https://ukraina.ru/20240904/1057222738.html
Украинский политзаключенный, журналист Дмитрий Скворцов: Каким законом судите?
Украинский политзаключенный, журналист Дмитрий Скворцов: Каким законом судите? - 05.09.2024 Украина.ру
Украинский политзаключенный, журналист Дмитрий Скворцов: Каким законом судите?
Публициста Дмитрия Скворцова судят за деяния, которые не определены украинским законодательством
2024-09-04T06:34
2024-09-04T06:34
2024-09-05T15:16
украина
дмитрий скворцов
эксклюзив
еспч
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/09/03/1057214966_0:105:800:555_1920x0_80_0_0_5fec59e913f0b80a31c45d32f1b2ba03.jpg
В понедельник, 2 сентября, состоялось очередное заседание украинского судилища над русским киевлянином Дмитрием Скворцовым. Прокурор вновь запросил продления тюремного заключения публицисту. В ответ Дмитрий изничтожил ходатайство обвинения контрдоводами, в которых показал, что никчемным является... сам закон, по которому его судят. Вкратце выступление заключалось в следующем.Статья Уголовного кодекса, с помощью которой обвинение обосновывает необходимость ареста Скворцова, содержит ряд понятий, не имеющих определения в украинском законодательстве - в частности, таких, как "подрывная деятельность". В данном случае не ясно, идёт ли речь о диверсиях или терактах с использование взрывчатых веществ или о попытке подорвать общественную мораль, что противоречит самой сути мировоззрения православного публициста.Подобная неопределённость идёт вразрез с практикой Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), чьи решения являются для Украины прецедентными. При этом обвинение буквально целиком состоит из подобных моментов.Так, в обвинении говорится: "Скворцов Д. В. обвиняется в совершении государственной измены — в деянии, умышленно совершенном гражданином Украины в ущерб информационной безопасности Украины, что выразилось в предоставлении иностранному государству, иностранным организациям и их представителям помощи в подрывной деятельности против Украины, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.111 УК Украины". Здесь сразу три термина, определения которых отсутствуют в законодательстве Украины: "информационная безопасность", "представители иностранной организации" и, наконец, "подрывная деятельность".В то же время, по определению ЕСПЧ, "норма не является нормой закона, пока она не сформулирована достаточно четко, чтобы гражданин мог регулировать свое поведение и предвидеть последствия своих действий" (дело Sunday Times vs UK). Более того, "когда закон предусматривает возможность лишения свободы, этот закон должен быть четко сформулирован и предсказуемым в своем применении — дабы исключить любой риск произвола" (определение ЕСПЧ в делах "Солдатенко против Украины", "Новак против Украины" и др.). Наконец, "аргументы [в пользу содержания под стражей] не могут использовать... абстрактный язык" ("Лисовский против Литвы" и др.).Однако, как видим, украинское законодательство трактует ограничения свободы слова даже не широко. Оно их не трактует никак!Таким образом, поскольку в ст.111 УК, по которой судят Скворцова, использован целый ряд понятий, не определенных законодательством Украины, имеются все основания считать их применение предположением. Но ст. 62 конституции Украины прямо указывает: "Обвинение не может строиться на предположениях".Тем не менее, как видим, наличие антиконституционной и противоречащей европейскому праву неопределенности в статье УК, по которой обвиняется Скворцов, украинский суд считает достаточным для содержания журналиста в тюрьме. Проще говоря, украинское кривосудие заключение Скворцову продлило.Из выступления Дмитрия Скворцова в суде:Сама статья УК, которой прокуроры пытаются обосновать арест, указывает на "преступления", которые не определены украинским законодательством. Прежде всего, это т. н. "подрывная деятельность". Но гражданин может не знать, занимается ли он подрывной деятельностью, если законодатель не поясняет, имеет он в виду деятельность по подрыву мостов или по подрыву морали (чем православный публицист не мог заниматься априори).И такая неопределённость, оказывается, в корне противоречит практике Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), чьи решения являются для Украины прецедентными. Тем не менее в одном только обвинении подобных "посягательств неизвестно на что" целый букет!Так, тезис обвинения гласит, что "Скворцов Д. В. обвиняется в совершении государственной измены — в деянии умышленно совершенном гражданином Украины в ущерб информационной безопасности Украины, что выразилось в предоставлении иностранному государству, иностранным организациям и их представителям помощи в подрывной деятельности против Украины, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.111 УК Украины" (с.8 обвинительного акта). Но этот тезис содержит термины, дефениции которых отсутствуют в законодательстве Украины. А именно: "информационная безопасность"*, "представители иностранной организации" и, наконец, "подрывная деятельность".