- Дмитрий, в экспертной среде оптимальным вариантом интеграции России и Белоруссии называют конфедерацию. На ваш взгляд, что в идеале должно представлять собой Союзное государство?
— Стоит отметить, что есть разные уровни интеграции и разные виды интеграции: экономическая, политическая и так далее. Как показывает практика, недоинтегрированные системы не очень эффективны. Поэтому в принципе вопрос заключается в том, какой формат будет у этой интеграции.
Понятно, что нынешний формат — это условное Союзное государство, у которого есть бюджет, но по факту это две параллельные системы: ни налоговое законодательство, ни экономическая политика не синхронизированы, что приводит к ситуации внутренних офшоров. Например, проблемы с реэкспортом, когда практически одна из стран становится точкой входа на территорию другой страны для внешних экспортеров.
Так что речь не идет даже о конфедерации в классическом понимании этого слова, но хотя бы о более серьезной экономической интеграции. Это значительно упростило бы ситуацию для обеих стран и их граждан. В противном случае пока что мы видим ситуацию, при которой интеграционные процессы происходят в бумажном формате.
- Если говорить о глубокой интеграции, насколько она выгодна России?
— Надо понимать, как она будет происходить и каким образом ее осуществлять, потому что результат может быть разным. Есть схема, например, при которой Белоруссия становится субъектом Российской Федерации, условно говоря. Понятно, что это требует серьезных инвестиций в синхронизацию всех процессов: другая система правления, другая система правовой составляющей…
Крым и Севастополь потребовали очень серьезного времени, чтобы просто привести в соответствие с российским законодательством то, что происходит в этих субъектах. Белоруссия — это 9 миллионов граждан. Надо понимать, каким образом осуществлять этот переход.
Второй важный момент — мы можем быть совместной структурой, тогда возникает ряд вопросов, которые возникали до этого. Интеграция уперлась на самом деле не в последнюю, а в предпоследнюю часть — в вопросы, связанные с эмитированием. Белоруссия не готова была делать эмитирование валюты, а валюта является важным фактором, потому что, во-первых, расширяет рынок, а во-вторых, создает единое пространство экономическое.
Поэтому, чтобы не получить эффект Польши в Европейском союзе — такой бэкдор, то есть возможность использовать ситуацию и преимущества интеграционных площадок, при этом имея собственную валюту, понижая ее, — единая валютная система очень серьезно упростила бы систему. Поэтому в интеграционных уровнях хотя бы часть, связанная с денежной составляющей, уже очень серьезно продвинула бы сам процесс.
- Многие говорят, что, пока у власти в Белоруссии будет оставаться Александр Лукашенко, политический кризис будет продолжаться. Как думаете, помогла бы его решить сейчас фактическая реализация Союзного договора?
— Честно говоря, маловероятно. То есть вряд ли в краткосрочной перспективе речь идет об интенсивных интеграционных процессах, скажем так, полной интеграции.
Понятно, что сейчас для того, чтобы решить проблемы, необходимо обеспечить транзит власти в Белоруссии. Необходимо внести изменения в Конституцию. Вопрос в том, насколько к этому готов Лукашенко, насколько он считает, что это реально можно поменять, а не пересидеть. Есть небольшие подозрения, что он считает, что это 2015 год и что это все просто можно пересидеть, подождать и постепенно восстанавливать позиции, заявляя об изменениях и при этом их не проводя.
И это будет тоже невыгодно для Москвы, потому что она получит того же Лукашенко, который переждет и будет потом опять с Европейским союзом взаимодействовать, всячески ослабляя позицию Москвы. То есть какие-то интеграционные процессы необходимо зафиксировать, пока у Лукашенко слабые позиции.
- Значит, Москва должна попытаться взять транзит власти под контроль?
— Да, и если Москва сейчас упустит возможность того, чтобы влиять на этот транзит, то он может не произойти. Либо Лукашенко рухнет, и у нас будет на одного постояльца Ростова-на-Дону больше, либо он пересидит, но эффект от этого будет не лучше.
То есть создание парламентской модели, например, может стать для Москвы серьезной частью, потому что Лукашенко вырубал любые пророссийские силы, монополизировав фактически переговоры с Москвой. Поэтому какие-то изменения в этой части тоже крайне важны.
— Идея заключалась в том, чтобы это можно было сделать. И было бы неплохо прописать это, и возможно, он это сделает. Другое дело, что очень важно не то, что прописывается в Конституции, а то, что реально реализуется. Я напоминаю, что у нас там много что прописано было.
Мы, например, купили «Белтрансгаз», но одна акция золотая осталась в правительстве Белоруссии, которая блокирует все сделки. То есть эти запасные ключи, запасные маневры нивелируют все интеграционные процессы. Поэтому с этой точки зрения важно не то, что будет записано, а то, что будет реализовано. И важно не то, что обещает Лукашенко, а что он будет делать. Поэтому очень важно проследить этот процесс и быть его частью.
- Как думаете, сколько у Лукашенко остается времени на такую раскачку?
— На самом деле вопрос тайминга заключается в следующем: сейчас ему необходимо подождать, пока сойдут массовые акции, потому что, если что-то делать, сейчас будет говорить о том, что власть слабая, пошла на поводу у протестующих, соответственно, ее можно будет дальше ломать.
Поэтому, я думаю, он сейчас будет сушить ситуацию, особенно с учетом того, что происходит перехват повестки: и в США будут выборы ноябрьские — им сейчас не до этого, и в Европейском союзе сейчас происходит турбулентность, и Нагорный Карабах есть. Соответственно, белорусская повестка будет теряться, особенно после встречи [лидера белорусской оппозиции Светланы] Тихановской с [канцлером ФРГ Ангелой] Меркель, других информационных поводов, которые могли бы раскидывать повестку, не будет. Постепенно будет падать численность выхода.
Этого необходимо дождаться, а потом уже на своих условиях делать конституционную реформу. Он соберет общественные организации и будет с ними это обсуждать. Надо понимать, что Москве здесь необходимо будет отследить ситуацию, при которой он будет со своими карманными организациями обсуждать изменения, чтобы они не были косметическими.
А потом уже будут происходить какие-то изменения с возможным выходом на парламентские, президентские выборы. Но все зависит от того, насколько уверенным будет себя чувствовать Лукашенко, потому что я напоминаю ситуацию на Украине, когда изначально предполагалось, что новый президент проведет конституционную реформу, но пришел [Петр] Порошенко и еще больше полномочий набрал.
