https://ukraina.ru/20220913/1038659781.html

Иван Скориков: Пора признать, что на Украине для нас идет Отечественная война

Иван Скориков: Пора признать, что на Украине для нас идет Отечественная война - 13.09.2022 Украина.ру

Иван Скориков: Пора признать, что на Украине для нас идет Отечественная война

Украина.ру, 13.09.2022

2022-09-13T06:00

2022-09-13T06:00

2022-09-13T14:42

интервью

иван скориков

сво

политика

идеология

https://cdnn1.ukraina.ru/img/102755/88/1027558865_147:0:690:305_1920x0_80_0_0_5c1de555c51327a80fd8f380852bf03a.jpg

Идет война за существование, а у нас ее подают, как специальную операцию, на которую можно большинству жителей страны смотреть в телевизор, «болеть за наших» под пиво и попкорн. Это не так, такой подход губителен, его надо срочно менять, считает заведующий отделом Украины Института стран СНГ Иван Скориков.Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.— Иван, вопрос об информационном сопровождении специальной военной операции: как соблюсти баланс между новостями и ограничениями? Новостей официальных с северного фронта критически мало.— Харьковское направление для меня совсем близко, поэтому я с особой грустью и тревогой воспринимаю информацию, которая оттуда просачивается. Поскольку моя гуманитарная организация «Мир Харькову», которая зашла первой в Изюмский район, к которому относится Балаклея, — помогала там в организации органов власти, в первой гуманитарной помощи еще до того, как туда пришли серьезные гуманитарные миссии, например, гуманитарный штаб «Единой России», который открыт был и в Балаклее.Один из наших активистов занимал какое-то время должность начальника территориального управления, по сути дела — главы Балаклейского района. Кстати, большой вопрос, успели ли ребята из «Единой России» эвакуироваться. Они действительно масштабную гуманитарную миссию развернули. И фактически закрыли все поставки, с которыми не справлялись маленькие гуманитарные проекты типа нашего проекта «Мир Харькову».Сейчас многие говорят: что произошло, как могли, по разным данным на десятки километров проникнуть украинские военные, просто как берсерки, пролетая мимо блокпостов. Я не военный человек, но хочется объяснить. Российская армия, союзные силы готовились к наступательной операции. Соответственно, когда ты ведешь наступательную операцию, (не будешь. — Ред.) закапываться, как это сделали ВСУ, причем они это делали не с начала весны, а с 2014 года.Эшелонированная оборона, рвы — залито все бетоном. Соответственно, оборонительная стратегия подразумевает сильные укрепления. Наступательная, если мы все-таки выполняем цели, поставленные Верховным главнокомандующим по демилитаризации и денацификации всей Украины, то логично, что закапываться серьезно в этой ситуации немыслимо. Соответственно, поэтому так быстро и прорвались (ВСУ. — Ред.).Это к тому, что многие паникеры начинают говорить: «Мы бьемся за одно село, за один сарай неделями, месяцами, а тут — как они могли так прорваться». Если с этой логикой смотреть на ситуацию, то все становится объективно и понятно.Много, конечно же, сейчас тех, кто посыпает голову пеплом, и я их понимаю, потому что вопрос стоит — глупость или измена? Или какое-то сверхгероическое мужество оппонентов. Здесь может быть все. И я не отметал бы все-таки проблему морально-психологического состояния и вообще политического обоснования военных действий в одной стране и в другой.Нужно понимать, что против нас воюют не берсерки, но реально мотивированные, как сектанты, люди, причем бывшие русские люди. Наш коллега Александр Чаленко написал пост в Телеграме, в котором говорил о том, что общался с украинскими военнопленными — там сплошь люди из Николаева, Херсона, с Донетчины — там нет никаких западенцев.Это такие же мужественные мужики, просто уже с (другой. — Ред.) идентичностью и промытыми мозгами. Им с детства прививали идеологию идентичности украинца как антирусского, и все русское было у врага. А нашим людям с детства прививали, что Украина — это такая же заграница как Турция, Таиланд и т. д. Что Одесса и Харьков — это иностранного государства города.