Михаил Мягков: Россия после Херсона разгромит ВСУ и дойдет до Польши даже без форсирования Днепра
11:17 26.11.2022 (обновлено: 11:22 26.11.2022)
Сегодняшний этап СВО можно сравнить с преддверием Курской битвы. Это была последняя немецкая попытка нанести нам поражение, которое закончилось освобождением всей Украинской ССР.
И если сейчас укронацисты начнут наступать, мы окончательно выбьем их оставшуюся боевую силу, а потом перейдем в стремительное наступление, считает научный директор "Российского военно-исторического общества", профессор Кафедры всемирной и отечественной истории МГИМО-Университет МИД РФ Михаил Мягков
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
Сейчас в медийном сообществе распространена точка зрения, что Россия, начав спецоперацию на Украине, повторила ошибки Вермахта, который напал на Советский Союз ограниченной группировкой в расчете на блицкриг, а в итоге проиграл войну, не выдержав напора большого количества людей и железа.
- Михаил Юрьевич, насколько эта оценка соответствует действительности?
- Это абсолютно ложная концепция, которую сегодня распространяет киевский режим. Если уж и проводить какие-то параллели с прошлым, то это больше похоже на Советско-Финскую войну 1939-1940 годов.
На Западе распространена концепция, что это якобы была завоевательная война против маленькой Финляндии. На самом же деле Финляндия активно вооружалась. Мы беспокоились о том, что Финляндия станет плацдармом для нападения на Советский Союз со стороны Германии, США, Великобритании и Франции. Напомню, что Франция и Британия разрабатывали операцию Pike по нанесению бомбовых ударов по СССР. Так что наши опасения были небезосновательными.
Мы действительно тогда недооценили оборонительную мощь финской армии. Наши разведданные не были полными в то время. Нам пришлось на ходу в январе-феврале 1940 года перестраивать управление армией и насыщать ее военной техникой, прежде всего, артиллерией. Это привело к тому, что в феврале-марте мы сумели в кратчайшие сроки продавить финскую оборону и нанести финским войскам тяжелое поражение. Мы выиграли эту войну, получив территорию, которая помогла нам сохранить Ленинград в годы Великой Отечественной войны, кто бы что там не говорил.
Сейчас мы действительно воюем с нацистским государством. Тогда это был германский нацизм, а сейчас – украинский, поддерживаемый коллективным Западом. Мы воюем с врагами, которые угрожают безопасности не только России, но и всему Русскому миру.
Посмотрите, что они сегодня делают с Одессой и с ее памятниками? Они хотят превратить город в пустое место. Им нужно, чтобы русскоговорящие жители Юго-Востока погибали в котле войны, куда они их бросают как пушечное мясо, а их место потом поселить людей из западноукраинских регионов. Это то же самое, что хотел сделать Гитлер, организуя план "Ост". Он хотел, чтобы 75% населения нашей страны было выселено за Урал и обречено на смерть, а остальных превратить в рабов для представителей "арийской расы". И киевский режим хочет очистить эту территорию от русских людей, заменив ее "истинными украинцами".
У них это тогда не удалось. И сегодня, конечно, не удастся.
- А когда было больше управленческих проблем? Тогда или сейчас?
- Я недавно прочитал лекцию об истории мобилизации в России и в СССР, начиная с 18-19 веков. Очень многие ошибки, которые были еще в Российской Империи, в годы Советско-Финской войны и Великой Отечественной, повторялись и сейчас. Казалось бы, Сталин приказал и все тут. Но нет. Расхлябанность была.
Например, в документах НКВД есть сведения, что в финскую войну в Кингиссепском районе Ленинградской области (это была скрытая мобилизация) забрали почти всех мужчин до 50 лет, включая инвалидов. Потому что не было в военкоматах в то время чернил и бланков для учета военнообязанных.
Потом, конечно, разобрались. Стали быстро перестраивать мобилизационные мероприятия, учитывая опыт Российской Империи перед Первой мировой войной. В то время частичная, а потом и всеобщая мобилизация прошла очень качественно, позволила нашей армии нарастить боевой состав и достойно встретить противника в Восточной Пруссии, несмотря на потери и поражения на начальном этапе. Даже была учреждена медаль "За слуги в деле мобилизации".
