Крушение Советского Союза, произошедшее тридцать лет назад, как тогда, так и сегодня вызывает неоднозначные оценки свидетелей тех событий. Владимир Видеманн, проживавший тогда в Берлине, и сегодня не может точно сказать, что было больше в СССР: плохого или хорошего. Ответив на вопросы издания Украина.ру, он любезно предоставил свои фотографии тех лет.
- Владимир, в декабре 1991 года, когда СССР приказал долго жить, где вы находились, чем вы занимались? Какие на тот момент у вас были политические и идеологические убеждения?
— В это время я жил в Берлине, работал журналистом Русской службы Би-би-си. Но, кстати говоря, события августа 1991 года я встретил на территории СССР, в Таджикистане, и сразу после провала путча полетел оттуда в Ленинград. Так что немного захватил атмосферы и умонастроений первых дней новой реальности. Было жутко интересно во всех отношениях. Уже тогда стало понятно, что мир будет фундаментально меняться, а идеалы сторонников ГКЧП и «старого стиля» потерпели крах. Но о распаде СССР как государства никто тогда еще и мечтать не смел!
- Как вы встретили известие о распаде СССР? Почему, как вы считаете, он распался? Вы были за или против распада Союза? Как к этому событию отнеслись ваши родные, близкие и друзья?
— Известие о роспуске СССР я встретил с удивлением, но как должное. Еще лет за пять до этого события мне приснился сон, описанный в моей книге «Запрещенный союз-2». Процитирую:
«Вскоре после возвращения из Москвы мне приснился странный сон. Сначала я увидел Мавзолей Ленина, стоящий как бы в самом центре Красной площади, а вокруг него двигалась процессия паломников, причем все они находились в сомнамбулическом состоянии и, словно слепые, воздев пустые очи к небу, брели, держась за край одежды друг друга.
Этот хоровод спящих вокруг мертвого вызывал самые ужасные ассоциации, сквозь которые, однако, манило безумие ультимативного гнозиса. Я подошел к процессии и ухватил за полу последнего в цепи.
И тут, двинувшись вслед за всеми, я увидел то, чего не могли видеть другие, спящие, участники хоровода: у всех у них из пространства между бровями обращенных к небу лиц выходили призрачно светящиеся розоватые нити, свивающиеся над Мавзолеем гигантским зонтиком и сплетающиеся потом в единый канал, который шел в третий глаз лежащей в мраморной подземной гробнице мумии.
«Так вот в чем тут дело! — бешено заработала интуиция. — Мумия живет за счет сомнамбул!» Но это было только начало. На моих глазах лицо Ленина стало превращаться в земной шар, который при этом являлся головой какого-то космического гиганта, у которого на месте третьего глаза находился остров Исландия.
А потом этот гигант вновь оказался лежащим в Мавзолее телом, но уже не на подушках, а как бы в ванне. И тут он проснулся, достал откуда-то топор и сам себе последовательно отрубил руку, обе ноги и голову. В переполненной кровью ванне остался лишь торс с одной рукой, судорожно сжимающей топор.
«Как же это ты так, парень, сам себя обрубил?» — пронеслось у меня в голове спонтанно. Я вспомнил о Рамовском сравнении советской системы с шизофреником, блокирующим собственную же дееспособность, — и проснулся».
А три года назад по этой книге в московском Центре им. Вс. Мейерхольда («театральное Сколково») поставили спектакль «Как эстонские хиппи разрушили Советский Союз» (кстати, на средства гранта Президента РФ), где очень красочно воспроизвели эту сцену.
Театралы — люди мистические, они правильно поняли символизм моего сновидения. Суть его в том, что «красный гигант» сам себя порубил на части. Зачем он это сделал? Если добровольно — то действовал как шизофреник, если был кем-то спровоцирован извне — значит недоумок.
Если серьезно — то СССР распался от внутренних противоречий. И дело тут не в волюнтаризме Ельцина, который действовал, конечно, очень эгоистически, стремясь к власти в России, но в том, что на защиту Союза практически никто не встал. Совсем иначе распадалась Российская империя! Среди моих близких друзей и знакомых практически не было людей, сожалевших о роспуске СССР.
Все хотели чего-то нового, прежде всего — открытости страны и общества к остальному миру, его культурно-техническим достижениям. Даже моя мама, совершенно простой человек из русского народа, сказала: «СССР, конечно, жалко, но если сравнить все «за» и «против», то сегодняшняя жизнь мне больше нравится!».
