"Ведь Киев позади!" Капитан Кипаренко — забытый комбат гарнизонов легендарных дотов
Если пробираться на юг от Киева по правобережью Днепра, то на удалении в несколько километров можно обнаружить цепочку разрушенных в основной своей массе дотов. В 1941-м их гарнизоны защищали Город от немецких захватчиков, а командовал ими человек, чья судьба типична для героев того первого страшного года войны
Иван Евсеевич Кипаренко родился 25 января 1906 года в селе Старая Мусиевка Хорольского уезда Полтавской губернии в семье крестьянина-бедняка. Из имущества у его отца Евсея Кипаренко имелись лишь хата и 0,35 га земли, с которых прокормиться было невозможно. Поэтому до революции все Кипаренки работали по найму у кулаков за откос хлеба.
Иван тоже рано начал свою трудовую деятельность — помогал отцу по хозяйству, пас за скромную плату чужой скот. Закончить ему удалось только три класса церковно-приходской школы и один класс земской школы в местечке Лукомье.
Однако вскоре случилась революция. Помещичью, церковную и кулацкую землю разделили поровну между крестьянами. Евсей Кипаренко получил 3,5 га земли, после чего начал вести собственное хозяйство. Иван работал вместе с отцом на земле до самой мобилизации на воинскую службу в сентябре 1928 года.
Его определили в базировавшийся в городке Хорол 224-й стрелковый полк 75-й стрелковой дивизии (сд), где юноша стал курсантом полковой школы. По её окончании с сентября 1929-го по март 1932 года он занимал в этом же полку должность младшего командира. Летом 1932 года в числе пяти лучших младших командиров его направили в Киевское пехотное училище получать военное образование на ускоренных курсах средних командиров — Красная армия торопилась нарастить численность своего командного состава.
За период с 1 января 1933 по 1 июля 1940 года Кипаренко прошёл путь от комвзвода до командира 140-го отдельного пулемётного батальона (далее — ОПБ), с которым отправился служить в Каменко-Струмиловский укрепрайон.
Его спешно возводили на новой границе с оккупированной Третьим рейхом Польшей на стыке Волынской и Львовской областей УССР. Этот УР являлся частью так называемой "Линии Молотова" — оборонительного рубежа, призванного прикрыть Советский Союз от возможного нацистского вторжения с запада.
Батальон вступил в бой в первые же часы войны.
Гарнизоны дотов, в большинстве - артиллерийско-пулемётных, сражались отважно. В частности, о них упоминал в своих дневниках начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер:
"24 июня 1941 года. 3-й день войны….Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен".
Ветеран войны Г. Ф. Сидоренко вспоминал о бойцах 140-го ОПБ:
"Во многих дотах гарнизоны сражались во вражеском окружении от 3 до 5 дней, большинство их погибло героической смертью, но не сдались врагу. В артиллерийском доте у шахты №4 "Великомостская" гарнизон во главе с Дмитрием Яковлевичем Рогаченко, когда фашисты в одной из амбразур повредили орудие и подкатили задним ходом к ней танк, чтобы выхлопными газами отравить воинов гарнизона, защитники дота взорвали себя уцелевшими снарядами, и этим взрывом был уничтожен вражеский танк и много солдат, окруживших дот в ожидании, что наши воины выйдут из него с поднятыми руками".
Есть свидетельства, что в первых боях капитан Кипаренко лично уничтожил нескольких гитлеровцев. Это подтверждают воспоминания Михаила Ефимовича Лыкова — политрука учебной роты 140-го ОПБ:
"Я вместе с командиром 140-го батальона капитаном Кипаренко И.Е. уничтожили трех фашистов, которые убегали на мотоцикле, и двух гитлеровцев (офицера и солдата), которые ехали в легковом автомобиле. Выстрелом через ветровое стекло водитель-солдат был убит, а офицер намазал свое лицо кровью водителя и залег сбоку с маузером. Когда наши бойцы подбежали к машине, чтобы её завести и подобрать раненых советских бойцов, фашист в упор хотел застрелить командира Кипаренко. Курсант Чиквадзе заколол фашиста штыком".
После получения приказа оставить доты 140-й ОПБ — те, кто остался в живых, — отступил. Из 1200 человек личного состава батальона к Киеву Кипаренко вывел едва ли десятую часть.
