https://ukraina.ru/20230606/1046922356.html
Позывной Чайка. Как боевой летчик оказался в окопах Донбасса
Позывной Чайка. Как боевой летчик оказался в окопах Донбасса - 28.09.2023 Украина.ру
Позывной Чайка. Как боевой летчик оказался в окопах Донбасса
В окопах под Донецком можно встретить разных людей — и кадровых военных, и взявших в руки оружие в 2014 году, и мобилизованных в 2022-м. Кто-то до СВО был студентом, кто-то электриком, кто-то преподавателем музыки. А есть и бывший летчик морской авиации — и он, покорявший небеса, теперь вместе с товарищами месит вязкую окопную грязь
2023-06-06T04:05
2023-06-06T04:05
2023-09-28T16:56
донецк
мобилизация
эксклюзив
спецоперация
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/06/05/1046923098_0:159:1280:879_1920x0_80_0_0_7402bc9289f835ff0ceb7c2aec0e483f.png
Знакомство с Чайкой происходит случайно, хотя еще перед выходом на позиции комбат Тринадцатый напутствует нас:— Обязательно пообщайтесь с Чайкой. Очень интересная личность, не пожалеете!Нас — это меня и нашего донецкого собкора Игоря Гомольского, с которым мы вместе едем на первую линию обороны. Напутствие принято к сведению — и тут же забыто. Впереди езда к «точке ноль» на трясущейся «буханке» верхом на упаковках пятилитровых баклажек. Потом — пеший переход от «точки ноль» до первой линии окопов во тьме, при свете полной, но довольно бледно светящей луны, где в каждой кочке мерещится мина-«лепесток», а в каждом бугорке по сторонам дороги — украинский диверсант.Дошли до позиций — и тут же непривычный городскому жителю окопный быт, размещение в тесных и душных блиндажах.В общем, рекомендацию комбата мы позабыли, Чайку не искали, и знакомство состоялось само собой. Колыхнулось покрывало, на входе в блиндаж появилась тень, которая при свете обернулась добродушного вида седоватым мужичком с рыжей кошкой на руках.— Говорят, у нас гости? Здорово, ребята!Чайка — самый старший среди присутствующих здесь, на первой линии обороны. Ему недавно исполнилось 55 лет. Несмотря на почтенный по военным меркам возраст, энергии ему не занимать — даже может дать немного форы своим более молодым товарищам.Все обитатели блиндажа — мобилизованные из России, родом из Оренбургской и Самарской областей. Они уже не первый месяц в Донбассе, уже успели и пороху понюхать, и под обстрелами посидеть. Окопная жизнь им уже не кажется чем-то противоестественным, они вросли, привыкли.— Что, концерт сегодня будет? — позевывая, спрашивает Чайку один из сослуживцев.— А как же! — хитро улыбаясь, отвечает Чайка.— Значит, мне спать придется одетым?— Ага!— А почему?— А потому что я уже разделся! — смеется Чайка со своей койки.Несмотря на далеко не юный возраст, Чайка спит на верхней полке и заскакивает на нее ловко и изящно, совсем как молодой. Я, будучи вдвое моложе, так же ловко взобраться не могу.А наутро мы узнаем про Чайку сногсшибательный факт: выясняется, что этот с первого взгляда непримечательный седой мужичок в прошлом был военным летчиком, элитой российской армии. И не просто летчиком, а летчиком морской авиации — элитой среди элиты. И вот он, морской летчик, небожитель — и здесь, месит сапогами густую глину окопов.— Летчик — это не пилот! — строго поправляет Чайка. — Штурман я! Летчик управляет машиной, а я делаю все остальное.Челябинское военное авиационное училище штурманов Чайка закончил давно, еще при Советском Союзе. Отучился на летчика-штурмана общего профиля, мечтал попасть в Афганистан — не повезло. Когда новоиспеченный лейтенант ВВС получил заветные погоны с двумя звездами, Советский Союз уже вывел войска из-за Пянджа.Распределение Чайка получил в морскую авиацию, на вертолет Ка-27 (противолодочный). Проходил он переобучение в Николаеве, успел еще застать этот город в то время, когда он был красой и гордостью советского кораблестроения.-— Какой город был! — с тоской вспоминает Чайка. — Все жили как люди, работали. Бандеровцев, нациков — никого не встречал. Обычные нормальные люди были. Наши, советские. Службу свою Чайка начал в Очакове, на Черном море — ныне главной базе ВМС Украины. Служил недолго, всего полгода, и продолжил уже на Северном флоте. Страна распадалась на части, в некоторых республиках уже вовсю гремели конфликты — а бескрайняя гладь и ледовые просторы сурового Баренцева моря все еще оставалась важнейшим рубежом огромной страны. Огромную морскую границу регулярно проверяли на прочность различные гости и при СССР — а уж в 1990-е, когда огромная страна застыла на грани краха, желающие находились и подавно.