Поэтому системная работа в этом направлении, в объяснении, зачем мы идем, какая главная цель этой войны… А ведь я не оговорюсь — это реально Отечественная война для нас, война за существование. Так ее подают с той стороны. У нас подают, что это специальная операция, на которую можно большинству жителей страны смотреть в телевизор, «болеть за наших» под пиво и попкорн. Это не так. Сама логика уже развивающегося процесса приводит нас, как бы не хотели часть элит этого, к тому, что это реальная Отечественная война, и мы бьемся там за наши русские земли.Если так понимать, то совсем другая мотивация, и тогда не будет панических настроений при неудачах, которые случаются всегда в военных действиях, а будет ярость благородная, как во время Великой Отечественной войны.Поэтому я думаю, что нужно не только делать выводы, проводить работу над ошибками на поле боя, но и работать с морально-психологическим состоянием бойцов. И самое главное, конечно же, на это морально-психологическое состояние влияет то, что мы пытаемся победить врага в меньшинстве.На таком фронте, не к доброму слову вспомню Арестовича — даже он уже дает подсказки и вспоминает, что во время Великой Отечественной войны 2,5 миллиона этот фронт держали. Сейчас у нас меньше воюет солдат, чем у, казалось бы, обороняющихся украинцев.Тут не надо пугать общество всеобщей мобилизацией. У нас достаточно резервов. У нас, по заявлению Министерства обороны, армия свыше миллиона человек, много резервистов и людей с опытом. Пора понять, что нужно задействовать серьезные силы. Этого требует ситуация.Больше всего сейчас, конечно же, жалко тех людей, которые остались, не успели выйти из Балаклеи, из других населенных пунктов Изюмского района. Эти люди активно сотрудничали с российскими властями. Они активно встраивались в налаживание новой мирной жизни. Даже если мы совершим контрнаступление, отобьем эти территории — что будет с этими людьми, когда мы придем? Не устроят ли сейчас опять эту фейковую Бучу, рассказав, что при отступлении российские военные резали всех подряд? Большой вопрос, учитывая озлобленность, маниакальную ярость наших врагов, напичканных звериной русофобской идеологией.Ведь это негативный пример для морально-политического климата на остальных освобожденных территориях, и даже ДНР и ЛНР, в которых понимание, за что мы бьемся, — все понятно. Я думаю, ты подтвердишь мои слова, учитывая, что был практически на всех фронтах.— На всех, кроме харьковского. Справедливости ради скажу, что не только восток Украины в ВСУ. Конечно, можно говорить о том, что западенцев нет, но они все-таки есть, и в больших количествах. Опять же, не все на Западной Украине поддерживают политику Киева и русофобию, очень многие идут на фронт, сами того не желая, — есть свидетельства международных организаций.Теперь вопрос о жизни освобожденных территорий и их будущем. Каковы перспективы референдумов? Надо ли столько внимания уделять изучению украинского языка? Сообщалось о том, что будет подготовлен учебник правильного украинского языка, о том, что будут преподавать на украинском.— Думаю, не случайно молниеносная атака была совершена на момент обсуждения, широкой дискуссии в высших политических кругах даты референдума. Из «Единой России» предлагали 4 ноября, коммунисты — 7 ноября, кто-то предлагал 5 или 6, или все эти дни, чтобы никого не обидеть — велась широкая дискуссия.В этот момент совершен этот удар. Тут еще и встреча в «Рамштайне», и приезд Блинкена, и символическое нахождение Владимира Владимировича Путина на востоке России. Думаю, что тут все совпало. Но то, что сейчас происходит, даже в случае, если доблестная российская армия отобьет районы Харьковской области, — все равно будет иметь очень серьезные последствия, говоря циничным языком, на явку. Потому что люди начинают сомневаться.Конечно, в Донецкой или Луганской Республиках меньше, но в той же Харьковской или в Запорожской областях — не все так просто было. Показывают сейчас цифры, что более 80% хотят прийти на предполагаемые референдумы, что более 80% проголосовали бы за присоединение к России, но мы же прекрасно знаем, что в условиях военного времени эти опросы не совсем репрезентативны.Те, кто отвечали, они действительно так и отвечали, но те, кто не хотели — они просто не отвечали или не брали трубку, бросали ее. Соответственно, здесь нужно представлять количество людей, которые согласились отвечать, и это даст более объективную картину.