Не будет там, скорее всего, только сильных, единых правых радикалов и Ангелы Меркель в качестве кандидата в канцлеры.
Ангела Меркель снова победила. Этого ждали. И впервые так сильно проиграла. Этого не ждал, пожалуй, никто.
На выборах, состоявшихся в воскресенье, возглавляемый ею блок ХДС/ХСС занял первое место, а она останется канцлером на четвертый срок, повторив рекорды Конрада Аденауэра — первого главы послевоенного западногерманского правительства, и Гельмута Коля — объединителя Германии и своего политического ментора. Учитывая, что третье долговременное правление уместилось в 70 лет, это свидетельствует о том, что персональная сменяемость власти для континентальной демократии вовсе не такая священная корова, как для англосаксонской модели. Меркель — восьмой канцлер созданной в 1949 году ФРГ. Для сравнения: в США за это время сменилось тринадцать президентов.
На пути к транзиту
Вместе с тем христианские демократы показали не просто худший результат за 12 лет своего правления, потеряв почти 9% по сравнению с голосованием четырехлетней давности. За них отдало голоса вообще наименьшее число немцев с 1949 года — 33%. Оборотная сторона исторического достижения состоит в том, что в Германии, судя по всему, начинается транзит власти. Это словосочетание не часто применяют в отношении стран, считающихся демократическими, но в данном случае оно, пожалуй, корректно — с учетом долгого срока пребывания у власти и того, что за это время Меркель удалось создать систему, во многом основанную на ее собственных качествах как политика.
Сегодня мало кто в Германии сомневается в том, что в 2021 году она не будет баллотироваться на очередной срок. Характерно, что за день до выборов, когда победа ХДС/ХСС обещала быть куда более убедительной, во Frankfurter Allgemeine Zeitung, одной из наиболее респектабельных либерально-консервативных газет Германии, появилась статья, посвященная тому, кому Меркель может передать власть в скором будущем.
Социал-демократическая партия (СДПГ) — младший партнер Меркель по трем из четырех ее кабинетов — устами своего лидера Мартина Шульца объявила, что не планирует вступать с ней в очередную «большую коалицию». Это приободрило многих немецких политологов, которых в смысле судьбы демократии беспокоило не столько затянувшееся пребывание Меркель на посту канцлера, сколько то, что за годы совместного правления две крупнейшие партии страны начали приобретать черты коллективной «Единой России», — настолько неуловимы становились различия между ними.
Решение Шульца отказаться от «большой коалиции» вполне прагматическое, за ним стоит стратегический расчет. Каждые следующие выборы после участия в коалиции с Меркель приносят ее партнерам резкое падение популярности (свободным демократам четырехлетнее пребывание в правительстве вообще стоило места в Бундестаге, которое они вернули только теперь). Так что начинать борьбу за золото, а не за очередное серебро выгоднее с оппозиционной трибуны, а не из министерского кресла.
Впрочем, самим социал-демократам и лично Шульцу похвастаться особенно нечем. Их нынешний результат также самый низкий в современной истории Германии — 20,5%, на пять процентов меньше, чем четыре года назад. И это особенно болезненно, если принять во внимание, как много надежд возлагали на бывшего председателя Европарламента, когда он только начал свою кампанию.
По сути, речь идет о резком снижении популярности всей политической системы, построенной Меркель, в основе которой лежит не идейная конкуренция, а элитный консенсус. Впервые в истории Германии в Бундестаге будет целых шесть фракций, и впервые в истории так называемые малые партии набрали почти столько же голосов, сколько большие, или «общенародные» — Volkspartei.
Шульц, очевидно, стремится как можно скорее дистанцироваться от теряющей популярность политической конфигурации. Остается ожидать заметного усиления оппозиционной риторики, которая впервые за многие годы перестанет быть «скучной», на что сетовали внешние наблюдатели за немецкими выборами. Шульц, собственно, уже начал, обвинив Меркель в успехе «Альтернативы для Германии».