9 июля командование Киевского укрепрайона (далее — КиУР) назначило капитана Кипаренко командовать 28-м ОПБ. Во время августовского штурма Киева именно 28-й пульбат первым принял на себя сокрушительный удар 6-й армии вермахта.
КиУР построили в первой половине 1930-х, во времена, когда в то время ещё Украинским военным округом командовал Иона Эммануилович Якир.
Доты укрепрайона возводили, рассчитывая, что основным противником у Советского Союза будет не Германия, а Польша и основной ударной силой интервентов будут не танки, а кавалерия. В связи с этим доты проектировались в основном пулемётными. На занимаемом 28-м ОПБ участке КиУРа только в районе села Круглик находился артиллерийский полукапонир на два казематных 76-мм орудия. Дополнительно во второй половине 1930-х были возведены ещё несколько открытых железобетонных артиллерийских позиций — ТАУТов с орудиями.
Всё, другого артиллерийского вооружения у дотов не было — они могли рассчитывать только на артиллерию полевого заполнения, то есть тех частей, которые будут обороняться в окопах и траншеях чуть позади дотов в промежутках между ними.
Доты строились в несколько линий, но круговой обороны практически не обеспечивали. К началу Второй мировой войны КиУР фактически уже устарел и не отвечал требованиям времени. В дотах невозможно было хранить достаточное количество боеприпасов, подземная связь между огневыми точками отсутствовала, вентиляция была плохая или вовсе отсутствовала, а она играет в дотах огромное значение, так как если принудительно не удалять из казематов пороховые газы, то гарнизон вскоре ими отравится и выйдет из строя. Перед многими дотами и в глубине обороны отсутствовали противотанковые и противопехотные препятствия.
В связи со строительством укрепленных районов на новой государственной границе все эти сооружения в 1940 году были законсервированы, а вооружение демонтировано. Только с началом войны, когда явно определился неудачный исход приграничного сражения, КиУР стали приводить в боевую готовность. Во всех дотах вновь установили пулемёты и орудия.
12 июля в расположение 28-го ОПБ с инспекционным визитом прибыл начальник оперативного отдела Юго-Западного фронта полковник Иван Христофорович Баграмян. Он оставил некоторые воспоминания об этом визите и о капитане Кипаренко:
"Заглянули мы и к хозяевам укрепрайона — в подразделения 28-го отдельного пулемётного батальона, которым командовал бравого вида капитан И.Е. Кипоренко (так в тексте. — Авт.). Вблизи Юровки находился опорный пункт "Крым", в который входили доты № 205, 206 и 207. Мы тщательно ознакомились с их состоянием. (…)
Несмотря на общую мрачную обстановку на фронте, среди бойцов и командиров не было и тени уныния. Все, с кем нам пришлось беседовать, жили одним чувством, которое хорошо выразил комендант дота № 205. Показывая оборудование и вооружение своей огневой точки, он воскликнул: "А вот и наш дом!" Помолчав, добавил: "Мы поклялись не покидать его. Ведь Киев позади!" Коменданта дота № 205 звали Георгий Кириллович Ветров.
Атаки на советскую линию обороны начались 31 июля.
Части 147-й и 175-й сд, отошедшие в предыдущие дни на линию обороны КиУРа, и составили его полевое заполнение, не выдерживали массированные и точные артиллерийские и миномётные обстрелов противника, а также бомбардировки, которым войска Киевского ПВО ничего противопоставить не могли. В конце концов на отдельных участках линии обороны стрелковые подразделения оставили окопы и отступили.
Не приспособленные к долговременной круговой обороне доты были обречены: они блокировались и выводились из строя немецкими штурмовыми группами один за другим. В борьбе с ними немецкие войска использовали крупнокалиберную осадную артиллерию, авиацию, противотанковую артиллерию, самоходные артиллерийские установки StuG III, ранцевые огнемёты, реактивные шестиствольные миномёты, дымовые шашки и 3-килограммовые сапёрные заряды.
Гарнизоны отдельных дотов травили выхлопными газами бронетехники. Исходя из некоторых боевых донесений того времени есть основания подозревать, что против защитников КиУРа немцами применялось и химическое оружие.
В тех страшных боях погибло более половины личного состава 28-го ОПБ.
