Сегодня, после стольких лет судебного разбирательства в Нидерландах, мы видим все тот же результат — не в силах приписать России чудовищную провокацию, жертвой которых стали почти 300 человек, консолидированный Запад намеревается как можно дольше затягивать рассмотрение дела по существу, притягивает за уши все новые и новые «доказательства».
- Александр, как вы считаете, почему это суперрезонансное дело длится так долго?
— Не вижу ничего нового — все эти телодвижения вызваны политическими интересами. Посмотрите — ведь даже на тех людей, которых они (следсвие и суд в Нидерландах) пытаются судить или привлекать свидетелями на процессе, нет ничего такого, что можно было бы всерьез рассматривать. По сути дела, все вертится вокруг разговоров полевых командиров в тот день, когда был сбит «Боинг». Якобы они о чем-то таком «подозрительном» между собой говорили. Но ведь в этом свидетельстве нет никакой ценности для суда, «разговор» не свидетельствует о вине командиров.
- Ксттати, родственники погибших просят американцев, обещавших в 2014 году предоставить данные спутниковых наблюдений, наконец передать их суду.
— Да, Кэрри обещал еще тогда. Где они? Одни намеки. Мне кажется, что даже не сам суд, а именно разговоры о нем сегодня связаны с теми процессами, которые происходят в США, с политической борьбой на предстоящих выборах президента между республиканцами и демократами. Помусолить тему всем выгодно.
- Одноко Украине, похоже, не особо выгодно. По тому, как ведет себя в этом украинская сторона, видно, что им хотелось бы, чтобы процесс как-то развалился. Раз уж не Россия виновата.
— А именно это было лейтмотивом пропаганды Запада шесть лет назад. На Украине не сложилась пророссийская политическая среда, зато есть лобби республиканцев и лобби демократов, американских, разумеется. Эти лобби делят между собой деньги, которые заходят в страну из МВФ. Соответственно, украинские элиты делают то, что выгодно их хозяевам. Сейчас тот момент, когда возник очередной запрос на дискредитацию России. Пошла целая череда информационных «вбросов», направленных на подрыв имиджа России. И мы видим, кстати, что это не только трагедия с малайзийским Boeing, но и фейк с убийством американских военных в Афганистане. Все эти истории, включая ту, о которой мы сегодня говорим, призваны составить негативный образ России.
- На ваш взгляд, у этого дела есть какие-либо перспективы, кроме как быть постоянным источником антироссийской пропаганды?
— Об этом можно говорить только после того, как будут опубликованы данные черных ящиков. Этого же не произошло до сих пор. Даже этого! Поэтому можно согласиться с мнением политологов, которые считают, что это «расследование» необходимо Западу, чтобы постоянно давить даже не на Россию (хотя и это тоже есть), но на общественное мнение своих собственных стран. Действительно, если они обнародуют данные — эффект от них будет одноразовый, независимо от содержания. А так у них под рукой есть постоянная «болевая точка».
- То есть мы видим целую систему извлечения дивидендов из трагедии?
— Это постоянный процесс. Все эти годы западные журналисты, тот же Reuters недавно, да и их прозападные российские коллеги, пытались вытянуть из меня хоть какую-нибудь негативную информацию по этой теме. Каждый раз все это приурочено было к всплескам враждебной к нам и России активности Запада. Это все заметно сходу. Выстроена целая система убеждений и взглядов на проблему.
- И предубеждений, судя по вашим словам.
— Эти люди выполняют четкие указания своих центров, которые с большой долей вероятности являются филиалами либо спецслужб, либо Госдепа США.
- Из этого можно сделать вывод, что до финальной точки в истории с несчастным Boeing далеко.
— Вряд ли они захотят убивать медийную курицу, которая несет золотые яйца.
- Не кажется ли вам, что само восприятие трагедии шесть лет назад, да и сегодня, отличается от восприятия подобных катастроф далеко от фронта?
