в машину. И снова — больница. Почти сразу наступило ухудшение». Ночью врачи были вынуждены ампутировать ему ногу.
Последовали два долгих месяца лечения. В какой-то момент казалось, что актёр пошёл на поправку, но 15 июня не выдержало сердце…
Михаил Андреевич любил повторять: «Быть актёром в жизни и актёром на сцене — это разные вещи». С высоты прошедшего времени можно с уверенностью сказать, что на сцене он был замечательным актёром, а в жизни… а в жизни настоящим человеком, каких, увы, в наше непростое время становится всё меньше и меньше… и меньше.
