- Павел, ультиматум Тихановской реализовался в полной мере?
— Мне сложно говорить что-то про Тихановскую. Сегодня я не воспринимаю ее как лидера, и соответствующее отношение ко всему, что она говорит.
Она храбрая женщина, которая взяла на себя трудную ношу и достойно донесла ее до конца. Миссия выполнена. Когда сегодня кто-то признает ее президентом, это политический подлог, абсолютно такой же, как тот, которым занимается действующая власть.
Выборы не были проведены должным образом. Они ничтожны. Мы можем предполагать, но мы не знаем настоящего результата.
Фактический правитель занимает свой пост не по праву демократической победы. Чтобы узнать настоящего избранника, надо провести честные выборы, а не автоматически провозглашать президентом его противника, тем более что противник был чисто техническим спарринг-партнером, о чем сам не раз говорил.
- Как вы оцениваете воскресную акцию оппозиции? Она удалась?
— Я не был участником или свидетелем последних воскресных акций, поэтому мое мнение тут не будет иметь силу первоисточника. Мне кажется, нет смысла отрицать общую тенденцию снижения активности протестного электората по сравнению с августовскими событиями.
В протесте остаются самые стойкие. Что будет дальше — зависит не столько от активистов и организаторов — реальных и мнимых, — сколько от властей. Аккуратное давление дает нужный власти результат.
Жесткие действия обеспечивают обратный эффект — будоражат общество и усиливают протест. Власть упрямо не хочет понимать эту простую зависимость и действует как слон в посудной лавке.
- Забастовки приобретут массовый характер?
— Забастовки вряд ли будут массовыми. Многие боятся потерять работу. Людям надо кормить семьи. Вертикаль тотального контроля, которую 26 лет выстраивал действующий президент, в чем-то работает эффективно.
Но даже не очень массовые забастовки создают проблемы для власти — увольняя опытных профессионалов и заполняя их места по принципу лояльности, государство получает менее качественный персонал, значит, менее эффективную экономику.
Таким образом, жесткие действия по отношению к бастующим — это выстрел себе в ногу. Однако руководство страны показало, что ради сохранения власти готово пойти вразнос.
- Власть способна на конструктив?
— Многие сегодня задаются вопросом: в чем логика действия властей во всей околовыборной ситуации? Почему нельзя было, например, максимально игнорировать в течение года тему выборов и альтернативных кандидатов, которые в этом году не самые «буйные», нарисовать себе какие-нибудь правдоподобные 60%, решительно, но аккуратно и вежливо подавить акцию тех нескольких сотен (ну, может, тысяч), которые традиционно в таких случаях выходят на протест?
Это, конечно, тоже была бы игра вне правового поля, но такие действия, по крайней мере, укладывались бы в привычный шаблон и позволили бы нынешнему руководству сохранить власть, не приведя к катастрофе белорусское общество.
Зачем было идти в лобовое столкновение с собственным народом? У меня есть предположение по этому поводу, и оно меня пугает. Вероятно, ответ надо искать не в области логики, а в области психики, как это бывает, когда реальная власть принадлежит одному человеку.
Вот есть правитель, который руководит маленьким государством, которое географически зажато между двумя сильнейшими военными империями мира, с которыми не пободаешься. А правитель помешан на военной теме — любит проводить военные парады, построил себе игрушечную оборонительную линию под столицей, любит выходить в свет в военной форме, а руки чешутся выйти и с автоматом.
У него есть наборы солдатиков — черные, оливковые, хаки — все «красавцы». Есть такая техника для разгона акций, что хоть в "Звездных войнах" снимай. И вот вся эта красота, вся эта силища простаивает — в казармах, ангарах.
И это в то время, когда друг Мадуро на другом полушарии показывает настоящий характер в настоящей сложной ситуации — как руку-то ему жать и в глаза смотреть на равных — у него там все по-настоящему — мужик.
Не надо искать логику в действиях Ивана Грозного, когда он разделил страну на две половины, театрально вырядил своих опричников и объявил второй половине войну, утопив ее в крови. Разница в том, что у нас кровавого потопа пока нет, и еще не утрачена надежда, что обойдется без этого.
- Змагары заправляют акциями протеста?
— Давайте сначала определимся, кого мы называем змагарами? Это любой, кто считает белорусский язык родным, любой, кто не хочет, чтобы Беларусь исчезла с карты, войдя шестью областями в состав России?
Тогда все плохо: почти все белорусы — змагары, включая сторонников Лукашенко.