Проблемы коалиции
Несмотря на низкий результат, у Шульца не такие уж плохие стартовые позиции. По сути, единственным вариантом возможной коалиции для Меркель остается «Ямайка» (по цветам флага соответствующего островного государства) — черным (ХДС/ХСС), золотым (Свободные демократы, четвертое место, 10,7%) и зеленым для одноименной партии (шестое место, 8,9%). Трехпартийная коалиция будет создана на общенациональном уровне впервые в немецкой истории, и, лишенная свободы маневра, Меркель вынуждена будет давать своим партнерам весьма широкие обещания.
Лидер Свободных демократов Кристиан Линдер, который вернул партию в парламент, так жестко критиковал прежнее правительство и так едко проходился по Шульцу, якобы «только и мечтающему занять место одесную от Меркель», что едва ли собирается «продаваться» задешево. Вспомним опять же о печальном правительственном опыте свободных демократов 2009-2013 годов, закончившемся вылетом из парламента. А ведь тогдашний их лидер Гидо Вестервелле тоже имел репутацию «нового лица немецкой политики».
Пожалуй, новый кабинет может стать самым внутренне слабым за все эти годы, а значительная часть его работы будет посвящена смягчению острых углов, снятию противоречий и поиску компромиссов. Достаточно сказать, что, к примеру, по российскому вопросу Зеленые и Свободные демократы находятся на противоположных полюсах мейнстримного консенсуса. Обе партии, в отличие от Левых и «Альтернативы для Германии», согласны с санкционной политикой в принципе, но Зеленые выступают за жесткую линию, а Свободные демократы, напротив, провозглашают поиск возможностей для снятия санкций.
И таких мелких противоречий очень много. Именно на них постараются сыграть социал-демократы, в самом благоприятном для себя варианте лишив Меркель большинства в парламенте. Тем более что Зеленые и исторически, и идейно ближе все-таки к социал-демократам, а там, возможно, согласятся на компромисс и находящиеся на том же фланге политического спектра левые. И вот тогда речь может зайти даже о досрочных выборах. Подобный «дворцовый переворот» уже случался в немецкой истории, и осуществил его в начале своей большой карьеры как раз Гельмут Коль.
Впрочем, нельзя сбрасывать со счетов удивительное умение Меркель работать как раз в заданных условиях, когда компромисс приходится искать почти постоянно. Собственно, именно это позволило ей в течение восьми лет благополучно сохранять «большую коалицию». И велика вероятность, что еще четыре года на подведение итогов своего правления и попытку провести операцию «Преемник» у нее есть. Задача, которую она поставила на митинге в воскресенье, — «отвоевать избирателей «Альтернативы для Германии» («АдГ»)».
«Альтернатива» — не альтернатива
Если просто сложить потерянные ХДС/ХСС и СДПГ голоса, то получится почти столько же, сколько набрала на этих выборах «АдГ». Велик соблазн объяснить успех правых популистов именно так. Но это было бы явным упрощением. Хотя бы потому, что на выборах 2013 года они уже набрали 4,7%, и лишь долей процента им не хватило для того, чтобы пройти в Бундестаг еще четыре года назад.
К тому же часть прежних избирателей христианских демократов, очевидно, проголосовала за свободных демократов. И это довольно четко отражает две стороны одной претензии к Меркель — к ее стремлению всегда и везде достигнуть консенсуса. Одни недовольны компромиссами с внутренней оппозицией и идут голосовать за свободных демократов, другие — с внешними партнерами по вопросам иммиграции, будущего Европы, отношений с Россией и США — и идут голосовать за «Альтернативу».
По большому счету, Ангеле Меркель стоило бы говорить не об «отвоевании», а о «завоевании» избирателей «АдГ»: по сравнению с прошлыми выборами явка оказалась на 5% выше (76,2% против 71,5%), и, похоже, значительная часть из вновь пришедших поддержала именно крайне правых. Когда накануне выборов появились последние социологические опросы, сулившие «АдГ» третье место, могло показаться, что события пойдут по недавнему нидерландскому сценарию, когда высокая явка в итоге помешала крайне правым добиться по-настоящему высокого результата. Встревоженные голландцы проголосовали по принципу «лишь бы не». Но немецкие бюргеры не испугались.
