Уже почти полтора года раз в две недели из Минска поступают сообщения об итогах очередного заседания Трехсторонней контактной группы по мирному урегулированию конфликта на Донбассе. Сложился некий постоянно действующий дипломатический механизм по реализации Минских соглашений. О том, как работает этот механизм, нашему изданию Ukraina.ru рассказал представитель Луганской народной республики в рабочей группе по политическим вопросам на Минских переговорах Родион Мирошник.
— На самом деле формат у нас «три плюс два». Три стороны — Украина, ОБСЕ, Россия, — и два полномочных представителя от Донецкой и Луганской народных республик. Во время формирования контактной группы Украина настаивала на том, чтобы ДНР и ЛНР не были названы, хотя и были бы представлены в контактной группе. То есть в зале стоят таблички представительств России, Украины и ОБСЕ, а республик — нет.
- При том, что без вас никакие вопросы даже теоретически решены быть не могут?
— Безусловно. У нас есть полпреды: от ЛНР Владислав Дейнего, от ДНР — Денис Пушилин. Внизу — четыре рабочие группы: политика, безопасность, гуманитарная и экономическая. В группах готовятся документы и решения, которые потом принимаются на уровне сторон. То есть, мы с украинскими делегатами о чем-то договорились, согласовали какую-то позицию, ее парафировали и отдали на контактную группу. Контактная группа — как некий высший согласительный орган, который принимает решения. Модератором политической группы от ОБСЕ является Пьер Морель, французский дипломат.
В функции модератора входит заявить повестку дня, предложить форматы обсуждений, предложить участие экспертов, но ключевое — согласовать все эти вопросы между сторонами переговоров. В последнее время мы вышли на формат, когда стороны наговаривают свои переговорные позиции, координатор их формулирует в некий «рабочий документ», по которому мы идем, приводим свои доводы, отстаиваем интересы сторон — каждый перетягивает на себя.
- Вы тоже в «Президент-отеле» собираетесь…
— Да, раньше было каждую неделю по несколько дней, сейчас — раз в две недели.
- А контактная группа?
— Тоже раз в две недели. Только, как правило, рабочая группа, работает дольше. На данный момент у нас прошло уже 43 встречи. Первая была 6 мая прошлого года.
Дипломатический этикет
- А какова атмосфера этих заседаний?
— В нашей группе атмосфера относительно конструктивная. В других группах, особенно на начальном этапе, были реальные истерики — «мы с этими бандитами не будем садиться за стол».
- Руку подают?
— Ну, как-то у нас заведено изначально, что есть некий дипломатический этикет, которого мы все-таки придерживаемся.
- То есть вы с коллегами здороваетесь?
— Обязательно.
- А потом Морель объявляет: «вот, сегодня мы обсуждаем то-то и то-то»…
— Повестка объявляется заранее. Она рассылается, на предварительной встрече согласовывается. На последней встрече — в конце июля — у нас была заявлена повестка: участие СМИ в выборах, порядок освещения, финансирование выборов, дорожная карта политического урегулирования и проект закона об амнистии. Вот эти вопросы мы должны рассмотреть.
- То есть вы на политической группе обсудили, а потом трехсторонняя группа принимает решение?
— Да, после нашего обсуждения на трехстороннюю группу выходит координатор с неким резюме по поводу того, что мы наработали, каких результатов мы достигли. Там все заслушивают. Если есть у сторон вопросы, они их задают. Если нет, то говорят «все, продолжайте дальше, ждем от вас документов» и ставится задача координатору подготовить определенный документ. На последней встрече было озвучено пожелание российского представителя Бориса Грызлова, чтобы политическая группа выдала формализованный документ по крайней мере с теми пунктами, по которым нет разногласий. У нас есть определенный набор пунктов, в частности по закону о выборах, где у нас уже нет разногласий.
- Можете назвать?
— Могу. К примеру, о том, что выборы проводятся через три месяца после принятия закона о выборах. Этот пункт есть. Еще о том, что миссия БДИПЧ ОБСЕ (Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе — ред.) является основным наблюдателем на выборах, и выборы проводятся по стандартам ОБСЕ. То, что мы должны выдать на-гора — это не текст документа в полном смысле. Это перечень пунктов, которые должны лечь в основу закона, который примет потом Верховная Рада. И при этом наша принципиальная позиция в том, что после того, как мы, и контактная группа эти положения парафировали, Верховная Рада уже ничего не может изменить. Конечно, мы не можем заставить Верховную Раду что-то делать или не делать, но если они не внесут в текст закона согласованные пункты, это уже не будет выполнением Минских соглашений. И Верховная Рада пыталась провернуть такие штуки неоднократно, пытаясь симулировать выполнение Комплекса мер.
