Они превращаются в своеобразную витрину России и становятся ключевым инструментом российской внутренней и международной политики.
Такое мнение в интервью изданию Украина.ру, посвященном главным событиям уходящего года, связанным с украинским кризисом, высказал украинский политический эксперт и политтехнолог Михаил Павлив.
- Михаил, какие события в прошедшем году стали знаковыми для развития ситуации вокруг Украины? Что ожидать от будущего года?
- Говоря о знаковых событиях для Украины в 2023 году, надо разделить финансово-экономические, политические обстоятельства и ситуацию на фронте. Это три ключевые составляющие, определившие картину настоящего на нынешний день.
В финансово-экономическом смысле Украина продолжает стагнацию. Украинская промышленность лишена возможности работать на традиционных рынках. В первую очередь она лишена традиционных логистических возможностей. Это не только возможности экспорта зерновых, это невозможность для украинской металлургии вывезти и эффективно реализовать свою продукцию. Фактически это значит отмирание украинского машиностроения и химпрома. Наркотический химпром на Украине "цветет и пахнет", а химическая промышленность (например, производство азотных удобрений, которым славилась Украина) на самом деле не работает.
Безработица в стране чудовищная. По некоторым оценкам скрытая безработица достигает до 35-40%, при вопиющем дефиците кадров для востребованных мужских специальностей - мужчины либо на фронте, либо выехали из страны, либо прячутся.
Чудовищный экспортно-импортный дисбаланс оказывает торпедирующее воздействие на курс национальной валюты, которая держится только за счет западных вливаний и "подъедании" золотовалютных резервов Украины. Они тают как снег на солнце.
В социальной сфере ситуация тоже ухудшается. Государство вынуждено возвращаться к повышению цен на энергоносители. Стоимость общей потребительской корзины за текущий год удвоилась, что является очевидным показателем инфляции. Финансово-экономический социальный блок за весь год "радовал" только ухудшающими тенденциями.
Что касается ситуации на фронте, ключевое событие в 2023 году – это так называемое контрнаступление, которое провалилось еще до того, как началось – в момент падения Артемовска, ключевого узла обороны ВСУ в Донбассе.
Сейчас надо говорить о взятии Марьинки, об успешном для ВС РФ развитии Авдеевской операции. Это то, что является ключом для целого западного Донбасса. Наши войска после многомесячных мясных штурмов ВСУ перешли в контрнаступление по всем фронтам. Я бы сказал, что ситуация на фронтах для Украины почти трагическая. Киев не получил помощь в полном объеме, все подготовленные резервы ВСУ растаяли, в данный момент нет ни одного положительного момента.
- Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров в ходе своей прямой линии 13 декабря заявил, что СВО может закончится летом 2024 года. Какая вероятность, что его прогнозы сбудутся?
- На днях широко разошлось мнение запорожского губернатора Евгения Балицкого, который не исключил, что уже весной фронт для ВСУ обрушится и начнется дезорганизация и повальное отступление. Он допустил такое развитие событий, если будут сохраняться все негативные для Украины и для ВСУ тенденции.
В этом смысле я солидарен с ним. Американцы и отчасти британцы сейчас пытаются реорганизовать внутриполитическую ситуацию на Украине: запустить избирательный трек и открыто "слить" Зеленского, подготовив целый ряд кандидатов, которые могут его заменить. Это и Валерий Залужный, это и Рустем Умеров с Кириллом Будановым, это и Виталий Кличко, если говорить о политиках, а не о силовиках и военных. Очевидно, что американцы пытаются все законсервировать или понести еще небольшие издержки, прежде чем перейти в другую, менее горячую фазу.
- Какие с точки зрения политолога главные действия в политическом плане должна предпринять Россия в следующем году?
- Как политтехнолог могу сказать, что ключевые задачи России – это, наверное, сохранение динамики по уже существующим политическим и международным направлениям. Одно из них - прорыв попыток международной изоляции. Ее на самом деле и не было, но совершенно очевидно, что на поле международной политики в первый год СВО американцы и евроатлантисты пытались заблокировать любые формы взаимодействия других стран с Россией.
