Пролог. Почему Донецк - это фронт, и кто удерживает мир в равновесии
© Алексей Туманов
Безопасных мест не существует в условиях военного положения. А военное положение введено в ДНР с октября прошлого года. Сам Донецк, как бы его ни называли прифронтовым городом, на самом деле мало чем отличается от передовых позиций. Многие дончане за почти десять лет вооруженного противостояния стали фаталистами
Вечер. Жара. Вчера, говорят, в тени было +38, сегодня похолодание - по ощущениям до +35. Вчера прилетало по окраинам, сегодня - по центру. Договорился встретиться с гуманитарщиками, а они народ занятой - где одна встреча, там другая, и опаздывают по-неприличному на 40 минут. Зато встретил друга.
- По кофе?
По кофе.
Прилет.
Друг макает жареный сыр в брусничный соус, отвлекается от тарелки, и задумчиво говорит: "155-е, рядом". Прилет без свиста иногда можно спутать с вылетом. А еще можно вылеты спутать с грохотом сабвуферов из проезжающих автомобилей - это редкость, но можно.
Еще прилет, еще ближе. Из кафешки через улицу куда-то перебегают человек пять-шесть.
⁃ Зачем?
⁃ Да видно, что не местные. Не привыкли.
Остальные даже не шелохнулись.
Еще прилет. Опять рядом. И бегать во время обстрела - так себе идея. Падай и лежи в каком-нибудь углублении. Осколки - хитрые и непредсказуемые. На улице Артема есть фасад, густо усеянный осколками раскаленного металла с высоты в пару сантиметров от земли.
⁃ И как ты сохраняешь спокойствие? - спрашиваю я, а сам тоже жую сыр и запиваю.
⁃ Я часто думаю о том, что могу не вернуться, когда выхожу из дома. И мне спокойно. Тогда для меня война закончится, - говорит он. - А вон туда укропы специально били в угол дома. У них развлечение такое - на точность что ли - показать, насколько они крутые. И вон туда в край дома. Часть фасада рухнула, кто-то под глыбой погиб.
Солнце закатывается, на город опускается прохлада, небо затягивают тучи. Расходимся и желаем друг другу доброй ночи.
Вечер после дождя.
Небо все еще в тучках, но уже не затянуто. Украинские солдаты выпускают по городу смертоносные кассетные боеприпасы - неважно, где они рвутся, все равно будет нанесен урон иглами, дротиками, шариками и прочим железным барахлом. Звук разрыва сравним с хлопками от фейерверка - он без треска, без ломающего бетон резкого хруста. Он глухой, но мощный. Пока американские политики что-то и где-то рассказывают о гарантиях, поставках, практиках использования и все тому подобное, "кассеты" убивают и ранят мирных, как пехоту. Жить в Донецке - это как стоически держать оборону против снарядов и ракет абсолютно голыми руками.
Заработали, наверное, зенитки. В небе, где горят несколько жирных звезд, точечно вспыхивают красно-желтые всплески. На многоэтажку, в которой много глазниц-окон горят телевизорами и лампами кухонь в красных абажурах, падают отблески этой дискотеки. Днем был сильный дождь, и город озадачен, кажется только этим.
Пережду немножко, пешком не пойду - а если кассета разорвется где-то сверху? Поеду на такси.
- Был на "яме" - там по пояс воды, - говорит пенсионер-водитель.
- Видел, - сухо отвечаю я. "Яма" - это автостанция в низине, туда стекалась, кажется, вся вода из города.
- А это что? Это же водой намыло! - показывает водитель на кучу бордюров, какие-то металлические обломки не то дорожных знаков, не то забора из профлиста. - А это?
- А это куски асфальта водой выдернуло, - продолжаю его мысль. Сверху, с рекламного щита, на меня смотрит человек в пиджаке, и будто уверяет, что все очень скоро будет хорошо. Когда-нибудь в сентябре.
- Вот в Беларуси или в Китае уже все сидели бы за это! - негодует водитель, а сам все-таки давит газ. Поездку завершает еще один кассетный "плюс" где-то вдалеке, и на город снова надвигается грозовой фронт.
За 150 километров от Донецка даже на юг ситуация другая. Говорят, там безопасно и уютный филиал Крыма. Морское побережье ДНР разрослось от минимума прошлых лет - курортных сел Седово и Безымянное - до Бердянска в соседней Запорожской области.
Новые территории. Новые люди, новые граждане, а образ жизни - кажется, старый, радикально отличающийся от донецкого. Громкая музыка, толпы людей (некоторые сильно шатаются, и этих некоторых под вечер визуально больше) на улицах, кафе и рестораны. Жилье снять невозможно - все занято. Будто ничего не происходит, а еще на беспечных москвичей что-то говорят… Всему всегда можно найти объяснение: кто-то хочет отдохнуть, а кто-то на отдыхающих заработать. Тем более, что здесь можно встретить военных в увольнении. Однако все хорошо, что в меру.
- В 20-х числах уже никого не будет, - говорит хозяин участка с койко-местами после неудачной попытки сторговаться. Он будто пару дней не выходил за забор, и спросил: - А народу в центре много?