В гости периодически наведывались норвежские или американские подлодки — и противолодочные вертолеты раз за разом летали куда-то далеко, в сторону открытого океана гонять наглецов.— Вот летишь — и вокруг сплошь ледяной простор! Красота! — мечтательно жмурится бывший штурман.Девять долгих лет, с 1989 по 1998 год, летал над океаном Чайка — и эти годы он вспоминает как с гордостью, так и... со стыдом.— Девяностые — это, брат, страшное время! Нам зарплату платили в лучшем случае раз в три месяца! Стыдно признаться: у матери иногда просил деньги перевести!Пока Россия упорно строила демократию, рыночную экономику и прочие атрибуты, Чайка летал, бороздил небо над бескрайней серой гладью Баренцева моря. Просился в Чечню — не дали. К концу 1990-х не выдержал, уволился в звании капитана, так и не попав на войну.Мечта, впрочем, никуда не делась. Вторая Чечня, поход в военкомат — отказ, вертолетчиков хватало. Замирение Грузии — не прошел уже летную комиссию. К осени 2022 года Чайка уже собирался ехать на СВО «хоть тушкой, хоть чучелом», активно искал добровольческое подразделение, готовое его взять — и тут началась мобилизация.— Спасибо военкому, посоветовал мне по мобилизации идти! — улыбается Чайка. — У добровольцев, говорят, проблемы бывают с зарплатой, надбавками.В батальоне Тринадцатого добродушный Чайка сразу прижился. Офицеры батальона, прожженные донецкие ополченцы, отнеслись к нему с подчеркнутым уважением — боевой летчик, офицер, да еще и в годах.— Какой же позывной тебе дать? — спросили бывшего штурмана в батальоне. — Может, «Старый»?— Не хочу быть старым! Можно что-нибудь морское?— Ну подумаем… Идешь пить чай? Чай, чай... Тогда будешь Чайкой!Чайке предложили должность в штабе... а бывший штурман уперся: мол, хочу на передовую!Его отговаривали, мол, возраст у тебя не тот, болеть будешь. Чайка настаивал. Апеллировали к опасности — не помогло.— Должности капитанской для тебя нет, Чайка! — говорили ему офицеры батальона.— Тогда я буду рядовой! Рядовой капитан! — рубанул Чайка и тем решил спор.И вот уже который месяц бывший летчик месит сапогами окопную грязь. Вместе со всеми ходит в караулы, дежурит по ночам, ежась от продувающего насквозь степного ветра. Вместе со всеми ковыряется во внутренностях капризного бензинового генератора.— Чайка, может, ну его? — спрашивает его кто-то из сослуживцев. — У нас сегодня ротация, нас первый взвод меняет. Пусть они мучаются с ним!— Человеком надо быть! — укоризненно отвечает сослуживцу Чайка. — Зачем делать другим бяку, когда можно сделать конфетку?Сослуживцы, такие же мобилизованные, только помоложе, улыбаются — и продолжают возиться с упрямой техникой. С Чайкой они не спорят — не столько возрастом и авторитетом, сколько добрым словом и личной харизмой может он убедить, что делать нужно именно так.Чайка в окопах явно в своей стихии. За день его можно увидеть то на одном краю, то на другом. То на правом краю траншеи он смотрит куда-то через трубу разведчика, то на левом. Кажется, что он везде.— Я за время окопного быта 17 кило сбросил! — гордится Чайка. — Одышка пропала, чувствовать себя лучше стал! С лейтенантских погон мечтал на войну попасть — попал! И чувствую себя прекрасно!Есть у Чайки и другой повод для гордости.— Местные, донецкие, начали меня «брат» называть! — гордо говорит Чайка. — А для них это у-у-у! Это нужно заслужить! Горжусь этим!Когда мы уходим, Чайка сопровождает нас на «ноль». Идем в темноте, по разбитой дороге. Где высоко или скользко подаем ему руку — обижается. Не старый, мол. А ведь и правда не старый! Идет лучше нас. Помощь — это скорей по привычке.На точке холодно. Днем тепло было, а сейчас ветер прямо ледяной. Транспорт ждать минут двадцать.— Ну как вам? — интересуется Чайка.— Я тут думал...— Никогда не думай по дороге. Переставляй ноги и гляди перед собой!Чуть позже нас забирает машина — мы забираемся в виды видавший грузовик, рассаживаемся на скамьях, трясемся на ухабах в тишине. Когда машина въезжает в безопасную зону, предлагаем привет жене. Чайка отнекивается, но потом все же соглашается:— Я люблю тебя, и обязательно вернусь! Жди! Все будет хорошо! — говорит Чайка в камеру. Его глаза улыбаются.