Конечно, ошибки есть и сейчас, и тогда. Готовыми ко всему нельзя быть никогда. Но заслуга нашего военно-политического руководства и тогда, и сейчас, состоит в том, что мы можем учиться на ошибках и оперативно исправлять все эти недочеты. Причем не только военного, но и общегосударственного характера. Например, наша экономика справляется с трудностями и санкциями, которые на нас накладывает коллективный Запад. Мы переживали и более сложные времена.
- Красная армия несколько раз терпела поражение под Харьковом, и сейчас мы тоже вынуждены были отойти с линии Балаклея-Изюм-Купянск. В чем причина?
- Учитывая превосходство ВСУ в людской массе, мы на тот момент не могли проводить широкие операции на этом направлении. Во избежание потерь, мы вынуждены были отводить войска, что разительно отличается от харьковских операций с 1942 по 1943 год.
Попытка освободить Харьков в мае 1942 года привела к окружению наших войск. Тогда мы потеряли более 120 тысяч человек только военнопленными и пропавшими без вести. Это огромная цифра. Это позволило немцам на начальном этапе своей летней кампании 1942 года провести наступление на юге России, которое закончилось битвой за Кавказ и битвой за Сталинград. Сейчас наши войска на выдвинутых позициях возле Изюма тоже могли оказаться в кольце. Сами понимаете, какие последствия это могло иметь.
Напомню, что говорил Жуков маршалу Тимошенко в 1944 году после Сталинграда и Курской битвы. Тимошенко спросил Жукова: "почему мы тогда не выбрали логичный способ стратегической обороны, в том числе на южном направлении"? Жуков подумал, вздохнул и ответил: "для этого нужны были месяцы осознания своих ошибок и перестройки на новый лад". И когда мы встретили немцев на Курской дуге концентрированной обороной, выбили их танки и перешли в наступление, это было уже совсем другое дело.
Так что в ходе СВО мы хорошо учитываем опыт Великой Отечественной войны, исходя из того, что лучше отойти, чтобы потом выбить силы врага, перейти в решительное наступление и добиться решающей победы. Все это происходит сейчас.
Есть такое выражение, что генералы всегда готовятся к прошедшей войне. Мол, это неправильно, нужно изучать новые методики, тактики и технологии. Да. Нужно. Напомню, что в годы Великой Отечественной войны выходила пьеса "Фронт" Корнейчука. Многие заслуженные генералы ее не взлюбили и даже писали Сталину, чтобы он ее запретил, потому что автор намекал, что они старые, ни на что неспособные, а молодые могут все. Но Сталин специально настоял, чтобы пьесу показывали на фронте. Чтобы люди понимали, что нужно следовать новым методам войны и поддерживать инициативу молодых командиров. И сейчас, когда театр военных действий возглавил Сергей Суровикин, многое изменилось в плане принятия оперативных и стратегических решений. Мы видим, как на наших глазах изменяются методы ведения боя непосредственно на линии фронта.
Но мне все же кажется, что генералам нужно готовиться и к позапрошлой войне. Потому что есть константы в принятии военных и государственных решений, которые нужно искать в прошлом, в том числе в опыте Великой Отечественной войны.
- Для освобождения Украинской ССР нам понадобилось большое количество механизированных соединений. Можно ли сейчас обойтись без этого?
- Конечно, нет. Я вспоминаю середину 1990х годов, когда тот же Явлинский призывал отказаться от большой армии, танков, самолетов и бомбардировщиков. Мол, у нас есть ядерное оружие, на нас никто не нападет, поэтому давайте все деньги направим в рыночную экономику. Но недавно ушедший от нас генерал армии Гареев (ветеран ВОВ и военный теоретик) говорил, что ни в коем случае нельзя терять свое преимущество в сухопутных войсках, во фронтовой авиации и в ракетах средней дальности.
