Это окраина многострадального города Донецка. Улица Новороссийская. Смерть знает толк в ономастике. Я не раз это подмечала уже. Улица носит имя страны, которая так и не случилась с нами.
Мужчина готовил ужин, услышал звуки обстрела и по старой донецкой привычке подошёл к окну, хотя все мы друг другу тысячи раз говорили не подходить к окну при обстреле.
Ужас в том, что смерть для донбассовцев стала явлением рутинным, обыденным, ежедневным. Больше не шокирует, не вгоняет в дрожь. За эти семь лет мы её тысячу раз видели, тысячу раз плакали, тысячу раз переживали. Сколько раз за эти семь лет мы представляли себя на месте наших убитых? Сколько раз думали о том, какой будет наша смерть?
В 2014 году я вдруг впервые поняла, что мой дом больше не моя крепость. Наверное, так бывает, когда случаются землетрясения или иные природные катаклизмы. Когда человек вынужден сражаться с чем-то большим, чем ежедневность, с самой огромной природой. Или с огромными машинами из металла, приехавшими убивать этого маленького человека.
Когда ты понимаешь, что в любой момент к тебе в окно может прилететь снаряд. Или не в окно, а упасть во дворе, и тогда совершенно точно вылетят все стёкла, и будет много осколков, и какой-то из них может оказаться твоим. Так же, как это произошло с мужчиной с улицы Новороссийской.
И снова, конечно, напишут украинские СМИ, что это мы сами. Никто не приедет, никто не будет расследовать, а ведь есть конкретный человек, солдат, который произвёл выстрел, ставший смертельным. И этот человек сейчас спокойно живёт и, возможно, читая наши сводки, думает: «Какой же я молодец». И есть конкретный офицер, который отдал приказ стрелять. И есть даже журнал, в котором записан этот выстрел, тип снаряда и точка, по которой вёлся огонь. И этот офицер наверняка тоже думает: «Какой же я молодец».
Девяносто процентов всех людских потерь, которые несёт Донбасс, приходятся на мирных жителей. Наши города, посёлки, сёла находятся очень близко к линии фронта. С украинской стороны ситуация иная.
Какую цель преследуют офицер и солдат, стреляя по мирным кварталам? Ослабить моральный дух. Армия, как известно, сильна своим тылом. Украинским солдатам что мирные люди, что военные.
Раньше я недоумевала, кричала: «Зачем вы убиваете мирных жителей, сражайтесь армиями!» А потом поняла, откуда эта жуткая трусливая подлость. Им абсолютно всё равно, кого убивать: мирного или военного, ребёнка или взрослого. Мы все для них враги — сепары. Убил одного человека, пять человек задумались, трое из них уехали, увезли детей. Их цель, чтоб земли Донбасса стали всё более и более пустынными. Нейтронная бомба по-украински.
Шахты пригодятся, дороги пригодятся, здания пригодятся, а вот людишки, которые проголосовали за свободу, не нужны. Военные они или не военные, они не нужны. Мирный житель завтра ополченец, а ополченец завтра мирный житель. И войну эту украинцы мечтают вести не до последнего человека в камуфляже с нашей стороны, а до последнего мирного жителя, до последней женщины, до последнего ребёнка.
***
словно в худшие времена,
только мама считает, что худшее впереди.
Дом — четыре стены, но одна стена
говорит: «Беги!»
Моя мама устала бояться
и устала вот так стоять,
словно вкопанная в беду.
Если вспять пространство
и время вспять,
то не смей подходить к окну.
Это зарево сызнова — не заря,
это зарево — зуб за зуб.
Моя мама, ни слова не говоря,
унимает дрожь, усмиряет зуд.
Ей давно не страшно, она кремень,
серый памятник площадной.
Мама точно знает, она — мишень.
Или кто-то из нас c тобой…
