Ранее министр иностранных дел России Сергей Лавров назвал беспрецедентной встречу с британской коллегой Лиз Трасс в Москве по ситуации на Украине. До этого, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон во время визита в Киев заявлял, что украинцы будут бороться до последней капли крови, российские матери должны помнить о жизнях своих сыновей, и возможно, «это удержит Путина от усиления конфликта, и мы привлекаемся к диалогу ради этого».
- Константин Петрович, в какой степени эта встреча будет влиять на украинский вопрос, учитывая все эти провокационные заявления Джонсона?
— Это стиль Джонсона. Несколько лет назад, когда он приезжал в Москву еще в качестве главы МИД Великобритании, он тоже делал разного рода провокационные заявления. Великобритания в принципе провоцирует конфликт. Она заинтересована в том, чтобы конфликт состоялся, потому что в результате конфликта между основными гегемонами (США, Китай, Россия) может состояться возрождение Великобритании как некоего мирового гегемона.
Британия пытается создавать несколько осей влияния, пытается играть важную роль в исламском мире и Восточной Европе. Сегодня, например, на фоне визита Лиз Трасс в Москву прозвучало очень интересное заявление министра Великобритании, что Лондон будет наращивать свое военное присутствие в Восточной Европе.
Поэтому переговоры Москве не столько нацелены на поиск компромисса между Россией и Великобританией, сколько на ультимативную форму общения.
- Сегодня также состоится визит главы МИД Польши в Киев. Насколько я знаю, Польша выиграла от Евромайдана, получив приток дешевой украинской рабочей силы, а сейчас они чего хотят?
— Помимо польского министра, вчера был визит министров иностранных дел Австрии, Чехии и Словакии. Эти визиты призваны продемонстрировать солидарность европейских государств с Украиной. Я не думаю, что кроме демонстрации солидарности будет еще какой-то успех у этого визита. Польша тоже хочет продемонстрировать, что она важный игрок в регионе. При поддержке Великобритании создается «малая Антанта», Украина входит в «Люблинский треугольник», от идей «Междуморья» также никто не отказался. А так Польше с Украиной не о чем говорить.
- Кампания по поводу «российского вторжения» постепенно идет на спад, а что будет дальше?
— Не то, чтобы она идет на спад. Пока существует некая стагнация. Американцы уже не так однозначно говорят о «вторжении», но каждый день все равно появляются публикации, что в ходе российско-белорусских учений войска перейдут через Припять и оккупируют Украину. И эти заявления продолжают создавать в Украине атмосферу нервозности.
- Учитывая слова Байдена об автономии для Донбасса, поездки западных журналистов на ту сторону и слова Путина «терпи, красавица», снова заговорили о возможности выполнения Минских соглашений. Что тут будет?
— Это зависит от того, как в Берлине пройдет встреча нормандской четверки на уровне советников. Надеюсь, тут какие-то подвижки будут. Но тут еще важно качество законов, приняты в Верховной Раде. Реальное урегулирование ситуации наступит не тогда, когда отведут войска, прекратятся обстрелы и обменяют пленных, а когда действительно начнется выполнение политической части Минских договоренностей.
- А в какой форме их выполнят? Буквально или в интерпретации Украины?
— Все будет зависеть от позиции западных партнеров Украины. Украина может не соглашаться с позицией до тех пор, пока на позиции России не станут Германия, Франция, а потом уже и США. Заявления Блинкена, заявления Байдена, Макрона и Шольца говорят, что выработана единая позиция, и вряд ли Украина может ей противостоять.
- Сегодня исполнилось 15 лет мюнхенской речи Владимира Путина, которую он произнес в 2007 году. Какие у вас сейчас впечатления от нее, какие его прогнозы оправдались, какие нет, и что будет дальше?
— Мюнхенская речь цена не своими прогнозами. Она стала некоей отправной точкой, с которой началась новая политика России. Если после 1992 года после капитуляции Ельцина в Нью-Йорке и подписания соглашения с Бушем Россия всячески следовать в фарватере США, то с 2007 года Россия вновь заявила, что у нее есть свои интересы и своя политика, и что она намерена вернуть себе статус мощного мирового игрока. Тогда это воспринималось как вызов, но, как мы увидели по прошествии 15 лет, Россия превратилась в один из центров влияния и в одного из мировых гегемонов.