- Какие, по вашему мнению, последствия имел распад СССР для его народов и мира?
— Распад СССР можно образно сравнить с расколом большого континента на несколько тектонических плит. На каких-то новообразовавшихся плитах жизнь продолжилась и даже расцвела, а где-то почти угасла, бывшие цветущие ландшафты превратились в пустыни.
Ведь радикально изменился весь экономический «метаболизм» этих территорий! Кто-то оказался ближе к глобальным финансовым потокам, кто-то — дальше от них.
То же самое с остальным миром, здесь все по-разному. Например, в Восточной Европе вряд ли кто-то сильно печалится по поводу исчезновения СССР как фактора истории, а вот в Средней Азии все наоборот: тут люди с ностальгией вспоминают советские времена, а молодежь до сих пор стремится переехать в Россию и другие европейские республики бывшего Союза. Для них СССР — символ прогресса, тогда как для прибалтов — регресса. Такая вот диалектика.
- Какие у СССР были положительные и отрицательные стороны?
— Позитивные стороны СССР, на мой взгляд, определялись, прежде всего, тем, что он унаследовал от Российской империи: огромная территория, спаянная единым, но гибким законодательством (русская правовая традиция, совмещавшая элементы римского и общего права), колоссальная ресурсная база, передовая наука (традиции русской научной школы) и образовательная система, а также авангардная культура («авангард, остановленный на бегу» в начале 30-х годов).
А вот отрицательные стороны — это партийная идеология и определяемая ей административно-командная система номенклатурного управления, которая и привела, в конечном счета, к развалу СССР. Именно эта система явилась базой для нового закрепощения не только крестьян, но и городского населения, введя институт прописки и обязательной трудовой повинности. Насколько я помню, законов о «тунеядстве» не было в республиканских законодательствах только Грузии и Армении.
Но русского человека, да и вообще человека советского, так просто не запашешь. Отсюда — чудовищная коррупция, повсеместное воровство государственных ресурсов, фиктивные дипломы и справки, подделка объективной статистики в угоду «выполнения плана», намеченного гениями партийного руководства. Вот так и дошли до коммунизма к 1991 году!
- Как сложилась ваша жизнь после распада СССР? Какие главные события в вашей жизни произошли за эти 30 лет? Что удалось сделать за это время, а что нет? О чем сожалеете?
— Я уехал из СССР на Запад еще до распада страны, в 1987 году. Так что меня миновала горькая чаша разочарований, испитая многими соотечественниками в лихие девяностые.
Но, как журналист, я внимательно следил за процессом, приезжал на места событий, общался со многими политиками и представителями оппозиции самого разного профиля. Да и на Запад зачастили новые русские и иные постсоветские активисты, прежде всего — в Берлин как центральный хаб политических и культурных взаимоотношений России и Запада.
В Берлине я прожил до 2006 года, работая журналистом и занимаясь независимыми исследованиями в плане истории, экономики и культурной антропологии. Здесь я встретил свою будущую супругу (москвичка, учившаяся в Германии), у нас родился сын, и мы уехали в Лондон, чтобы дать ребенку востребованное в мире образование на английском языке.
Сейчас он учится в Оксфорде, изучает математику. Моя супруга — архитектор с опытом работ по всему миру, включая Россию, Германию, Британию, США и разные офшоры.
Тем временем в России и Эстонии, моей малой родине, выходят мои книги (уже больше десятка), по которым также снимают документальное кино и ставят спектакли (на русском и эстонском языках). Чего мне пока не удалось — это оцифровать рукописный архив своего гуру, эстонского мистического философа Рама Михаэля Тамма (1911-2002). Но тема понемногу продвигается.
О чем сожалею? Видимо, мое самое большое сожаление о том, что не прикупил вовремя биткоинов, когда они стоили по доллару за штуку. А ведь меня знающие люди предупреждали, но я как-то тормознул. Я ведь, прежде всего, мистик, а не какой-то материально мотивированный делец. Меня больше всего интересует познание, в том числе — за пределами конвенциональных схем. Видимо, именно поэтому не стал делать научную карьеру, хотя такая возможность тоже была (еще в СССР).
Сейчас мы с женой ремонтируем наш дом в эстонской глуши, хотим там почаще бывать: чистая природа, никаких соседей, вокруг — поля и леса! Соответствуем, так сказать, актуальному тренду на экологически чистый образ жизни.