Третье место при первом же попадании в Бундестаг и способность мобилизовать пассивного избирателя на свою сторону — это хорошие новости для альтернативщиков. Сегодня их вполне заслуженно называют главными победителями прошедших выборов. Но похоже, на этом хорошие новости заканчиваются.
Успех «Альтернативы» — это действительно сенсация. Хотя бы потому, что год назад партия выглядела куда более грозной, чем сегодня. В разгар иммиграционного кризиса она заняла второе место на выборах в федеральной земле Саксония-Анхальт и даже в либеральном, космополитичном, мультикультурном Берлине набрала почти 15%. Но с тех пор партию не переставали сотрясать внутренние скандалы.
С самого начала «АдГ» объединяла две группы — «националистов», которых в первую очередь волнует размывание немецкой идентичности под напором иммиграции и государственной политики мультикультурализма, и «экономистов», которых тревожит отказ от экономического суверенитета Германии. И ровно сшить их между собой до сих пор не очень-то удалось.
Внутрипартийная борьба шла буквально до последних дней перед выборами, причем периодически она выглядела почти курьезно. В 2015 году Фрауке Петри, лидер националистического крыла партии, сумела добиться лидерства в партии и потеснить одного из ее основателей Александра Гауланда, представлявшего «экономистов». За радикальные высказывания по вопросам иммиграции и семейных ценностей Петри называли фюрером в юбке, а «АдГ» прочили деградацию к откровенному неонацизму. Два года спустя Гауланд взял реванш и стал одним из лидеров предвыборного списка. И вот накануне выборов Петри дала интервью, в котором заявила среди прочего, что понимает тех избирателей, которые не хотят голосовать за «АдГ», потому что некоторые позиции ее лидеров «неприемлемы в демократическом обществе». Оба, кстати, окажутся в одной фракции — он как лидер партийного списка, она — как депутат, избранный по одномандатному округу. Совместная работа обещает быть интересной.
И, несмотря на все эти склоки, избиратель поддержал альтернативщиков. Но это говорит только о том, что голосовал он не за «АдГ», а против всех остальных. И прежде всего против меркелевской «большой коалиции за все хорошее».
Самой же «АдГ» в будущем это ничто не гарантирует. Против нее играет даже то, что в оппозицию уходят социал-демократы: имея больше мест в Бундестаге, они лишают альтернативщиков возможности играть главную критическую партию парламентского концерта.
Проблема в том, что «АдГ» слишком демократична, чересчур плюралистична, излишне открыта для своей в общем-то нелиберальной повестки. Для реального успеха таким партиям нужен безусловный лидер, чтоб не сказать вождь, который бы цементировал организацию, не давая ей расплываться в идейных и личных трениях. Жан-Мари Ле Пен и его дочь Марин могли бы поделиться опытом, но пока совершенно неясно, с кем именно.
Велика вероятность, что альтернативщики повторят путь австрийской Партии свободы, которая в 1999 году тоже заняла третье место на парламентских выборах и даже попала в правительственную коалицию, но умудрилась расколоться еще до следующих выборов.
Все это заставляет предположить, что следующие парламентские выборы в Германии будут куда более традиционными, чем нынешние. Социал-демократы против христианских демократов. Одни попытаются искать союза с Левой партией. Другие останутся верны Свободным демократам. Решающая акция окажется у Зеленых, которые сегодня выглядят проигравшими, но именно по этой причине не слишком расстроенными.
Не будет там, скорее всего, только сильных, единых правых радикалов и Ангелы Меркель в качестве кандидата в канцлеры от христианских демократов. И реальный вопрос только в том, когда это случится: в 2021 году или все-таки на пару лет раньше.
Дмитрий Карцев