Характерно, что большая часть гарнизонов дотов не отступила, не сдалась и сражалась до последнего. Хотя есть и свидетельства, что набранный из резервистов Киевской и Житомирской областей рядовой состав в нескольких случаях связал своих "излишне упорных" командиров и сдался в плен.
Гарнизон дота № 205 оказался блокирован.
Это уникальное сохранившееся до нашего времени фортификационное сооружение представляет собой целую подземную крепость — 375 метров подземных ходов, соединяющих пять дотов-оголовков на шесть пулемётных амбразур.
Лейтенант Ветров отверг все предложения противника о сдаче и лично пристрелил парламентёров — тем самым он отбил охоту у части гарнизона сдаться в плен. 10 дней дот сражался в окружении, хотя большую часть времени солдаты не вели огонь, а просто вели наблюдение через амбразуры. Немцы пытались разбомбить дот, но только вывели из строя генератор, после чего освещать себе дорогу гарнизону приходилось лучинами, добытыми из разбитых патронных ящиков. На них же кипятили чай, благо, воды было много — от близости грунтовых вод дот даже немного подтапливало.
Вела огонь по доту и артиллерия, и вражеская самоходка. Топкий берег протекавшей рядом реки не дал ей приблизиться вплотную, а с дистанции 100 метров её 75-мм снаряд смог только заклинить одну из бронезаслонок, которую ночью гарнизон при помощи кувалды и лома быстро расклинил.
Через десять дней осады подошли к концу патроны и провизия, но к этому времени его, наконец, смогли деблокировать войска 37-й армии, в которую переформировали КиУР. Кстати, возглавил её никто иной, как генерал-майор Андрей Андреевич Власов — будущий генерал-предатель.
14 сентября, 16:01История
Украинская предыстория генерала Власова14 сентября 1901 года родился Андрей Власов. Сегодня его имя чётко ассоциируется с предательством. Однако до трагической Любанской операции Власов был на хорошем счету у высшего военно-политического руководства СССР. Войну он начал в составе Юго-Западного фронта и отличился в приграничном сражении и особенно при обороне Киева.Генеральный штурм Киева 6-й пехотной армией вермахта длился до 18 августа 1941 года и закончился тем, что к этому времени немецкие войска были оттеснены или отошли почти на те же позиции, с которых они этот штурм начали.
Город выстоял, но вскоре над ним нависла новая угроза.
Провал штурма Киева и Ленинграда вынудил Гитлера остановить наступление группы армий "Центр". 24 августа фюрер приказал входившей в неё 2-й танковой группе Гудериана прекратить наступление на Москву и развернуть свои моторизованные и танковые дивизии на юг, во фланг оборонявшим Киев советским войскам.
14 сентября в тылу Юго-Западного фронта в Лохвице войска Гудериана встретились с прорвавшимися к ним навстречу из района Кременчуга частями 1-й танковой группы Клейста — вокруг оборонявших Киев войск замкнулось кольцо окружения.
17 сентября 37-я армия генерал-майора А.А. Власова получила приказ, разрешавший ей оставить Киев.
В ночь с 18 на 19 сентября 28-й ОПБ демонтировал оборудование и вооружение дотов, взорвал то, что можно было взорвать, и вместе с прочими частями 37-й армии по центральному мосту имени Евгении Бош отступил в левобережную часть города. 20 сентября он оборонял Дарницу (единственный в то время левобережный район столицы УССР) и покинул Киев одним из последних.
Отступавшему на восток батальону удалось добраться до села Барышевка, где части 37-й армии подошли к резервной линии советской обороны по реке Трубеж, заранее подготовленной в качестве запасного рубежа. Но эти укрепления уже были заняты немцами. Не имея авиации, танков, артиллерии, лишь с легким стрелковым оружием в руках советские части тщетно пытались прорваться.
Здесь 24 сентября 1941 года 28-й ОПБ был разгромлен, а капитан Кипаренко попал в плен.
Перед пленением Иван Евсеевич, опасаясь быть расстрелянным как коммунист, закопал свой партбилет. Началась длинная цепочка концентрационных лагерей и этапов — Киев (Дарница), Васильков, Шепетовка, Ровно, Владимир-Волынский.
