- Дмитрий, в непризнанной Нагорно-Карабахской республике третьи сутки идут ожесточенные бои. Какие силы стоят за эскалацией армяно-азербайджанского конфликта? Будет ли Россия вмешиваться в это противостояние, следуя союзническим обязательствам перед Ереваном?
— Проблема связана с тем, что в последнее время серьезных подвижек в мирном урегулировании не было. По базовой схеме урегулирования, районы, в которых идут боевые действия, предполагалось со временем передавать Азербайджану. Гарантами и основными переговорщиками выступали Россия, Франция и США, но переговорный процесс уперся в целый ряд особенностей. Во-первых, в Армении сменилась власть, во-вторых, в Азербайджане активизировалась Турция, это привело к прямому военному столкновению.
Соотношение сил примерно один к двум. То есть вооруженные силы Армении плюс ВС НКР составляют половину армии Азербайджана. Есть некоторые разбросы и в технике: сильная составляющая ВС Азербайджана — беспилотники, у Армении неплохо создана система ПВО.
Надо понимать, что с Азербайджаном у России есть стратегическое партнёрство, а Армения является членом ОДКБ, поэтому любые военные действия на ее территории запускают протокол защиты. Кроме того, в Гюмри (Армения) есть российская военная база, а через территорию Азербайджана идут энергоносители, в том числе и через российскую инфраструктуру.
Поэтому с этой точки зрения есть серьезные риски эскалации крупномасштабного конфликта. Полноценно осуществить военные операции двум сторонам без колоссальных потерь будет крайне сложно. Поэтому, во-первых, необходимо добиться прекращения, понятно, что стороны максимально будут стараться до перемирия зафиксировать свои достижения за время боевых действий.
Второе, необходимо убрать из региона все внешние силы, которые несистемно участвуют в конфликте, вроде Турции.
Третье, необходимо усадить стороны за стол переговоров и договориться о реализации дорожной карты. Это будет продолжительный процесс, но время играет на руку миротворческой инициативе.
- Почему?
— Во-первых, военная операция долго длиться не сможет по целому ряду причин, в том числе климатических, сезонных, военных и эпидемиологических. Страны находятся во второй волне [коронавируса], и им сейчас не до этого. Поэтому сейчас необходимо завязнуть в переговорах, и желательно делать это в Москве.
Тем более что стороны используют внешний стратегический контур, чтобы решить свои внутриполитические и внутриэкономические проблемы. Падение цен на энергоносители очень серьезно ударило по бюджету Азербайджана. В свою очередь, в Армении большие сложности с коронавирусной инфекцией, поэтому с этой точки зрения, конфликт — попытка внешнего выплеска.
- Интересы Турции и России столкнулись в Сирии. Может ли эта ситуация повториться в Закавказье?
— Следует отметить, что ситуация достаточно сложная. С Турцией у нас сложные отношения в Сирии, турки поддерживают идлибские вооруженные формирования. При этом мы поддерживаем экономические отношения, построен «Турецкий поток», строится АЭС. Турция — сложный партнер, нельзя сказать, друг или враг.
Сейчас Турция находится в сложной ситуации. С одной стороны, ее прижали в Восточном Средиземноморье, потому что Кипр требует санкций в отношении Турции, и европейские партнеры готовы к тому, чтобы на них пойти. Поэтому Карабах для Турции — очень серьезная система усиления позиций в перспективе. Турция находится в углу, и ей сложно маневрировать, плюс у нее очень сложная экономическая ситуация.
Последние несколько недель происходило фундаментальное падение лиры, поэтому Турция тоже использует внешнеполитический фактор. Напоминаю, что одним из инициаторов давления на Турцию, помимо Кипра, является Франция — один из инициаторов Миской группы переговоров по урегулированию в Карабахе. Плюс большая армянская диаспора проживает в США и во Франции, это инструмент давления на Макрона. При этом надо понимать, что Турция остается членом НАТО, несмотря на сложные отношения в этом блоке.
Поэтому необходимо сейчас купировать действия Эрдогана и выбить почву для этих действий путем прямых переговоров между сторонами.
- А кто из внешних игроков заинтересован в эскалации напряженности в регионе и возможном столкновении Москвы и Анкары?
— Мы прекрасно понимаем, что американские коллеги не препятствуют обострению конфликта, а, скорее всего, частично инициируют. В пользу этого говорит подготовка дипломатического контура на начало конфликта и достаточно вялая реакция американских коллег. Такого рода действия отвлекают внимание Москвы и распыляют ее ресурсный контроль. С их точки зрения — это контригра, попытка вовлечь Россию в конфликт.
Любая военная интервенция Российской Федерации на этом направлении, переброска войск или попытка встать на одну из сторон — будет использована для дискредитации нас, как переговорщика, и как попытка отвлечь внимание от Белоруссии, так как России придется решать вопрос с Карабахом.
- Президент Белоруссии Александр Лукашенко, играя в политику многовекторности, допускал антироссийские высказывания, тем не менее Россия пришла на помощь, когда в стране начались протесты оппозиции. Может ли подобная ситуация повториться и с Арменией, премьер-министр которой Никол Пашинян поддерживал антироссийские НКО в своей стране?
— Следует отметить, что Армения, как и Белоруссия, это классический пример того, что если у вас взаимоотношения со странами выстроены таким образом, то вам глубоко перпендикулярно, кто находится во главе страны.
Пашинян действительно занимал антироссийские позиции, посадил предыдущее руководство страны (экс-президента Роберта Кочаряна. — Ред.) и сделал ряд жестких заявлений. Но в конечном итоге он приехал и стал стабилизировать отношения с Москвой, прекрасно понимая, что энергетическая безопасность зависит от Москвы.
Он пытался договориться с Ираном, примириться с Азербайджаном, но в сложной ситуации ему все равно пришлось договариваться с Москвой. Просто потому что военный потенциал Армении недостаточен для эффективных действий на данном театре военных действий.
Поэтому это классический пример того, что завязанные правильно отношения приводят к тому, что даже антироссийские политики вынуждены договариваться с Москвой.