* Попытка дать дефиницию термину "информационная безопасность" была предпринята в тексте Закона Украины "Про основні засади розвитку інформаціонного суспільства в Україні на 2007-2015 роки". Однако эта дефиниция содержит термины, не определенные законом. А именно "невероятность информации", "негативное информационное влияние", "негативне последствия" и т. п. Это позволяет, скажем, специалистам Института политических и этнонациональных исследований им. И. Ф.Кураса НАН Украины отмечать, что для сферы информационной безопасности Украины "нет даже единого обобщающего понятия… Поиск новых подходов по защите информационного поля продолжается" (Наукові записки ІПіЕнД, випуск 3 (77), с.235,236). И, как видим, продолжается прямо в рамках уголовных производств, хотя, как указывает ЕСПЧ, "ограничение свободы слова должно толковаться узко, а необходимость применения любых ограничений должна быть доказана убедительно" (Obcerver & Guardian vs UK).Тот факт, что данные словосочетания использованы в УК Украины, никоим образом не снимает проблему правовой неопределенности. Европейский суд по правам человека (далее — ЕСПЧ), чьи решения являются для Украины прецедентным, определил: "Норма не является нормой закона, пока она не сформулирована достаточно четко, чтобы гражданин мог регулировать свое поведение и предвидеть последствия своих действий" (дело "Sunday Times vs UK"). Такие же определения звучат в решениях ЕСПЧ в делах "Feldek vs Slovakia", "Rekvenyi vs Hungary", "Baranowski vs Poland, 28.03.2000", "Новик против Украины, 18.12.08", "Бессарабская митрополия против Молдовы" и др. Более того, "когда закон предусматривает возможность лишения свободы, этот закон должен быть четко сформулирован и предсказуемым в своем применении, дабы исключить любой риск произвола" (определение ЕСПЧ в делах "Солдатенко против Украины" от 18.12.08, "Новак против Украины" от 18.12.08, "Барановский против Польши" от 28.03.2000 и др.). Наконец, "аргументы [в пользу содержания под стражей] не могут использовать... абстрактный язык" ("Лисовский против Литвы", 02.05.17; см. также дело "Бузаджи против Республики Молдова" и др.).Об этом же говорит и Конституционный суд Украины (далее Конституционный суд): "Из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности и недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее одинаковое применение, не исключает неограниченного трактования в правоприменительной практике и неизбежно ведет к произволу" (абзацы 1 и 2 пункта 5.4 мотивировочной части решения от 22.09.05 № 5-рп/2005). В своем решении от 29.07.10 № 17-рп/2010 Конституционный суд определил: "Одним из элементов верховенства права является принцип правовой определенности, в котором утверждается, что ограничения основных прав человека и гражданина... допустимо только при условии обеспечения предсказуемости применения правовых норм, установленных такими ограничениями; то есть ограничение любого права должно основываться на критериях, которые дадут возможность особе отделять правомерное поведение от неправомерного, предусматривать последствия своего поведения". Поэтому не далее как в 2024 г. Конституционный суд указал: "Государство обязано ввести юридическое урегулирование, которое обеспечит человека от лишения свободы в результате произвола и будет отвечать конституционным нормам и принципам" (абзацы 4,5 п. 3 мотивировочной части Решения от 19.06.2024 г. № 7-р (II)/2024).В части ограничений свободы слова ЕСПЧ вводит даже дополнительное требование: "Ограничения свободы слова должны трактоваться узко" ("Observer & Guardian vs. UK; Handyside vs. UK, 1976; Ligens vs Austria, 1986; Jersild vs. Denmark, 1994 и др.). Однако, как видим, украинское законодательство даже широко не трактует ограничения свободы слова, представленные ст.111 УК. Оно их не трактует никак!Таким образом, поскольку в ст.111 УК, которую сторона обвинения применяет для формулирования обвинения, использован целый ряд понятий, не определенных законодательством Украины (прежде всего, "подрывная деятельность"), имеются все основания считать их применение оценочным суждением** и/или предположением. А ст. 62 конституции Украины (далее — Конституции) прямо указывает: "Обвинение не может строиться на предположениях".** Именно благодаря наличию оценочных суждений (в частности, "неправосудный приговор") целая статья УК была признана неконституционной решением КС Украины.Более подробно о деле Скворцова — в статье Василия Стоякина "Дело Скворцова: чем дальше в лес, тем страшнее сообщники"
украина
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
украина, дмитрий скворцов, эксклюзив, еспч
В понедельник, 2 сентября, состоялось очередное заседание украинского судилища над русским киевлянином Дмитрием Скворцовым. Прокурор вновь запросил продления тюремного заключения публицисту. В ответ Дмитрий изничтожил ходатайство обвинения контрдоводами, в которых показал, что никчемным является... сам закон, по которому его судят. Вкратце выступление заключалось в следующем.
