— Насколько я могу оценивать, то это пока нельзя называть полноценными забастовками. Работа не остановлена. Как правило, в обеденное время часть трудовых коллективов выходит на собрание, чтобы обратиться к руководству предприятия или властям с определенными требованиями.
По степени радикальности и формулировке требования у них разные. Касательно БелАЗа, насколько я знаю, из 11 тысяч работников на это собрание вышли лишь пара сотен. То есть это далеко не все трудовые коллективы.
Но это начало какого-то процесса. Я не знаю, дойдет ли он до забастовок. Мне кажется, что власти должны сейчас выходить к людям, выслушивать их требования и выводить на какую-то конструктивную повестку. Но пока что ситуация именно такая.
- Что в этих протестах первично? Это больше недовольство властью как таковой, или это недовольство социально-экономической ситуацией?
— Мне кажется, эти протесты вызваны той ситуацией, которая сложилась в связи с разгоном несанкционированных митингов. Люди не хотят насилия, хотят прекратить эту ситуацию. Мне кажется, что именно это основное. Не всегда экономические требования у них присутствуют.
- Со стороны городского населения было много жалоб на так называемый «закон о тунеядстве». А есть ли какие-то системные проблемы в отношении рабочих?
— Да, был целый ряд просчетов. Был этот «антитунеядский декрет», затем были проблемы с новой системой расчета зарплат. Поначалу некоторые теряли в зарплате, и пока это все устаканилось, это тоже вызывало недовольство. Затем были просчеты с начислением трудового стажа, когда кто-то этот стаж терял. То есть ряд таких раздражающих факторов действительно имели место.
- Если удастся собрать полноценные забастовки, действительно ли по экономике может быть нанесен серьезный удар?
— Для экономики остановка крупных предприятий — это, конечно, удар. Сейчас важно не допустить этого. Нужно выйти к людям, начать с ними диалог и не допустить остановки крупных предприятий.