Этого им не удалось. Все, что нам теперь нужно - это просто развивать намеченные направления сотрудничества. Это глобальный Юг, это Индия, это Китай, это Индо-Пацифика как глобальный регион, это блестящие перспективы на африканском континенте. Совершенно очевидно, что идет переформатирование взаимодействия с Латинской Америкой, появляются новые тенденции, связанные в первую очередь с БРИКС, развиваются отношения с Центральной Америкой, с Мексикой.
Если мы говорим об Украине, нужно понимать, что формируется новый дискурс. Новые регионы начинают работать как инструмент как для внутриукраинской политики, так и для внутренней политики Восточной Европы (стран бывшего Варшавского договора и бывших республик СССР). Смысл в том, что для простого украинца, молдованина, незашоренного прорумынской идеологией, для прибалта, румына, поляка, венгра или словака новые регионы или, если угодно, Новороссия как глобальный проект, превращаются в своего рода витрину России и становятся ключевым инструментом российской внутренней и международной политики.
Ни Москва, ни Санкт-Петербург, ни Сочи, ни Краснодар сегодня не смогут в этом смысле сравниться с ними. Для влияния на внутреннюю политику сопредельных стран по масштабности изменений, по формату и способу переосвоения территорий, с политической точки зрения это чрезвычайно важное направление.
- В СМИ постоянно говорят об усталости Европы от Украины. В какой степени это утверждение соответствует реальному положению дел?
- Нет усталости Европы от Украины как таковой. Украина так или иначе является объектом и инструментом европейской политики. Это интересный для них ресурсный регион и рынок сбыта продукции, если не сейчас, тогда в перспективе. Есть усталость от украинского кризиса.
- С какими вызовами на сегодняшний день сталкивается Запад и может ли Россия каким-то образом влиять на эту ситуацию?
- Если мы говорим о глобальном Западе, я все-таки разделил бы США, Великобританию и ЕС. В США достаточно своеобразная внутренняя проблематика, там вызревает гражданский конфликт, способный в принципе погубить страну. Я далек от конспирологии и от всех конспирологических визгов – Америка рухнет, рухнет доллар. Это несерьезно. Но глобальный внутренний кризис может надолго скорректировать и внутреннюю, и внешнюю политику США. Это уже происходит и в долгосрочной перспективе может повлиять на будущее США в целом.
У Великобритании свои сложности. При всем их финансовом, логистическом и страховом могуществе, в экономическом смысле они довольно слабы. В энергетическом смысле они крайне нестабильны и зависят от внешних источников, несмотря на присутствие компаний ВР и Shall в Севером море, в котором, к слову, резервы нефти истощаются.
На внутриполитической арене в Великобритании многолетнее засилье представителей мировых финансов, евроатлантистов. Одним из них является и действующий премьер-министр Риши Сунак. Евроатлантисты в Великобритании переживают короткий ренессанс после "Брекзита" и успехов изоляционистов, ориентированных на британский королевский двор и проект "Британской империи 2.0", который вынашивают в околомонархических британских кругах.
Как раз эти силы за последний год получили от США по рукам за их игры на Закавказье, в Персидском бассейне, на Украине и Польше, где они разворачивали проект новой "Речи Посполитой" и "Интермариума" – тройственного союза Литвы, Польши и Украины, вплоть до создания единой конфедерации. Следствием стала отставка Бориса Джонсона и его преемницей Лиз Трасс, и их замена на Риши Сунака, который аффилирован в США.
Также американцы дали британцам по рукам на Украине, где британцы несколько лет до этого управляли, пока американцы были немного в стороне. Под конец года мы видели попытку главы британского МИД Дэвида Кэмерона дать новую жизнь британской политике на Украине, но эта попытка не была успешной.
ЕС пребывает в экономическом, политическом и институциональном кризисе. Нет единодушия внутри, все сложнее согласовать те или иные решения. Внутри союза формируется несколько тенденций разной направленности и развивается некий автономизм, т.е. конфликт между брюссельской бюрократией и национальными бюрократиями. Я бы сказал, что долгосрочный тренд Евросоюза – нисходящий. Я предполагаю, в средней и долгосрочной перспективе ЕС прекратит свое существование.