Мы многое сохранили, хотя многое было потеряно. Многое было убито в плане сохранения боевых структур и боевых подразделений. При Сердюкове их просто расформировывали. Казалось даже, что задача высших чинов при нем (он же и женщин каких-то назначал) была просто набить себе карман и просто выгодно продать. Качества военнослужащих, их боевая и моральная подготовка уходили на четвертый план.
Слава Богу, с приходом Шойгу ситуация изменилась кардинально. Но за годы, которые он руководил Минобороны, мы не успели восстановить все. Мы все равно на ходу исправляем и улучшаем. Не просто так президент говорит о плановости развития вооруженных сил России, о накоплении военной техники, об улучшении ее качества. Чтобы мы это преимущество в технологиях реализовали на поле боя. Армия должна соответствовать задачам не только СВО, но событий на десятилетия вперед.
- Уместно ли сравнивать поставки западного оружия киевскому режиму с ленд-лизом? Насколько это повысит сопротивляемость?
- Поставки Западом "Хаймерсов", гаубиц М-777, ракет, мин и снарядов кощунственно сравнивать с ленд-лизом. Мы с Америкой в годы Второй мировой войны были в одном окопе. Мы воевали с нацизмом. А сегодня мы в разных окопах. Сегодня мы сражаемся с нацистским государством Украина, которое поддерживает США.
Эти поставки можно сравнить с тем, как США и Великобритания вооружали Гитлера и позволяли ему восстанавливать боевую мощь Германии за счет кредитов и различных планов. Даже в годы Второй мировой американская нефть через третьи страны приходила в Третий Рейх. Не говоря уже о том, что вся Европа, включая Францию и Чехословакию, работала на германскую экономику и ее военную машину.
17 ноября 2023, 17:53История
"Потеря Ростова не отменяет Вашу задачу". Как нацисты впервые потерпели поражение в ДонбассеВ первой половине ноября 1941 года войска группы армии "Юг", вдавившись клином между ворошиловградской и ростовской группировками советских войск, никак не могли прорвать оборону Южного фронта в районе Шахтинска. В Москве приняли решение 17 ноября нанести из Ворошиловградского выступа удар во фланг и тыл I-й танковой группы КлейстаЧто касается самого ленд-лиза, то в определенной степени СССР он помог. Но он не внес решающий вклад в нашу победу. Более того, ленд-лиз до 1943 года и до нашей победы под Сталинградом вообще не играл никакой роли. Это было всего лишь 2% от того, что мы производили сами. Даже западные ученые признают, что потом он составил до 4% от всего военного производства Советского Союза. Поэтому сколько Запад не будет поставлять оружие Украине, это капля в море от того, что было бы необходимо киевскому режиму для ведения активной обороны.
Мы это эффективно уничтожаем. Мы наращиваем свои боевые возможности. Мы увеличиваем личный состав. Мы комплектуем резервы и создаем группировки, которые в неожиданном месте для противника нанесут разящий удар, как это было в годы Сталинградской битвы, 80-летие которой мы отмечаем в этом году.
- В Великую Отечественную войну выбивание противника из укрепрайонов в Донбассе шло так же тяжело, как сейчас?
- Тогда было тяжелее. Тогда это требовало очень большой крови.
Дело в том, что наше наступление на донбасском направление по сути началось в ходе Курской битвы. Нам нужно было отвлечь силы немцев от курского выступа, где решался исход всей летней кампании, поэтому мы вынуждены были проводить наступательные операции в Донбассе фактически в лоб, используя танковые, механизированные соединения и артиллерию не в том количестве, в котором это было необходимо.
Немцы создали оборону в Донбассе, сравнимую с тем, что ВСУ создали сейчас под Авдеевкой. Вы можете представить, что в районе Мариуполя глубина обороны доходила до 100 км? Три линии обороны. Там было до 40 бетонных дотов и дзотов на километр. Только укронацисты построили их за 8 лет, а немцам для этого понадобился год.