Если мы сойдемся на этой формуле, тогда есть две новости — хорошая и плохая.
Хорошая — среди тех, кто вышел на улицы в августе, едва было 10% змагаров. Я лично знаю многих людей, которые ходят на протесты, — это не националисты.
Замечательная и трогательная Нина Багинская, к сожалению, самый что ни на есть змагар, но таких мало. На улицу вышли совершенно разные люди, потому что их возмутило предвыборное издевательство, дикие выборы и садистские действия силовиков после.
Людей шокировало, что власть в этом году действовала методами братков из 90-х. Когда утром 16 августа Караев на провластном митинге с чувством доказывал, что омоновцы — на самом деле герои, которые защищают глупую неуправляемую толпу от самой себя, народ вышел и провел самую многочисленную акцию в истории Беларуси без единого инцидента — разуваясь на скамейках, оберегая газоны, саморегулируясь на пешеходных переходах с зебрами, чтобы машины тоже могли проехать.
Красивые, молодые (и не очень молодые), хорошо одетые люди со светлыми лицами. Может, это была не самая эффективная революция, но это было красиво. Белорусы показали, что этой нации ОМОН вообще не нужен.
Плохая новость в том, что когда в России власть, журналисты, аналитики и обычные комментаторы клеймят всех, кто вышел на улицы под бело-красно-белыми флагами, называя их полицаями и нацистами, они соответственно настраивают белорусское общество по отношению к России.
Российское общество воспринимает белорусскую ситуацию по шаблону украинского майдана, натягивает «украинскую сову» на «белорусский глобус», аллергически реагируя на признаки внешнего сходства, — вот митингующие подняли национальные флаги, вот они выкрикивают «Жыве Беларусь!», вот они, о ужас, поют «Купалинку» на своем непонятном языке.
Нам в Беларуси дико смотреть, как Соловьев пытается припереть к стенке Латушко вопросом, как тот относится к перспективе российских военных баз на территории Беларуси, или как Мирзаян рассуждает, что Лукашенко надо признать Крым, и вот тогда пророссийская часть белорусов так обрадуется, так обрадуется, что тут же расторгнет случайный тактический союз со змагарами и опять полюбит Лукашенко со всей силой.
Хочется спросить, ребята, вы в какой реальности? Вы что, не понимаете, что нас тут унижают, избивают, изощренно пытают, кого-то даже насилуют, иногда убивают. Врачи в шоке от травм, с которыми к ним поступают люди, — они никогда такого не видели.
Нам сейчас глубоко и нецензурно безразличны российские военные базы, Крым (в котором лично я прожил суммарно три года жизни — на самом деле Крым мой, но сегодня мне не до Крыма).
Нам сейчас не до внешней политики. Нам больно и страшно, и одновременно мы гордимся друг другом, что мы не смиряемся со всей этой дичью. Мы поэтому вышли плечом к плечу — самые разные люди. Не мы вас предали, братья-россияне, вы нас сейчас предаете — спасибо, что не все.
- Политолог Алексей Дзермант у себя в ФБ опубликовал пост какого-то змагара, в котором тот предлагает Белоруссии разделиться на две половины: в Западной Белоруссии будут жить, кратко говоря, те, кто против Батьки и за Европу, а в Восточной — те, кто за Совок. Понятно, что это утопия, но насколько сегодня в белорусском обществе произошел серьезный идеологический раскол?
— Регионы Беларуси отличаются, это интересное историческое и культурное явление, о котором можно очень много говорить на разных примерах, но это не настолько глубокий раскол, как на Украине, и он не сильно касается сегодняшней политики.
Очень грубо прикидывая, если на западе вы сегодня будете иметь 60-80% противников того, чье имя не называем, на востоке их будет 50-70%.
- А что провинция? Утихли там протесты или нет?
— Последний раз я был в провинции в конце сентября. Новогрудок — районный центр, маленький, очень красивый город на востоке Гродненской области на высоте выше 300 метров над морем.
Местечко с интересной и богатой историей и не менее богатой коллекцией исторических мифов. Когда мы уезжали оттуда, на центральной площади недалеко от замка собралось несколько десятков людей под бело-красно-белыми флагами и «Погонями».
Милиция наблюдала за ними на отдалении. Проезжающие машины и прохожие приветствовали их. Мы тоже. Возможно, среди этих людей были змагары. Но кто бы там ни был, это храбрые и неравнодушные люди.