В сентябре 1941-го нацисты организовали во Владимире-Волынском концлагерь для военнопленных солдат и офицеров Красной армии, носивший название "Офлаг-ХІ-А". Лагерь состоял из двух отделений. На северной окраине города, по улице Ковельской, в бывших казармах военного городка, располагалось отделение для военнопленных командиров. Рядовые солдаты содержались на западной окраине Владимира-Волынского, на улице Устилужской.
Историкам этот солдатский лагерь известен под названием "панцирного". За первые пять месяцев существования "Офлага" из 8000 военнопленных советских командиров от голода, холода, побоев и издевательств умерло 3000. Рядовых выморили голодом полностью. Какова была их численность — неизвестно до сих пор.
Как в этих чудовищных условиях выжил капитан Кипаренко, также навсегда останется тайной. Известно только то, что через весь плен он пронёс маленькую самодельную записную книжечку с фамилиями и адресами своих сослуживцев по 28-му ОПБ (в том числе и лейтенанта Ветрова). Эту книжечку капитан хранил в пришитом под мышкой потайном кармашке.
В лагере во Владимире-Волынском Иван Евсеевич пробыл до 15 июля 1942 года. После этого его этапировали в Германию, в лагерь города Хаммельбург. Здесь, в офицерском лагере "Офлаг-XIII-D", пленный капитан познакомился с генерал-лейтенантом Дмитрием Михайловичем Карбышевым.
Советским командирам постоянно поступали предложения о сотрудничестве с немецким командованием. Генерал Карбышев вёл контрпропаганду, объясняя, что победа Красной армии неминуема, и, как бывший царский офицер, обращаясь к своим товарищам по несчастью, требовал от них соблюдать лучшие традиции русской армии — беречь свою офицерскую честь. Подключился к этой пропаганде и Кипаренко.
14 февраля, 08:33История
«Концлагеря перешли под управление новых хозяев». Как Польша окончательно решила немецкий вопросУ нас сложилось впечатление, что когда Владимир Путин напоминает о неприглядных страницах истории Польши, вроде пакта Пилсудского-Гитлера, профессиональные украинцы обижаются, кажется, даже больше самих поляков… Это легко понять: для поляков такие воспоминания ничего не меняют – это их страна. А украинцы ощущают, что продешевили при выборе хозяина…Вскоре бывшего капитана в составе рабочей команды военнопленных № 10115 отправили на котельный завод в город Швандорф (хозяином предприятия был некий Демю), где он работал до апреля 1945 года. На этом заводе рабочие из числа пленных подвергались постоянным издевательствам. Их питание было крайне плохим. Длительный период времени бесплатных рабов хозяин предприятия кормил варевом из гречневой шелухи, от чего у них из заднего прохода шла кровь. Рабочие объявили забастовку, и только после этого администрация завода улучшила рацион.
6 апреля 1945-го при приближении к Швандорфу союзных войск все имевшиеся в городе команды военнопленных построили в колонну и стали конвоировать в сторону Альп, однако 1 мая на марше их освободили наступавшие американские войска.
Но мытарства капитана Кипаренко на этом не закончились.
Ему, как и всем военнопленным советским офицерам, пришлось пройти через лагерь проверки НКВД и запасной офицерский проверочный полк Красной армии. Ивану Евсеевичу не удалось отыскать свой зарытый в спешке партийный билет, и он был понижен в звании до младшего лейтенанта, а в декабре 1945 года и вовсе демобилизован.
Дома, на Украине, Кипаренко разыскал свою семью. Оказалось, что его сына Михаила в конце 1943-го мобилизовали, и через несколько месяцев он погиб. Жена и дочь чудом уцелели в оккупации. Герою войны пришлось работать за нищенскую зарплату и получать нищенскую пенсию — до тех пор, пока в 1966 году ему не удалось восстановиться в партии.
Его боевые заслуги оценили в это же время, вручив медаль за "За оборону Киева".
Умер Иван Евсеевич Кипаренко в 1975 году от рака прямой кишки — немецкая "диета" из гречневой шелухи не прошла для него даром и напомнила о себе спустя три десятилетия после победы.
По воспоминаниям родственников (автору довелось беседовать с ними лично), несмотря на мучительные боли, он с достоинством встретил и это последнее в своей жизни тяжёлое испытание. Похоронен бывший командир 140-го и 28-го ОПБ в вымирающем ныне селе Ревуха Хмельницкой области.