— 17 июля 2014 года известие о Boeing укладывалось в понимание трагедии на земле. Ведь между нами и Украиной усиливалось военное противостояние. За два дня до этого, на рассвете 15 июля украинская авиация нанесла удар по спящим в своих домах жителям города Снежное, убив 12 из них и многих ранив. Разворачивалась в полную силу война, и подспудно возможность случайного и трагического уничтожения гражданского самолета воспринималась сознанием людей в Донбассе как ужасное, но возможное — на войне всякое бывает. Появляются жертвы войны даже среди тех, кто, казалось бы, был далек от нее.
- На что были в тот день направлены первые действия власти и командиров республики?
— Только не на то, чтобы думать, как мы об этом будем потом рассказывать. Мы понимали, что надо обеспечить полную прозрачность расследования трагедии. Поэтому представители мониторинговой миссии ОБСЕ и представители иностранных СМИ не испытывали трудности с получением всей информации прямо на месте трагедии. И поиск черных ящиков и возможных улик преступления осуществлялся на глазах иностранных представителей. Ясно же, что, если бы мы чувствовали какую-то вину за собой, ответственность за происшедшее, мы бы постарались ограничить доступ к месту падения самолета. Причем могли сделать это вполне законно — сказали бы, что, поскольку там идут боевые действия, доступ к месту катастрофы закрыт. Но у нас даже мысли не было поступать так. Нам скрывать было нечего, в наших интересах было обеспечить открытое и объективное следствие.
- Тем более, что к тому времени уже был сбит Ил-76 ВСУ, который пытался доставить десантников в Луганский аэропорт. И там уж никто ничего не скрывал.
— Тот случай, во-первых, показал, что у нас есть ПВО, но его возможности ограничиваются возможностями ПЗРК (переносной зенитный ракетный комплекс. — Ред.). И что наша ПВО бьет исключительно по врагу. Во-вторых, для всех ответственных лиц на Украине это должно было стать поводом для полного и надежного закрытия неба над Донбассом. Ведь, например, как только военные 26 мая зашли в международный аэропорт им. Прокофьева в Донецке, он немедленно прекратил работу — как и положено любому аэропорту мира в нештатной ситуации. Поэтому первый вопрос, который у нас возник (и должен был возникнуть у любого независимого СМИ) — почему Boeing оказался в этой зоне, почему ему не изменили маршрут на полградуса вправо или влево, что даже не привело бы к дополнительному расходу топлива? И сейчас, годы спустя, когда все инсинуации западных СМИ вращаются вокруг вопроса, кто сбил самолет, никто так и не задает вопрос — кто его отправил в полет над зоной боевых действий?
- Вы считаете, что это была злонамеренная провокация?
— Да — с целью вызвать вот тот долговременный пропагандистский эффект, о котором мы с вами говорим. Если кто-то считает это мнение необъективным — пусть предоставит доказательства, выводы, его опровергающие. Но мы видим, что те, кому это выгодно, США, прежде всего, не дают данных своей фиксирующей техники — спутников и беспилотников, которые мониторят информацию над всей территорией советских республик, не позволяют своим сателлитам опубликовать данные черных ящиков.
- Помнится, там вообще были странности с этим самолетом?
— Труднообъяснимые. Я как-то одному австрийскому журналисту, который «допрашивал» меня с пристрастием, задал вопрос — почему трупы падали на землю замерзшие, окоченелые? На это обратили внимание многие свидетели. Он мне отвечает, не задумываясь: потому что на высоте температура минус пятьдесят шесть. Я ему говорю — самолет начал разваливаться, трупы стали падать с высоты, где уже нет такой температуры. И падение продолжается секунды. Когда же тела успели замерзнуть? Странная история? Да. Но никто ее не взялся объяснять.
- Как будто к ней уже были готовы.
— Показательно, что журналист не удивился факту, а, не задумываясь, его комментировал. Как будто заранее репетировал. Прошли годы, и мы видим все то же — истина должна быть, по мнению «западников», ангажированной, должна играть против России, другая истина им не нужна.
- Если это была провокация, возможна ли новая?
— Небо закрыто, доступ иностранным гражданам в Донбасс — тоже. Если же что-то страшное произойдет с нашими людьми, Западу будет все равно. Поэтому и смысла, наверное, нет — нужного им эффекта они добились в июле 2014 года.
