Кто бы как ни относился к конкурсу «Евровидение», я стараюсь не пропускать это мероприятие. Нет-нет, что вы, я вовсе не рассматриваю это шоу с точки зрения его культурных достижений и даже не считаю его как-то связанным с культурой. Я порой и сам конкурс не смотрю вовсе, анализируя лишь итоги голосования. Мне как политологу всегда было любопытно отслеживать по этим результатам важные геополитические тенденции, происходящие в Европе.
Результаты зрительского голосования на «Евровидении» всегда дают богатую пищу для размышлений, открывают истинную картину миграционных потоков на континенте. Скажем, до кризиса 2008 г. постоянно и значительно росло количество голосов, отдаваемых за Украину, в Португалии и Италии. А после кризиса Украина резко «просела» в этих странах. Из чего можно сделать определенные выводы о том, каков был приток и отток реальной (а не официальной) миграции украинских гастарбайтеров (т.н. «заробитчан») в этих европейских странах.
Но 2008 год внес не только эти изменения. Напомню, тогда в результате зрительского голосования победу одержал российский певец Дима Билан. После чего «Евровидение» резко изменило правила голосования, дабы не допустить впредь подобного «российского беспредела» — отныне победителей определяют не только зрители, но и так называемые «профессиональные жюри», набираемые в каждой стране из числа музыкальных критиков, музыкантов, а чаще всего — из числа шоуменов, которых трудно заподозрить в каком бы то ни было (а не только в музыкальном) профессионализме. Сразу после этого значение подобных шоу для нас, политологов, вроде бы, резко пошло на убыль. Поскольку теперь на первое место выступили не глубинные геополитческие изменения в Европе, не природные миграционные процессы, а чистой воды грязная политика.
Это особо четко проявилось в конкурсе 2015 года. В конкурсе, который, согласно официальным данным, как бы выиграл шведский певец Монс Сельмерлев. Согласно этим данным, он победил в 12 странах, а российская певица Полина Гагарина — в пяти, что вывело ее на второе итоговое место. Причем отставание от победителя получилось довольно значительным — 62 очка. Практически все телезрители знают именно этот результат и обсуждают лишь его. И мало кто знает, что в конкурсе на самом-то деле победила именно российская певица. Во всяком случае, так решили европейские зрители.
Еще раз подчеркну, я не собираюсь обсуждать музыкальные качества этого шоу, отдельных исполнителей и песни сомнительного качества. Я фактически и не слушал их, я просто посчитал полные результаты конкурса. Оказалось, что швед выиграл зрительское голосование лишь в трех странах! В соседних Дании, Норвегии и сугубо европейской Австралии. И все! Нигде больше зрители не посчитали этого певца лучшим. Российская же Гагарина вчистую победила в шести странах. И если бы подсчет велся так же, как он велся до приснопамятной победы Билана, она получила бы 288 очков. А швед — только 262.
По моим прикидкам, из 37 стран, в которых велся подсчет и зрителей, и голосов «профессионалов», последние отдали преимущество шведу по сравнению с общим голосованием зрителей в стране в 24 государствах. Таким образом, судьбу конкурса решили не зрители, а те самые якобы «профессиональные» жюри.
Как и кто решал судьбу конкурса, хорошо видно по самому скандальному подведению итогов. Всех шокировал результат голосования Литвы, которая не дала российской певице ни одного балла, то есть не включила в первую десятку победителей. Но на самом деле, зрители Литвы более чем благожелательно отнеслись к представительнице России, выведя ее на третье место, а шведа поставив на четвертое. Можете себе представить, как жюри должно было занизить оценки россиянки, чтобы она по итоговому баллу даже не попала в десятку. Два из пяти участников жюри, как бы «не сговариваясь», отдали Гагариной последнее — 26-е место!
Одна из этой двойки — некая 46-летняя автор текстов песен Юрга Чекатаускайте. Уж не знаю, какие песни она написала, но именно так ее представили организаторы «Евровидения». Второй — 35-летний шоумен Лаурас Лучиунас, официально представленный как «музыкальный продюсер…, работающий на неправительственные институты». Уже это о многом говорит, правда? А если вы зайдете на страницу данного «музыкального профессионала» в Фейсбуке, вы поймете, что за институты такие. Судя хотя бы по тому, как он позирует с лозунгами «Свободу Pussy Riot!». И этот человек судит о профессиональных достоинствах и недостатках российской певицы!
Кто-то скажет, что политика тут не при чем? Сам Лучиунас на литовских сайтах гордо заявляет: «Мы не должны ни перед кем оправдываться, почему даем то или иное место. Включая Россию. Мы должны наконец избавиться от этого неясного комплекса»
А эти самые литовские сайты вообще пишут ясно и откровенно: Россия («многолетний насильник стран Европы,…которая проявила себя как агрессор в отношении Украины»), поющая о мире, — это все равно, что педофил, поющий о любви к детям! «Спасибо Литовской национальной комиссии, которая спустила песню в канализацию — какой бы красивой она не была», — благодарит своих «профессиональных судей» литовский сайт. И после этого кто-то скажет, что в голосовании членов жюри на «Евровидении» нет никакой политики?! Тогда как это называть? Профессиональной «музыкальной русофобией»?
Литва — это, конечно, самый яркий образчик нынешнего конкурса. Но примерно то же самое наблюдалось в других постсоветских странах, где элиты страдают русофобским синдромом (в отличие от населения данных стран, как показывает зрительское голосование). Скажем, в Грузии зрители вполне резонно первое место отдали армянам, а Гагарину вывели на 2-е место, поставив шведа лишь седьмым. А что грузинские «профессионалы»? Они отдали российской певице 12-е место, а шведа, разумеется, сделали первым! Один из членов жюри, как и его литовские коллеги, отвел для Гагариной последнее 26-е место. Кто этот «гигант музыкальной мысли»? 52-летний Заза Шенгелия, до недавнего времени президент грузинской государственной телерадиокомпании, назначенный на эту должность сразу после «революции роз» Михаилом Саакашвили. Мне трудно судить, каким профессионалом в области музыки является Шенгелия, но по специальности он — учитель истории.
Можно, конечно, долго говорить о том, что мнения постсоветских «музыкальных профессионалов» оторваны от политики и являются лишь делом вкуса. А о вкусах, как известно, не спорят. Однако что любопытно, в большинстве-то случаев мнение этих «музыкальных русофобов» не так разительно расходится с мнением национальной телеаудитории. Когда речь идет о других странах, не о России.
Что ж, будем теперь изучать по «Евровидению» не только миграционные процессы в Европе, но и развитие русофобии в среде так называемых «интеллектуальных элит» континента. Это явление тоже надо знать, анализировать и учитывать.
P.S. Да, кстати, хотел уточнить: я сравнивал результат лишь шведа и россиянки, не подсчитывая другие результаты. А говорят, первое место в телеголосовании заняли бы итальянцы. Что не отменяет ничего сказанного в статье по поводу музыкальной русофобии.
Текст: Владимир Корнилов