Закон о выборах, которого не было
- А вот тот закон о выборах в Донбассе, который они должны были принять 14 июля…
— Они не пытались — они только говорили!
- Они говорили, но поскольку закон не был согласован в вашей группе, он в любом случае был бы недействительным. Может быть, поэтому они его и отложили?
— Нет, я думаю, что закона там вообще никакого не было. То есть закон, подготовленный украинской стороной, есть. Он существует. Но никогда в Минске они его не выносили на рассмотрение. Ни разу — ни на рабочих группах, ни в контактной он не обсуждался. Украина все время играет в некую симуляцию. Они пытаются договориться с кем угодно, но только не с противоборствующей стороной.
- Ну да, вот, член вашей группы Владимир Горбулин недавно выступил в украинской прессе с большой статьей. В ней полностью отрицаются минские договоренности. Но тогда что он вообще делает в Минске?
— Его уже нет в контактной группе. В июне Украина поменяла переговорщиков. Роман Бессмертный ушел, и Владимир Горбулин тоже. На их место назначили Сергея Пирожкова — он был послом Украины в Молдавии в свое время, вице-президент Национальной академии наук Украины, и есть еще госпожа Ольга Айвазовская — представитель международной организации «Опора». Мы с ними уже 4-5 встреч провели.
- У вас бывают перекрестные дискуссии, или просто каждая сторона озвучивает некие свои позиции?
— Дискуссии, конечно, бывают. И довольно горячие. Вот сейчас мы отрабатываем модальности проведения выборов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей. То есть, создается некий скелет закона, в котором будут учтены наши точки зрения на то, как мы должны найти компромисс. К примеру, берем первый пункт. Мы настаиваем, чтобы во время выборов были избраны главы районов, главы городов, главы поселков и сел, а также советов районных, городских, поселковых и сельских. Украина говорит: «нет, глав районов будет назначать украинский президент». Мы говорим: извините, есть закон об особом статусе, который предполагает особые функции для местного самоуправления. И определенное согласование. К примеру, районная громада согласовывает назначение судьи, начальника ОВД, прокурора. Есть еще ряд моментов соприкосновения «материковой» Украины с отдельными районам Донбасса. Извините, если президент назначит главу райадминистрации, он с кем будет согласовывать — сам с собой? То есть ломается в принципе вся логика. И исходя из международных норм, из положений Европейской хартии местного самоуправления, глава района вполне может быть избран прямым голосованием, и этому человеку люди делегируют полномочия исполнения функций местного самоуправления.
- Это абсурдно, по-моему, и лишает смысла все остальное. Не складывается ли у вас ощущение, что там просто туфта. Что Киев не собирается ничего выполнять, никаких выборов, никаких изменений не предполагает, а вас вовлекает в некую большую имитацию?
— Процесс двоякий получился. Нормандская четверка, Украина, отдельные районы Донбасса, Россия, Совет безопасности ООН — все задекларировали, что Комплекс мер по выполнению Минских соглашений — это путь к миру и выходу из конфликта. Все сказали «да». И Украина сказала «да» и подписалась. Комплекс мер подписал официальный представитель, подписал декларацию стран нормандской четверки, и подписал резолюцию Совбез ООН — все утвердили один и тот же документ. То есть это международный акт, который, в принципе, обязателен к исполнению. Украина говорит «да, хорошо, мы готовы исполнять, Минские соглашения, это наше все». Но при этом ничего не делает.
Они приняли закон об особом статусе и тут же заблокировали. То есть все пункты со второго по девятый — а всего их 10 — начнут работать только после выборов. Которые вы должны были провести в позапрошлом году. Закон Об амнистии приняли в Верховной Раде, а потом так и не донесли на подпись Президенту. И Украина во многих вещах поступает именно так.
Последнее заявление представителя Украины в ОБСЕ: «Вы нам обязаны отдать российско-украинскую границу под наш контроль». Читаем Комплекс мер. Под Комплексом мер стоит ваша подпись, написано: процесс передачи границы начинается после выборов и заканчивается к моменту полного политического урегулирования. С какой радости мы должны отдать границу? Чтобы нас выкосили всех?
В поисках «иностранного контингента»
- Ну, это все понимают. Даже в украинском политическом истеблишменте многие так и говорят: что это Порошенко там подписал? Сначала выведите какие-то контингенты. Им отвечают: нет никаких контингентов. Сказка про белого бычка.
— На Контактной группе этот вопрос практически не поднимается. Потому что все прекрасно понимают, что мы говорим глядя друг другу в глаза. Поэтому самые абсурдные вещи говорятся за пределами этих переговоров. То есть им гораздо удобнее поехать, к примеру, в Норвегию, и во время пресс-конференции с министром иностранных дел Норвегии нести всякую чушь. И о полицейской миссии, и о передаче границы, и о возобновлении украинского телевизионного эфира на территориях, и так далее, и так далее. Выдвигается огромный перечень всевозможных предусловий, которые, по их мнению, должны предшествовать выборам.