донецк
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
донецк, мобилизация, эксклюзив, спецоперация
Позывной Чайка. Как боевой летчик оказался в окопах Донбасса
04:05 06.06.2023 (обновлено: 16:56 28.09.2023) В окопах под Донецком можно встретить разных людей — и кадровых военных, и взявших в руки оружие в 2014 году, и мобилизованных в 2022-м. Кто-то до СВО был студентом, кто-то электриком, кто-то преподавателем музыки. А есть и бывший летчик морской авиации — и он, покорявший небеса, теперь вместе с товарищами месит вязкую окопную грязь
Знакомство с Чайкой происходит случайно, хотя еще перед выходом на позиции комбат Тринадцатый напутствует нас:
— Обязательно пообщайтесь с Чайкой. Очень интересная личность, не пожалеете!
Нас — это меня и нашего донецкого собкора Игоря Гомольского, с которым мы вместе едем на первую линию обороны. Напутствие принято к сведению — и тут же забыто. Впереди езда к «точке ноль» на трясущейся «буханке» верхом на упаковках пятилитровых баклажек. Потом — пеший переход от «точки ноль» до первой линии окопов во тьме, при свете полной, но довольно бледно светящей луны, где в каждой кочке мерещится мина-«лепесток», а в каждом бугорке по сторонам дороги — украинский диверсант.
Дошли до позиций — и тут же непривычный городскому жителю окопный быт, размещение в тесных и душных блиндажах.
В общем, рекомендацию комбата мы позабыли, Чайку не искали, и знакомство состоялось само собой. Колыхнулось покрывало, на входе в блиндаж появилась тень, которая при свете обернулась добродушного вида седоватым мужичком с рыжей кошкой на руках.
— Говорят, у нас гости? Здорово, ребята!
Чайка — самый старший среди присутствующих здесь, на первой линии обороны. Ему недавно исполнилось 55 лет. Несмотря на почтенный по военным меркам возраст, энергии ему не занимать — даже может дать немного форы своим более молодым товарищам.
Все обитатели блиндажа — мобилизованные из России, родом из Оренбургской и Самарской областей. Они уже не первый месяц в Донбассе, уже успели и пороху понюхать, и под обстрелами посидеть. Окопная жизнь им уже не кажется чем-то противоестественным, они вросли, привыкли.
— Что, концерт сегодня будет? — позевывая, спрашивает Чайку один из сослуживцев.
— А как же! — хитро улыбаясь, отвечает Чайка.
— Значит, мне спать придется одетым?
— А потому что я уже разделся! — смеется Чайка со своей койки.
Несмотря на далеко не юный возраст, Чайка спит на верхней полке и заскакивает на нее ловко и изящно, совсем как молодой. Я, будучи вдвое моложе, так же ловко взобраться не могу.
А наутро мы узнаем про Чайку сногсшибательный факт: выясняется, что этот с первого взгляда непримечательный седой мужичок в прошлом был военным летчиком, элитой российской армии. И не просто летчиком, а летчиком морской авиации — элитой среди элиты. И вот он, морской летчик, небожитель — и здесь, месит сапогами густую глину окопов.
— Летчик — это не пилот! — строго поправляет Чайка. — Штурман я! Летчик управляет машиной, а я делаю все остальное.
Челябинское военное авиационное училище штурманов Чайка закончил давно, еще при Советском Союзе. Отучился на летчика-штурмана общего профиля, мечтал попасть в Афганистан — не повезло. Когда новоиспеченный лейтенант ВВС получил заветные погоны с двумя звездами, Советский Союз уже вывел войска из-за Пянджа.
Распределение Чайка получил в морскую авиацию, на вертолет Ка-27 (противолодочный). Проходил он переобучение в Николаеве, успел еще застать этот город в то время, когда он был красой и гордостью советского кораблестроения.
-— Какой город был! — с тоской вспоминает Чайка. — Все жили как люди, работали. Бандеровцев, нациков — никого не встречал. Обычные нормальные люди были. Наши, советские.
Службу свою Чайка начал в Очакове, на Черном море — ныне главной базе ВМС Украины. Служил недолго, всего полгода, и продолжил уже на Северном флоте. Страна распадалась на части, в некоторых республиках уже вовсю гремели конфликты — а бескрайняя гладь и ледовые просторы сурового Баренцева моря все еще оставалась важнейшим рубежом огромной страны. Огромную морскую границу регулярно проверяли на прочность различные гости и при СССР — а уж в 1990-е, когда огромная страна застыла на грани краха, желающие находились и подавно.