Конечно, сейчас эти успехи украинского наступления будут возбуждать спящих проукраинских активистов — диверсионные группы, теракты не прекращаются в Запорожской и Херсонской областях.Я был в Херсонской области в начале июня, в Запорожской — в августе. Было ощущение, что спокойный регион, практически не пострадавшая городская структура. Люди начали свыкаться — Россия здесь, надо строить мирную жизнь, встраиваться в государственную систему, выходить на работу частникам. Асфальт начали наконец-то делать, чего не было за 30 лет Украины. Действительно ведется хорошая пропагандистская идеологическая работа на уровне символики. То есть действительно уже поверили в мирную жизнь… и сейчас, конечно же, этому нанесен моральный психологический, политический удар.В связи с этим, опять же, я повторюсь, с чего мы начинали — нужно здесь, не там на месте, а здесь, в Москве, нашему высшему руководству; давно мы, кстати, не слышали каких-то больших обращений Владимира Владимировича к всей нации — объяснить, что происходит, куда мы идем, с какими целями.Все-таки прошло уже полгода, может быть, цели изменились? Может быть, скорректированы? Может быть, просто надо напоминать? А может быть, как я лично считаю, и многие журналисты, военкоры, и эксперты об этом говорят, что пора уже понять, что действительно нам нужно вступать в серьезную Отечественную войну. Против нас ведь ведется война. И создавать Государственный комитет обороны, как это было при Сталине. Создавать военную экономику, переводить на военные рельсы. Действительно заняться цензурой, пусть этого кто-то и боится, реальной чисткой рядов. И, конечно же, заниматься скрытой или частичной мобилизацией.Мне кажется, что мы уже подходим к этому порогу, давайте смотреть правде в глаза. Обстреливают Белгородскую область, Крым, теракты ежедневно на освобожденных территориях, прорыв на Харьковском направлении. Ситуация изменилась. И продолжать делать вид, что мы где-то живем своей жизнью, проходят выборы в единый день голосования, парады, фестивали, работают магазины, театры и т. д. — это некорректно.Общество должно быть готово к самым серьезным выборам. Украинское общество сверхмобилизовано, сверхидеологизированно, оно готово. Там уже — на уровне стокгольмского синдрома — вполне пророссийские люди сходят с ума и переходят показушно на мову. Вот об этом мы и поговорим, по поводу украинского языка.— Здесь у меня своя позиция, она отличается и от радикальной, и от официальной. У меня два родных языка, на обоих я думаю, на обоих писал стихи. Учился на украинском. Здесь интересно мнение неангажированного человека: насколько освобожденным территориям, насколько ДНР и ЛНР и бывшим территориям Украины в целом, нужен украинский язык именно на таком уровне?— Мое мнение кто-то может считать ультрарадикальным, но как раз то, что ты приводишь себя в пример — это исключение из правил, которое подтверждает правило. Когда ты приезжал на освобожденные территории и объяснял, что нужно действительно воевать против нацистского государства и говорил, что ты из Киева — у всех глаза на лоб лезли. Хотя людям, которые понимают суть украинства как антирусской идеологии, им понятно должно быть. Но это нужно вести широкую разъяснительную работу или прочувствовать на себе, как жителю Донбасса.Что касается этой идеи Министерства просвещения — издание учебника классического украинского языка. Я понимаю логику. Она, как у нас во многом, особенно на дипломатическом языке говорится, что «мы другие, мы не такие, мы не будем запрещать». Но здесь есть одна сущностная ошибка. Если мы признаем, что Украина — это вещь в себе, не антирусский геополитический проект, то, конечно — да, почему нет? Можно и суахили изучать, и все, что угодно, любые языки.Но если мы признаем, что попытка создания украинской нации, политической нации, как мы уже неоднократно говорили, видя, как бывшие русские вдруг становятся украинцами и присягают этому украинству показательно, фальшиво, пишут в соцсетях на мове и (говорят. — Ред.) на камеру. Даже президент Украины этим занимается.— Ладно бы еще это грамотно делали.— Да! И потом отключается камера или выходят они из соцсетей — и начинают говорить на русском языке. То есть украинский язык, к сожалению, стал политическим инструментом. Инструментом публичной присяги на верность этому русофобскому проекту.