Поэтому мы несли потери. Но когда мы сосредоточили все свои силы на донбасском направлении и стали создавать штурмовые группы (они есть и сегодня), все изменилось. Тогда штурмовой отряд состоял из 45-мм орудий, саперов (которые разминировали или закладывали взрывчатку под вражеские доты и дзоты), стрелков, несколько станковых и ручных пулеметов. В 1943 году еще не было бронежилетов, но были специальные панцири. Эта группа прорывает оборону, закрепляется, а потом ее поддерживают остальные части.
Например, осенью 1943 года немцы потеряли в боях за Саур-Могилу больше, чем наши атакующие части. Мы потом удерживали эту высоту умением воевать и эффективностью огня. Она не приходит сразу, но появляется с ходом боевых действий.
А тот же самый Мариуполь? Мы видели, как укронацисты скрывались за спинами наших мирных жителей, устанавливали огневые точки в детсадах и больницах. То же самое делали немцы в 1943 году. Немцы часто использовали живой щит с 1941 года для нанесения ударов. Архивные документы подтверждают, что пьяные немецкие солдаты гнали на убой мирных жителей.
Наши ребята из "Российского военно-исторического общества", которые работают в Донбассе, рассказывали о случаях, когда к нашим войскам подходила колонна мирных жителей, и за 30-40 метров всушники и "азовцы" (террористическая группировка запрещена в РФ) открывали по ним огонь. Как можно нас сравнивать с Гитлером, когда они полностью копируют поведение нацистов времен Великой Отечественной войны?
- Как после оставления Херсона мы будем форсировать Днепр?
- Этот вопрос будет решаться высшим командованием. Есть масса вариантов. Посмотрим, что было, когда в 1943 году наши войска вышли к Днепру.
У Днепра верхнее течение более узкое. Середина Днепра благодаря плотинам более широкая. А ближе к устью в районе Николаева и Херсона там несколько достаточно широких рукавов. Возможно, форсирование Днепра в южных районах в нижнем его течении не будет важно с оперативной точки зрения.
Наши удары в центре, на севере и на юге Украины при сегодняшних технических средствах достигнут успеха. А форсирование реки при помощи современных понтонных мостов и боевых катеров при авиационной поддержке пройдет гораздо легче.
Когда наши войска форсировали Днепр в 1943 году, они имели превосходство в воздухе, но говорить о тотальном закрытии неба не приходилось. Немецкие бомбардировщики активно били по нашим позициям. Наши солдаты по пояс, а то и по плечи в ледяной воде (сентябрь-октябрь, максимум +4 градуса) мастерили деревянные укрепления и сваи, чтобы по ним переправлялись войска. Это просто немыслимо, как можно было в этой воде работать два-три часа, несмотря на бомбежки.
Я более чем уверен, что при превосходстве в воздухе и при артиллерийском подавлении вражеских позиций на другом берегу реки мы за несколько минут перебросим войска и разовьем стремительное наступление. Пусть укронацисты гадают, где будет этот наш плацдарм. Наше командование изучает опыт противника по введению заблуждение.
Выскажу свою личную точку зрения. Мы выйдем на границу Украины с Польшей и Румынии гораздо раньше, чем произойдет форсирование Днепра на всем его течении.
- С каким событием Великой Отечественной войны можно сравнить текущий этап СВО? Что будет дальше?
- С преддверием Курской битвы.
Это была последняя немецкая попытка нанести нам поражение. Гитлер рассчитывал окружить наши войска под Курском, а потом снова наступать либо на Кубань, либо на Москву, что было приоритетным направлением. И даже Черчилль и Рузвельт сомневались в том, выдержим ли мы этот удар, как сегодня в этом сомневаются наши союзники по ОДКБ. Но на тот момент у нас уже была другая армия. Не армия 1941, а армия 1943 года, которая была более опытная и технически обеспеченная.
Если сейчас укронацисты начнут наступать, мы окончательно выбьем их оставшуюся боевую силу, а потом перейдем в стремительное наступление. Напомню, что именно после Курской битвы произошло освобождение Орла и Белгорода, где были даны первые салюты. Затем последовало освобождение Харькова и стремительное наступление до Днепра. После этого мы освободили сначала Левобережную Украину, а зимой 1943-1944 года освободили и Правобережную Украину.
Думаю, нечто подобное может быть и сейчас.
