Могу твердо заявить — крымская самооборона и севастопольские февральские митинги не оказали решающего влияния на последующее воссоединение Крыма с РФ. Все определило политическое решение Москвы, лично президента Владимира Путина. Отсчет новой крымской истории начался именно с появления триколоров РФ на зданиях правительства и парламента автономии в ночь на 27 февраля. Именно в Симферополе, именно в этот день произошли ключевые для всего полуострова события.
А раньше, 26-го, был страшный день. Мы, русские, симферопольцы и севастопольцы, пришедшие на мирную акцию в «гайку» Верховного Совета, проиграли противостояние со сторонниками меджлиса и украинскими боевиками, применившими боевой газ. Тот день я помню почти поминутно — уже с утра центр города содрогался от криков «Аллах Акбар», бандеровских речевок. Подойдя утром к ВС, мы встретили тысячи крымских татар, и это не предвещало добра. Пройдя на площадь внутри парламентской «гайки», мы увидели несколько российских триколоров и крымских флагов ближе к входу в здание.
Сначала русских было очень мало, но понемногу симферопольцы стали идти беспрерывным потоком. Казалось, на улицах Жуковского, Карла Маркса собирается весь город. Шли не только мужчины — девушки, подростки, пожилые горожане, никто не знал, что оппоненты пришли с бутылками с кислотой, а древки меджлисовских флагов — заостренные снизу черенки лопат, которыми они будут нещадно бить людей.
Когда узнали, что на митинг прибыли несколько автобусов с севастопольцами, настроение поднялось. И действительно, за пару часов русские активисты значительно потеснили сторонников Киева, отвоевав значительное пространство внутри площадки. Но давка стояла страшная. После полудня из первых рядов русских стали выносить ребят с разбитыми лицами, окровавленной одеждой. В один из напряженных моментов раздались крики «Где же эта самооборона Аксенова, где все эти роты?».
Наступил момент, когда казалось — вот она, победа, еще немного, и площадка будет наша, трусливый крымский парламент проведет-таки сессию, на которую никак не мог решиться все дни после бегства Януковича из Киева. Однако все изменилось после того, как против русских был применен боевой газ — люди буквально посыпались с площадки. Через несколько минут раздался взрыв перед входом в парламент.
Некоторое время все находились в растерянности, настроение было подавленное. Чубаров после прорыва своих боевиков в ВС неожиданно их распустил, и они быстро и организованно покинули место столкновений. Симферопольцы стали расходиться, севастопольцы сели в автобусы и уехали. Подъехавшие на Жуковского «скорые» не добавляли оптимизма — поползли слухи об убитых в столкновениях и давке. Попытки, в том числе и мои, призвать горожан остаться — не увенчались успехом. Люди, если и оборачивались, все равно массово уходили. И удастся ли вновь — кому?— собрать огромную русскую акцию под стенами критически важного тогда парламента автономии — это вызывало большие сомнения…
Около пяти вечера на площадку вернулось пару сотен человек. Все вновь столпились у входа в парламент, но в воздухе витал запах поражения. Чего-то ждали. Сквозь ряды русских спокойно прошел лидер крымского КУН Василий Овчарук с какими-то низкорослыми ребятами в «менингитках» — со славянскими лицами, но явно не крымского вида. «Эти травили», — подумалось тогда.
Подло, коварно, но враги русского Крыма сломили 26 февраля упорное гражданское сопротивление Симферополя и Севастополя. Картина предстоящего двойного удара — правосеков с севера и меджлисовцев в спину — стала предельно ясна. Мы только что увидели его генрепетицию.
И то, что Крым без помощи России сможет в этой тяжелейшей ситуации устоять, — лично мне казалось в те минуты маловероятным. Севастополь, в силу географического положения, возможно, мог протянуть чуть дольше автономии, но в целом силы и ситуация складывалась явно не в нашу пользу. Еще два месяца после этого в мозгу навязчиво появлялась картинка сожженного Симферополя, руины годами знакомых зданий и улиц, сцены расправ в домах крымчан.
Но сдаваться никто не собирался: вечером молодежь стала окружать парламент баррикадами, греться возле бочек. Ребята решили стоять до конца. «Я русский, поэтому сюда приехал», — рассказал мне паренек из Луганска. Именно тогда появился облетевший впоследствии мировые СМИ самодельный плакат «КрымРоссия».
А ранним утром случилось чудо — над зданиями ВС и Совмина Крыма поднялись госфлаги РФ. Многие восприняли это как провокацию Киева, телефоны разрывались, симферопольцы устремились к оцепленному милицией парламенту, засуетились крымские депутаты. Днем русская колонна, прорвав милицейский кордон, подошла к ВС.
Помню, было страшно и весело одновременно, собравшимся сдуру зачитывали письмо никому не нужного Янковича.
Уже на следующее утро в центре Симферополя появились молодые автоматчики в цифре, и люди приветствовали их. Как офицер запаса подчеркну — это были армейцы, не крымская самооборона. Вновь начались свободные бесконечные митинги под стенами ВС, и теперь крымчан уже никто не мог травить газом, бить заостренными палками, закидывать емкостями с кислотой. Сторонники меджлиса — и «мирные», и «не мирные» — вмиг исчезли с улиц Симферополя. Теперь они вместе со своими украинскими «братами» превращались в плакальщиц демократии и вооружались белыми шариками.
В тот холодный февральский четверг мы освободились от 22-летней оккупации, исчезла угроза геноцида русских — спасибо тебе, Россия!