Статья Уголовного кодекса, с помощью которой обвинение обосновывает необходимость ареста Скворцова, содержит ряд понятий, не имеющих определения в украинском законодательстве - в частности, таких, как "подрывная деятельность". В данном случае не ясно, идёт ли речь о диверсиях или терактах с использование взрывчатых веществ или о попытке подорвать общественную мораль, что противоречит самой сути мировоззрения православного публициста.
Подобная неопределённость идёт вразрез с практикой Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), чьи решения являются для Украины прецедентными. При этом обвинение буквально целиком состоит из подобных моментов.
Так, в обвинении говорится: "Скворцов Д. В. обвиняется в совершении государственной измены — в деянии, умышленно совершенном гражданином Украины в ущерб информационной безопасности Украины, что выразилось в предоставлении иностранному государству, иностранным организациям и их представителям помощи в подрывной деятельности против Украины, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.111 УК Украины". Здесь сразу три термина, определения которых отсутствуют в законодательстве Украины: "информационная безопасность", "представители иностранной организации" и, наконец, "подрывная деятельность".
В то же время, по определению ЕСПЧ, "норма не является нормой закона, пока она не сформулирована достаточно четко, чтобы гражданин мог регулировать свое поведение и предвидеть последствия своих действий" (дело Sunday Times vs UK). Более того, "когда закон предусматривает возможность лишения свободы, этот закон должен быть четко сформулирован и предсказуемым в своем применении — дабы исключить любой риск произвола" (определение ЕСПЧ в делах "Солдатенко против Украины", "Новак против Украины" и др.). Наконец, "аргументы [в пользу содержания под стражей] не могут использовать... абстрактный язык" ("Лисовский против Литвы" и др.).
Однако, как видим, украинское законодательство трактует ограничения свободы слова даже не широко. Оно их не трактует никак!
Таким образом, поскольку в ст.111 УК, по которой судят Скворцова, использован целый ряд понятий, не определенных законодательством Украины, имеются все основания считать их применение предположением. Но ст. 62 конституции Украины прямо указывает: "Обвинение не может строиться на предположениях".
Тем не менее, как видим, наличие антиконституционной и противоречащей европейскому праву неопределенности в статье УК, по которой обвиняется Скворцов, украинский суд считает достаточным для содержания журналиста в тюрьме. Проще говоря, украинское кривосудие заключение Скворцову продлило.
Из выступления Дмитрия Скворцова в суде:
Сама статья УК, которой прокуроры пытаются обосновать арест, указывает на "преступления", которые не определены украинским законодательством. Прежде всего, это т. н. "подрывная деятельность". Но гражданин может не знать, занимается ли он подрывной деятельностью, если законодатель не поясняет, имеет он в виду деятельность по подрыву мостов или по подрыву морали (чем православный публицист не мог заниматься априори).
И такая неопределённость, оказывается, в корне противоречит практике Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), чьи решения являются для Украины прецедентными. Тем не менее в одном только обвинении подобных "посягательств неизвестно на что" целый букет!
Так, тезис обвинения гласит, что "Скворцов Д. В. обвиняется в совершении государственной измены — в деянии умышленно совершенном гражданином Украины в ущерб информационной безопасности Украины, что выразилось в предоставлении иностранному государству, иностранным организациям и их представителям помощи в подрывной деятельности против Украины, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.111 УК Украины" (с.8 обвинительного акта).
Но этот тезис содержит термины, дефениции которых отсутствуют в законодательстве Украины. А именно: "информационная безопасность"*, "представители иностранной организации" и, наконец, "подрывная деятельность".
