На моих глазах, за три десятилетия массированной идеологической обработки, многие люди — русскоязычные, пророссийски настроенные и полностью адекватные — постепенно становились сторонниками «самостийности», «державной мовы», а затем дискриминации русских по национальному признаку, поклонниками откровенно расистских и ксенофобских идей. Причем нередко этот процесс проходил незаметно для них самих — через разнообразнейшие подмены понятий. Например: должно ли вестись преподавание в школах на родном для большинства учеников русском языке — «нет, мы же живем на Украине». А от приемлемого (в их понимании) нарушения базовых прав человека до «чемодан — вокзал — Россия» дистанция микроскопическая.
Процесс активно поддерживался не только властью, но и заинтересованными в максимальном расхождении Украины с Россией иностранными государствами: целенаправленные гранты на развитие «национальной идентичности», обучение «гражданского общества» (с соответствующей прозападной накачкой), массовая подготовка профильных «активистов». Спустя десятилетие подобной работы лично я с изумлением наблюдал, как у многих знакомых появлялись в голосе особые величественные интонации. Нет, это ещё не был национализм в его чистом виде, но ощущалось чувство сдержанного превосходства над Россией (которая, вдобавок, переживала тогда не самые лучшие времена).
Впервые накопленный потенциал русофобии мы увидели на Оранжевом Майдане 2004 года, когда огромные толпы «людей со светлыми лицами» не только требовали выполнения своих политических требований, но и артикулировали националистические лозунги, считали Москву врагом заявленных ими перемен, массово и панически ожидали зачистки майдана якобы присланным в помощь Кучме российским спецназом. Тезис, что Россия исторический враг Украины, ушел гулять в широкие народные массы, в 2014 году стал официальной идеологией, а сейчас абсолютной «истиной». И сомневающихся в «истине» ждут нелегкие времена.
Надо максимально быстро провести расследования наиболее резонансных подрывов — с обоснованием их провокационной сути либо оперативной необходимости; оказать материальную помощь реально пострадавшим от действий армии лицам. Необходимо в максимально сжатые сроки остановить информационное бедствие, когда монополия украинской пропаганды на долгие годы вперёд навязывает обществу совершенно конкретное мировоззрение.
Под грохот канонады мало кто будет отличать, где и чьи снаряды, почему от дальнего пролёта истребителя вдруг взрываются заранее подготовленные фугасы на крыше, кто и зачем не выпускает людей из обесточенных и голодающих городов. Но широкомасштабную разъяснительную работу надо начинать немедленно.