В гости периодически наведывались норвежские или американские подлодки — и противолодочные вертолеты раз за разом летали куда-то далеко, в сторону открытого океана гонять наглецов.
— Вот летишь — и вокруг сплошь ледяной простор! Красота! — мечтательно жмурится бывший штурман.
Девять долгих лет, с 1989 по 1998 год, летал над океаном Чайка — и эти годы он вспоминает как с гордостью, так и... со стыдом.
— Девяностые — это, брат, страшное время! Нам зарплату платили в лучшем случае раз в три месяца! Стыдно признаться: у матери иногда просил деньги перевести!
Пока Россия упорно строила демократию, рыночную экономику и прочие атрибуты, Чайка летал, бороздил небо над бескрайней серой гладью Баренцева моря. Просился в Чечню — не дали. К концу 1990-х не выдержал, уволился в звании капитана, так и не попав на войну.
Мечта, впрочем, никуда не делась. Вторая Чечня, поход в военкомат — отказ, вертолетчиков хватало. Замирение Грузии — не прошел уже летную комиссию. К осени 2022 года Чайка уже собирался ехать на СВО «хоть тушкой, хоть чучелом», активно искал добровольческое подразделение, готовое его взять — и тут началась мобилизация.
— Спасибо военкому, посоветовал мне по мобилизации идти! — улыбается Чайка. — У добровольцев, говорят, проблемы бывают с зарплатой, надбавками.
В батальоне Тринадцатого добродушный Чайка сразу прижился. Офицеры батальона, прожженные донецкие ополченцы, отнеслись к нему с подчеркнутым уважением — боевой летчик, офицер, да еще и в годах.
— Какой же позывной тебе дать? — спросили бывшего штурмана в батальоне. — Может, «Старый»?
— Не хочу быть старым! Можно что-нибудь морское?
— Ну подумаем… Идешь пить чай? Чай, чай... Тогда будешь Чайкой!
Чайке предложили должность в штабе... а бывший штурман уперся: мол, хочу на передовую!
Его отговаривали, мол, возраст у тебя не тот, болеть будешь. Чайка настаивал. Апеллировали к опасности — не помогло.
— Должности капитанской для тебя нет, Чайка! — говорили ему офицеры батальона.
— Тогда я буду рядовой! Рядовой капитан! — рубанул Чайка и тем решил спор.
И вот уже который месяц бывший летчик месит сапогами окопную грязь. Вместе со всеми ходит в караулы, дежурит по ночам, ежась от продувающего насквозь степного ветра. Вместе со всеми ковыряется во внутренностях капризного бензинового генератора.
— Чайка, может, ну его? — спрашивает его кто-то из сослуживцев. — У нас сегодня ротация, нас первый взвод меняет. Пусть они мучаются с ним!
— Человеком надо быть! — укоризненно отвечает сослуживцу Чайка. — Зачем делать другим бяку, когда можно сделать конфетку?
Сослуживцы, такие же мобилизованные, только помоложе, улыбаются — и продолжают возиться с упрямой техникой. С Чайкой они не спорят — не столько возрастом и авторитетом, сколько добрым словом и личной харизмой может он убедить, что делать нужно именно так.
Чайка в окопах явно в своей стихии. За день его можно увидеть то на одном краю, то на другом. То на правом краю траншеи он смотрит куда-то через трубу разведчика, то на левом. Кажется, что он везде.
— Я за время окопного быта 17 кило сбросил! — гордится Чайка. — Одышка пропала, чувствовать себя лучше стал! С лейтенантских погон мечтал на войну попасть — попал! И чувствую себя прекрасно!
Есть у Чайки и другой повод для гордости.
— Местные, донецкие, начали меня «брат» называть! — гордо говорит Чайка. — А для них это у-у-у! Это нужно заслужить! Горжусь этим!
Когда мы уходим, Чайка сопровождает нас на «ноль». Идем в темноте, по разбитой дороге. Где высоко или скользко подаем ему руку — обижается. Не старый, мол. А ведь и правда не старый! Идет лучше нас. Помощь — это скорей по привычке.
На точке холодно. Днем тепло было, а сейчас ветер прямо ледяной. Транспорт ждать минут двадцать.
— Ну как вам? — интересуется Чайка.
— Никогда не думай по дороге. Переставляй ноги и гляди перед собой!
Чуть позже нас забирает машина — мы забираемся в виды видавший грузовик, рассаживаемся на скамьях, трясемся на ухабах в тишине. Когда машина въезжает в безопасную зону, предлагаем привет жене. Чайка отнекивается, но потом все же соглашается:
— Я люблю тебя, и обязательно вернусь! Жди! Все будет хорошо! — говорит Чайка в камеру.