* Попытка дать дефиницию термину "информационная безопасность" была предпринята в тексте Закона Украины "Про основні засади розвитку інформаціонного суспільства в Україні на 2007-2015 роки". Однако эта дефиниция содержит термины, не определенные законом. А именно "невероятность информации", "негативное информационное влияние", "негативне последствия" и т. п. Это позволяет, скажем, специалистам Института политических и этнонациональных исследований им. И. Ф.Кураса НАН Украины отмечать, что для сферы информационной безопасности Украины "нет даже единого обобщающего понятия… Поиск новых подходов по защите информационного поля продолжается" (Наукові записки ІПіЕнД, випуск 3 (77), с.235,236). И, как видим, продолжается прямо в рамках уголовных производств, хотя, как указывает ЕСПЧ, "ограничение свободы слова должно толковаться узко, а необходимость применения любых ограничений должна быть доказана убедительно" (Obcerver & Guardian vs UK).
Тот факт, что данные словосочетания использованы в УК Украины, никоим образом не снимает проблему правовой неопределенности. Европейский суд по правам человека (далее — ЕСПЧ), чьи решения являются для Украины прецедентным, определил: "Норма не является нормой закона, пока она не сформулирована достаточно четко, чтобы гражданин мог регулировать свое поведение и предвидеть последствия своих действий" (дело "Sunday Times vs UK"). Такие же определения звучат в решениях ЕСПЧ в делах "Feldek vs Slovakia", "Rekvenyi vs Hungary", "Baranowski vs Poland, 28.03.2000", "Новик против Украины, 18.12.08", "Бессарабская митрополия против Молдовы" и др.
Более того, "когда закон предусматривает возможность лишения свободы, этот закон должен быть четко сформулирован и предсказуемым в своем применении, дабы исключить любой риск произвола" (определение ЕСПЧ в делах "Солдатенко против Украины" от 18.12.08, "Новак против Украины" от 18.12.08, "Барановский против Польши" от 28.03.2000 и др.). Наконец, "аргументы [в пользу содержания под стражей] не могут использовать... абстрактный язык" ("Лисовский против Литвы", 02.05.17; см. также дело "Бузаджи против Республики Молдова" и др.).
Об этом же говорит и Конституционный суд Украины (далее Конституционный суд): "Из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности и недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее одинаковое применение, не исключает неограниченного трактования в правоприменительной практике и неизбежно ведет к произволу" (абзацы 1 и 2 пункта 5.4 мотивировочной части решения от 22.09.05 № 5-рп/2005).
В своем решении от 29.07.10 № 17-рп/2010 Конституционный суд определил: "Одним из элементов верховенства права является принцип правовой определенности, в котором утверждается, что ограничения основных прав человека и гражданина... допустимо только при условии обеспечения предсказуемости применения правовых норм, установленных такими ограничениями; то есть ограничение любого права должно основываться на критериях, которые дадут возможность особе отделять правомерное поведение от неправомерного, предусматривать последствия своего поведения". Поэтому не далее как в 2024 г. Конституционный суд указал: "Государство обязано ввести юридическое урегулирование, которое обеспечит человека от лишения свободы в результате произвола и будет отвечать конституционным нормам и принципам" (абзацы 4,5 п. 3 мотивировочной части Решения от 19.06.2024 г. № 7-р (II)/2024).
В части ограничений свободы слова ЕСПЧ вводит даже дополнительное требование: "Ограничения свободы слова должны трактоваться узко" ("Observer & Guardian vs. UK; Handyside vs. UK, 1976; Ligens vs Austria, 1986; Jersild vs. Denmark, 1994 и др.). Однако, как видим, украинское законодательство даже широко не трактует ограничения свободы слова, представленные ст.111 УК. Оно их не трактует никак!
Таким образом, поскольку в ст.111 УК, которую сторона обвинения применяет для формулирования обвинения, использован целый ряд понятий, не определенных законодательством Украины (прежде всего, "подрывная деятельность"), имеются все основания считать их применение оценочным суждением** и/или предположением. А ст. 62 конституции Украины (далее — Конституции) прямо указывает: "Обвинение не может строиться на предположениях".
** Именно благодаря наличию оценочных суждений (в частности, "неправосудный приговор") целая статья УК была признана неконституционной решением КС Украины.
Более подробно о деле Скворцова — в статье Василия Стоякина "Дело Скворцова: чем дальше в лес, тем страшнее сообщники" 