- Да все кишит.
- Ну, слава Богу, - сказал он и перекрестился.
- А вы что, по инциденту приехали? - переспросил постоялец, условный Доброволец - пехотинец в увольнении, и рассказал в деталях об одном эксцессе, который в других, трезвых и бдительных условиях, кажется, ну просто никак не мог произойти. Собеседник, к счастью, был просто очевидцем, как и многие другие местные жители и отдыхающие. Пересказывать - лишнее, но отметить важно то, что через сутки один испанский блогер первым опубликовал видео без подробностей. И в ДНР органы с этим сами разберутся - опыт есть.
Доброволец приехал вместе с другом с другого конца России. У друзей есть семьи, дети. У одного из них - пять.
- Зачем же ты сюда пошел?
- Я хочу защищать свою семью здесь, - ответил он.
- И чтобы вот это вот все не пришло в наши дома, - продолжил Доброволец.
Доброволец здесь - а это значит в зоне спецоперации - находится месяц. За это время он пару раз побывал на самых передовых позициях. "Уверяю, пацаны, этого более чем достаточно", добавил он.
- Стою на позиции, держим оборону. А укропы нас обсыпают постоянно артиллерией. Они там не дураки, бьют - не дают нам головы поднять. Слышу - свист, и прямо в лоб. Перекрестился. Удар такой силы, что земля будто сдвинулась. Снаряд воткнулся прямо передо мной и не разорвался, - говорит он.
- Значит, Богу ты еще здесь нужен, - подмечает коллега.
- Получается, так, - продолжает Доброволец и сетует на безумные карусели дронов, которыми ВСУшники 24 часа в сутки корректируют огонь по нашим бойцам, возмущается проявлениями, по его мнению, всяческого разгильдяйства, и повторяет то, что говорят очень многие военнослужащие: нужны дроны.
Доброволец снял постиранные вещи, позвонил жене, пока была возможность, и начал собираться обратно, на позиции. Хозяин подслушал мой разговор с одним из героев следующих статей, и сказал: "Держи, Леш, хоть четыреста рублей - детишкам на печеньки".
А на следующий день Украина, киевский режим, украинские солдаты (нужное подчеркнуть) обстреляли точно такой же курортный поселок Юрьевка у Азовского моря. Вражина била по нашим соотечественникам дальнобойными ракетами, поставленными странами Запада. Пострадал шестилетний ребенок. По словам врио главы ДНР Дениса Пушилина, ранения оценили как "легкие телесные". А еще это значит, что безопасных мест все-таки нет, и, наконец, да - что Донецк, что так называемый тыл, что курорт у моря - на сегодня это все фронт.
Как сказала одна донецкая молодая поэтесса, вдохновение само приходит: что-то происходит, проходит насквозь и остается на бумаге. Люди на улицах Донецка находятся в меньшей, по ее мнению, безопасности, чем солдаты на передовой. Ведь у них нет окопов и бронежилетов. И вместо брони на теле, зачастую, легкие тонкие платья, брюки и рубашки.
Другой житель ДНР отдал 20 лет жизни на воспитание детей-сирот. Его тоже задели события украинской агрессии 2014 года - допрашивал один из главных нацистов Украины, отводил на расстрел, выстрелил из автомата над головой, но не сломал.
1 июня 2023, 13:46Культура
Солист Луганской филармонии, участник СВО Анатолий Лаврентьев о музыке на войне и музыке в тылуО музыке Донбасса, воюющего 9 лет, гастролям по глубокому тылу и о том, как осовременить советские патриотические песни в интервью изданию Украина.ру рассказал вокалист, солист Луганской филармонии, участник специальной военной операции Анатолий ЛаврентьевИли фермер, владелец частного зоопарка. Украинские солдаты прострелили ему ногу, а когда он пытался от них сбежать на автомобиле - выпустили автоматную очередь. Восемь часов раненый он лежал и умирал в болоте, пока не нашли. И думал: как же так, ведь если я умру, погибнут все животные?
Или преподаватели, которые почему-то не бросают малую Родину, не покидают ДНР, а остаются здесь - с детьми. Пусть дистанционка, пусть смешанный формат, но детей должен кто-то воспитывать и учить. А художники? Пишут картины, но не разрухи, а будущего, мечты - того прекрасного мира, который должен обязательно наступить. Научная интеллигенция? Пожалуйста, в Донецке работает институт изучения истории Донбасса.
И этих людей ничем не сломать. Этот хрупкий мир держится и на их плечах. И как бы тяжело не было, как бы не опускались руки за десятилетие (вдумайтесь!) боевых действий, Донбасс живет такими островками надежды и чего-то светлого. Посовещались с коллегой, и подумали, что у цикла статей должно быть одно название - "Одержимые Донбассом".
Здесь приходит понимание, что как бы все ни было плохо, мешают сорваться в пропасть бесчеловечности, животных инстинктов, не допускают озверения основные столпы, поддерживающие шаткое равновесие в воюющем регионе. Это военные и люди. Убери один из них, и мир в одночасье свалится в такую пропасть, из которой уже не выбраться. Следующие статьи - о людях Донбасса.