- И про иностранный контингент обязательно.
— А мы говорим: вы его сначала найдите. Как только найдете, так сразу выведем. Есть ключевая позиция: ОБСЕ не подтверждает этого (иностранных войск на территории отдельных районов Донбасса — ред.). Есть международные наблюдатели, специальная мониторинговая миссия ОБСЕ. Они утверждают, что там нет регулярных частей вооруженных сил Российской Федерации. Это все фантазии Украины. У них от фазы луны, видимо, зависит то, насколько они возбуждают свою фантазию.
- Я понял, спасибо. Заканчивая эту тему — а аппарат Контактной группы в Минске есть?
— Нет. Организационную функцию выполняет офис ОБСЕ и принимающая сторона в лице МИД Белоруссии, а офис ОБСЕ в Вене. А в Минск они приезжают, как и мы, раз в две недели. В рабочем режиме мы работаем с виртуальным офисом. У нас идет оборот писем, все прочее, через официальные каналы ОБСЕ, которые нам обеспечивают предоставление этих документов, организационные моменты — где проводить, как, по какому регламенту.
- И все же, какой смысл вы видите вот в этом процессе?
— Замены, альтернативы Минску на сегодняшний день нет. Можно сесть за другой стол, переехать в другую страну. Но от этого стороны конфликта не поменяются. Может поменяться только одно, на чем хочет играть Украина: посадить как можно больше представителей других государств, которые условно будут составлять украинскую коалицию, и постараться убрать нас оттуда, и попытаться давить на Российскую Федерацию, которая сегодня не является участником конфликта. Российская Федерация — посредник. Идея переформатировать схему переговоров — абсурдна. Но, к сожалению, на Украину сегодня не оказывается должное давление. Сегодня мы остановились на линии разделения. Да, каждый день, к сожалению, гибнут люди. Каждый день идет стрельба. Чаще стрельба идет потому, что нацбат, который там стоит, получает денег в два раза больше, когда у них боевая ситуация.
- То есть, за стрельбу оплата удваивается? У вас есть доказательства этого?
— Мы стороны конфликта, и поэтому никто нам официальных доказательств, конечно же, не даст. Но эти факты мы, естественно, знаем.
- А как вы думаете, какова вероятность обострения военной ситуации?
— К сожалению вероятность все время есть. Сил, которые стоят вдоль линии разделения, более чем достаточно для того, чтобы в любой момент из-за неудачного разворота событий началась бойня. Но с точки зрения политической и дипломатической сегодня оснований для возобновления активных военных действий немного.
Жизнь в парадигме войны
- Как по-вашему, есть ли у украинской армии желание воевать до победного конца, по хорватскому варианту — когда они зачистили всю Сербскую Краину? Об этом они часто говорят.
— В войсках есть отдельные оторванные нацбаты — это люди, которые живут в парадигме войны. Но умирать, на самом деле, никто не готов. Они стрелять готовы. Современная война — ведь это неконтактные бои. За все это время контактных боев было единицы. С обеих сторон работают артиллерия, «Грады», «Смерчи». И, к сожалению, больше гибнет мирного населения, которое попадает под эти бомбежки. Разрешится ситуация тогда, когда Запад перестанет играть в игры и начнет вводить санкции не против России, а против Киева, который не выполняет свои обязательства.
- А зачем Западу это надо?
— Европе сейчас не нужен наш конфликт.
- А когда он был нужен?
— В какой-то момент была определенная заинтересованность. Потому что Украина не сильно нужна в Европе в качестве сильного экономического игрока. Нужна третьесортная слабенькая аграрная страна, с дешевой рабочей силой и полностью контролируемая извне. Америке нужно было создание зоны напряженности возле границ России и отрыв территорий от русского мира.
- Ну, эта задача не изменилась?
— Для Америки это одно, а для Европы это другое. В ЕС нахлынуло такое количество мигрантов, что у них огромная проблема. Экономика ЕС страдает от потери российских рынков и не сильно уже хочет отдавать деньги Украине, все больше и больше увязая в этом конфликте. Маленькой и победоносной войны не получилось и европейским политикам не хочется терять свои рейтинги.
- Вы действительно думаете, что изменение внутриевропейской ситуации побудит их серьезно заняться умиротворением Киева?
— Я думаю, что желание со стороны Европы уже есть, а вот желания со стороны Америки им это позволить сделать — нет. Но, тем не менее, когда постоянно по маленькой гирьке класть на одну чашу весов, ситуацию можно повернуть в свою сторону.
