— Я не разделяю такого рода запредельной конспирологии. Вряд ли можно предположить, что вчера был какой-то постановочный момент. Вопрос заключается в том, что произошедшее объективно характерно для сегодняшней Украины. Этот инцидент еще острее показывает тенденцию устойчивого нагнетания обстановки, мрачных событий, неспособности лидеров государства и руководителей правоохранительной системы адекватно реагировать, при этом их стремление использовать любой повод в качестве пиара.
Именно эта часть вызывает раздражение и непонимание. Только в провинциальной деревне глупый участковый бросает участок и бежит в лес ловить коровку Маню. Так у нас министр внутренних дел бросает всю страну, бросает свой оперативный штаб, который у него находится в МВД, и зачем-то весь день проводит в Луцке. Но вообще понятно, для чего это делается. Ему нужны лучи славы. Ему кажется, что он в очередной раз появится, как Илья Муромец в свете софитов, и будет являть собой всю мощь и гордость правоохранительной системы.
На самом деле это не так. Общество раздражено в том числе именно этой частью этих событий. Плюс, все в итоге и поняли, что основное участие в разработке и подготовке операции принимал антитеррористический центр СБУ, его следователи и его спецназ. МВД выполняло абсолютно второстепенную функцию. Нагнали туда кучу нацгвардейцев, которые занимались лишь оцеплением определённой площади и организацией пропускного режима. То есть Аваков пытается присвоить себе лавры организатора блестящей победы, как они считают. Но это уже вопрос его собственной глупости.
Я категорически против версии о продуманном сценарии и его реализации. Риски были реальными, и напряжение чувствовалось. Просто у нас всегда руководители, обладающие минимальными профессиональными знаниями, как и сам глава МВД, очень осторожны в принятии решений. И сама по себе операция была слишком растянута.
Психологический портрет преступника был для специалистов достаточно быстро понятен. Это нарцисс, а такого рода люди не склонны к фанатизму и к самоуничтожению ради одной странички в его жизни. Они бы не пошли на это, прекрасно понимая, что слишком велик риск того, что их мог просто уничтожить снайпер. Кстати, для меня совершенно необъяснимо, почему с ним долго вели переговоры. Грамотный выстрел снайпера мог решить все проблемы и снять угрозу.
Вот эта нерешительность, долгое раскачивание, поиск всех родных и близких, привод жены, который достаточно негативно выглядел на фоне других переговорных процессов (видимо, отношения между ними далеки от идеала), затягивало процесс. И когда человек уже устал, поняв, что своих целей он достиг, его показали на всю страну, лично президент с ним общался и так далее, он решил сдаться. Тут же появился броневик. Для меня, кстати, абсолютно необъяснима светошумовая граната. Он уже был готов мирным путем сдаться, что он и обозначил своими действиями.
- Сейчас такая долгая операция объясняется тем, что силовики не хотели гибели заложников и что они якобы вынуждены были действовать осторожно.
— Глупость и нерешительность в осуществлении каких-то действий наши силовики всегда объясняют псевдочеловеческими ценностями. Конечно, жизнь заложника важнее всего. Но в этом и состоит искусство специалистов по антитеррористической деятельности. Освобождение заложников из захваченного транспорта — это одна из штатных операций, которые многократно отрабатываются на полигонах.
Его нужно было немножко притомить всеми этими переговорными процессами, создать несколько светошумовых эффектов, отвлечь его внимание и начинать штурм. Подходы к автобусу были абсолютно доступны. Но кто-то на месте сомневался. Может быть, президенту нужно было еще одно заявление сделать. Может быть, господину Авакову нужно было еще один брифинг провести. Я не знаю. Но с профессиональной точки зрения подобное бесконечное затягивание необъяснимо.
- Как вы оцениваете поступок Зеленского? Одни говорят, что по-человечески он поступил правильно, другие — что он открыл ящик Пандоры.
— Кстати говоря, абсолютно ничтожный и непрофессиональный премьер-министр Шмыгаль сразу заявил, что готов сделать все что угодно, лишь бы это повлияло на ситуацию. Когда меня вчера журналисты спросили, пойдет ли Зеленский на уступки террористу, я сказал, что с принципиальной точки зрения Зеленский не должен идти на это и опускаться до того, чтобы выполнять какие-то слабоумные требования.
Но, с другой стороны, сказал я, решение будет приниматься коллегиально, исходя из ущерба имиджу самого президента. Видимо, тут перевесил такой прагматичный подход, что, мол, вы встаньте на колени, а мы вам их потом вытрем. Примерно так и произошло. Но ни одна страна мира, тем более на уровне первых лиц, не считает возможным вести переговоры с откровенными террористами.
Теперь это действительно может привести к тому, что любой психопат моментально будет требовать президента на связь для озвучивания своих идей. Но вчера принималось решение по принципу «победителей не судят».
- Украина разорвала меморандум о сотрудничестве с Россией по борьбе с терроризмом. Может ли повторение подобных ситуаций привести к тому, что это сотрудничество будет возобновлено?
— Я думаю, что на этом этапе политического существования Украины это маловероятно. Дело в том, что сам Офис президента способствует нагнетанию абсолютно надуманной, разрушительной русофобии. Самое страшное, что на этом фоне еще более значительно отодвинута реализация Минских договоренностей. Я имею в виду беспрецедентное решение лишить возможности жителей подконтрольных территорий Донбасса принять участие в выборах в областные советы.
Поэтому вряд ли даже подобные события могут подтолкнуть к мысли о том, что рано или поздно придется возвращаться к этому механизму. Но сегодня мы прекрасно понимаем, что правящая команда более лояльна к бредовым идеям праворадикалов и неофашистов, чем к здравому смыслу и поиску конструктивных идей для урегулирования конфликта на юго-востоке.