Поэтому и бывшие русские — люди, которых из русских, сначала при большевиках, превратили в русскоязычных УССР, потом они стали вырусью — еще не украиномовные. Сейчас их форсировано заставляют публично отрекаться от русского языка. Это дает им, во-первых, индульгенцию, чтобы их не обвинили в сепаратизме. Во-вторых, это социальный лифт. Ты сейчас на мове заговорил — все, пожалуйста, тебе все пути открыты, ты турбопатриот украинства.Но о том, что такое мова в современном виде как политический инструмент, можно спросить у автора украинского языка — филолога-историка Пантелеймона Кулиша, который в середине 19 века кодифицировал малороссийское наречие, взял полтавский диалект. Взял бы другой, занялся бы кодификацией диалекта поморов и мог бы создать нацию поморов или донцов, казаков, или на Урале бы.Взял это наречие, и сделал из него азбуку, ее называли «Кулишовка». Потом, кода он осознал политические последствия своего детища… Как его начали использовать в Австро-Венгрии, в Галиции политические украинцы, противопоставляющие себя русинам, русским, которые тоже говорили на суржике, на таком же наречии. Но, тем не менее, одни называли себя русинами, «москвофилы мы, русские», а другие — «украинская партия». Люди из одной семьи.Вот Галиция в этом плане очень показательна. Украинский язык австро-венгерские власти сделали политическим маркером той партии, которую они поддерживают для расправы с гипотетическими сепаратистами. Все уже начинали думать по поводу того, что грядет — русские войска вернутся в Галицию, встретят там таких же русских. Поэтому там насаждалось украинство.Кулиш писал: «Если бы я знал, что мою "Кулешовку" превратят в оружие против русского единства, исторического — я первый от нее бы отрекся». И он написал после этого трехтомник о единстве Руси, воссоединении России, воспел единый русский литературный язык как единый на всем пространстве.Но это не отменяет абсолютно, что диалекты, на которых говорят, — суржик, он же вообще отличается от украинской мовы, на которой дикторы сейчас в Киеве говорят, которая уже просто заполнена… даже мова дерусифицируется и наполняется сейчас, по сравнению с советской классической мовой, наполняется какими-то полонизмами, англицизмами. Или совсем уж вымышленным новоязом, лишь бы подальше (от русского. — Ред.). Поэтому, к сожалению, она стала политическим инструментом.На Донбассе, в ДНР и ЛНР сначала тоже украинский язык приняли как государственный, предлагали обучаться в школах, но потом была принята доктрина «Русский Донбасс», русский язык — потому, что там глубоко прочувствованно понимание, к чему ведет украинский дискурс. Потому что он ведет к следующему: если есть украинский язык, спросит местный украинофил, то почему нет украинской нации? Он посмотрит на карту и скажет, вот же, украинская нация была здесь у нас, на Донбассе и т. д. Соответственно, он становится сепаратистом.Я в шутку подумал, может быть, это не Министерство просвещение придумало, может быть, хотят таким образом выявить потенциальных сепаратистов? Кто там захочет украинский язык изучать в спецслужбе? Это, конечно, шутка. Не рассказывать всяким Арестовичам, а то они и это могут придумать. Действительно, нужно смотреть далеко идущие последствия этого всего.Я не считаю, что мы должны пестовать украинство, потому что оно формирует пограничность идентичности у человека, а наша цель — прервать век дерусификации на землях Новороссии. Я сейчас не говорю о землях Малороссии, там мова имеет право на существование, она исторична, только под названием «Малороссийское наречие русского языка», а не политическое знамя украинства, антирусское.Если говорить конкретно о территории Новороссии, то эти территории без каких-либо референдумов были вставлены в Украинскую ССР. И там проводилась форсированная украинизация, соответственно, дерусификация. Потом процесс «отъехал», но, тем не менее, идентичность уже была нарушена, люди ее приняли. Мы должны заниматься рерусификаций региона, а не пестовать пограничность идентичности.— Вопрос о борьбе с терактами в условиях СВО. Это касается и не только освобожденных территорий ДНР и ЛНР, но и Крыма, и приграничных регионов Российской Федерации — Белгородская, Курская, Брянская области. Что надо делать? Поможет ли спецрежим для регионов, которые подвергаются угрозе диверсий, какие могут возникнуть сложности в этом? У России богатейший опыт борьбы с терроризмом в последние несколько десятков лет.— Действительно ты перечислил регионы, в которых ежедневно теракты, но они и в Подмосковье происходят — убийство Дарьи Дугиной, подрыв машины чиновника из Министерства обороны. Угрозы поступают. Я не знаю, кто не получал угроз из моих коллег-экспертов, журналистов, тех, кто занимается темой. То есть, действительно, против нас используют террористические методы, и здесь возникает вопрос — как нам уберечь людей?Все очень просто. Нужно охрану каждому чиновнику, который публично заявлен целью этих террористов. Это очевидно. Посмотрите, сколько было совершено терактов против глав регионов освобожденных территорий, но тем не менее они были неудачные, либо их раскрывали, потому что действительно там к ним приставлена охрана.Конечно же, я сторонник радикальных мер, я считаю, что давно нужно было проводить широкую фильтрацию населения, то есть сотрудники служб безопасности должны общаться с населением, проверять на лояльность, находить этих диверсантов. Это естественно, это не что-то, не какой-то тоталитарный кошмар. В условиях военного времени это проводит любое государство.В большинстве случаев это не какие-то диверсионные группы, которые по днепровским плавням проплыли, хотя есть и такие. В большинстве случаев это делают оставшиеся проукраинские ячейки террористов. А где-нибудь в Москве, я это знаю — все эти угрозы убийства журналистам, экспертам, политикам, рассылают жители Российской Федерации. Даже не обязательно это делать с территории Украины.Здесь должна быть активизация наших спецслужб и непопулярные жесткие меры. Мы действительно находимся в ситуации угрозы каждому жителю, не только публичному лицу — каждому жителю страны, особенно — освобожденных территорий.— В ООН обеспокоились потенциальной утечкой оружия из зоны украинского конфликта. Ряд изданий уже давно писал о том, что оружие не доходит, пропадает, исчезает из Украины, перепродается где-то на черных рынках. Насколько серьезна проблема?— Это, конечно же, международное лицемерие и полная девальвация так называемых международных структур. Если ОБСЕ, Красный Крест, ФИФА, МАГАТЭ занимаются фактически продвижением интересов гегемона, которого они считают до сих пор гегемоном, западные страны. Посмотрите, где находятся штаб-квартиры этих организаций — все станет понятно.Это инструменты легитимизации на международной арене единого мнения Запада — гегемона, к которому все прислушиваются. Поэтому серьезно воспринимать трибуну ООН… По-моему, стало уже очевидно не только нам, но и китайцам, иранцам, многим странам Африки, Латинской Америки — уже всем стало понятно, что ООН превращается в аналог «Лиги наций», в свое время распущенной.Что касается оружия, конечно, кому война, кому — мать родна. Это было еще даже до начала спецоперации, были серьезные скандалы, когда порошенковские чиновники в них участвовали, перепродавали оружие. Сейчас, я думаю, это в разы большие масштабы обрело. Постольку, поскольку Украина не считает оружие. Глубоко заблуждаются те, кто думает, что ленд-лиз, как он был во время Второй мировой войны — это некий кредит, за который нужно платить. Да, формально это кредит, за который нужно платить, но ведь тогда Советский Союз не был сателлитом, штыком Америки, поэтому он и платил за него. Сейчас Украина — это фактически штык Америки. Зачем Америка будет платить сама себе за этот кредит? Вот и все.Соответственно, какие-то дельцы на этом поступающем огромном количестве оружия просто наживаются сейчас, перепродают его куда-то на Ближний Восток, в гипотетические зоны боевых действий, в частные компании и т. д. Это не секрет. Часть оружия — на руках в самой Украине. Когда мы будем демилитаризировать Украину — мы столкнемся с большой проблемой, когда из каждого двора оно будет стрелять, в каждом огороде будет закопан пулемет, автомат. Думаю, на это и расчет, поэтому смотрят сквозь пальцы на то, куда девается это оружие.

https://ukraina.ru/20220429/1033886648.html

https://ukraina.ru/20220911/1038611871.html

https://ukraina.ru/20220909/1038548152.html

https://ukraina.ru/20220907/1038534248.html

https://ukraina.ru/20220911/1038609361.html

2022

Новости

ru-RU

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

интервью, иван скориков, сво, политика, идеология

Интервью, Иван Скориков, СВО, политика, идеология