Во время судебного процесса по делу праворадикала Сергея Стерненко, которого обвиняют в убийстве человека, его сторонники устроили потасовку с полицией.
После суда сам Стерненко разорвал постановление о своем домашнем аресте и отправился во главе националистов митинговать у стен дома генпрокурора Ирины Венедиктовой и президента Владимира Зеленского.
- Владимир Вячеславович, на ваш взгляд, почему Стерненко и другие радикалы ведут себя так нагло и, мягко говоря, показывают полное неуважение к властям?
— Ситуация вокруг Стерненко лишь показала, что страна расколота на противоположные политические лагеря. Есть радикально-националистический лагерь, который ведет себя агрессивно, и рано или поздно властям придется на это реагировать. Но, похоже, что нынешние украинские власти опасаются. Опасаются, что если они начнут реагировать, то это может спровоцировать повторение событий конца 2013 года.
Мне кажется, что эти опасения преувеличены. Но тем не менее это самое логичное объяснение этой ситуации. Поскольку нет жесткой последовательной системной реакции, то это вызывает демонстративную агрессивность. Поэтому ситуация очень непростая.
Стерненко поддерживают как минимум две фракции Верховной Рады, сотни сторонников, фанатов, которые создают проблемы для полиции, для властей, но массовой поддержки у Стерненко в Киеве нет.
Во-первых, он не киевлянин, во-вторых, Киев наелся всего этого и не хочет беспредела. Скорее всего, власти попытаются снять эту проблему. Вернее ГБР и прокуратура попытались показать себя, но в итоге получили прямо противоположный эффект. По украинской пословице: не буди лихо, поки воно тихе. Вот, разбудили.
Поэтому сейчас им надо выруливать из этой ситуации. Жесткой реакции они боятся, но тогда вообще не надо было начинать это дело со Стерненко. Такой урок из всей этой истории.
- Почему Аваков не реагирует должным образом на выходки радикалов как глава МВД?
— Аваков не хочет превращаться в Захарченко (глава МВД при президенте Викторе Януковиче. — Ред.). Не забывайте, Аваков — участник Майдана. Когда задерживали Татьяну Черновол, Аваков выступил в ее защиту. Поэтому Аваков в двойственном положении. С одной стороны, он должен сдерживать активистов и нейтрализовывать их действия.
Я вижу риск для Авакова в том, что если он не будет защищать полицейских и не будет обеспечивать статус полиции, ее эффективность в противодействии таким эксцессам, связанным в том числе с президентом, с генпрокурором, то тогда он рискует потерять свою должность. Но Аваков не хочет нарываться на конфликт, потому что сам участник Майдана.
Вообще для украинской власти возникла дилемма со Стерненко. С одной стороны, есть риск спровоцировать какие-то заварушки в Киеве, не думаю, что они будут массовыми, но будут конфликтными и проблемными. Собственно, это уже начинается.
С другой стороны, нельзя просто так это оставлять, власть не должна демонстрировать слабость. Найти гибкий вариант — вызов для всех. Ну а для Авакова это дополнительная проблема, потому что если он продемонстрирует свою слабость в этом вопросе, то тогда его авторитет в глазах президента сильно упадет, а это чревато отставкой в перспективе.
Поэтому он маневрирует, пытается найти золотую середину в дилемме со Стерненко.
- Вы упомянули, что Стерненко поддерживают две фракции в Верховной Раде. А о каких политсилах идет речь?
— «Европейская солидарность» и «Голос». Активнее всего «Голос», который после ухода Вакарчука и в связи со снижением рейтинга в конце прошлого года пытается восстановить позиции и привлечь к себе внимание. Они сделали ставку на громкие акции, пытаясь показать себя авангардом активистов Майдана и вернуть таким образом своих сторонников, которые в прошлом году ушли к партии Петра Порошенко.
- А сам Стерненко способен играть сколько-нибудь значимую роль в политике?
— Он пытается стать новым лидером, символом протеста. Я пока скептически это воспринимаю. Для примера: в прошлом году было очень много слухов о том, что на замену Вакарчуку продвигают Олега Сенцова.
Но Сенцов не лидер. Да, он стал символом борьбы, жертвой режима Путина, российской агрессии… Его воспринимали так, но у него нет лидерских задатков.
Так же и со Стерненко — если бы не эта ситуация, то ни о каком бы его лидерстве и речи не могло быть. Это персонаж регионального уровня. Он ловит хайп, как сейчас модно говорить. Но думать, что за ним пойдут тысячи сторонников Майдана… это вряд ли.
Да, он пытается стать новым Ярошем или Билецким, но надо понимать, что их авторитет формировался годами. И формировался активной работой в националистической среде, в том числе эти лидеры обладали явной харизмой и сильными организационными талантами. А есть ли это у Стерненко, не знаю. Вокруг него искусственно созданный ажиотаж.
Поэтому я скептически отношусь к перспективе его лидерства, тем более в этом сегменте много таких персонажей. Появится еще один, и произойдет еще большее разделение этого сектора на разные группы.
Хотя этого персонажа поддерживают «Голос» и «Европейская солидарность», для этих сил он чужой, он радикал. «Голос» — не радикальная партия. Это партия либеральных прозападных реформаторов, сейчас они хотят лишь использовать эту ситуацию в своих интересах.
Но ментально, политически, идеологически Стерненко для них чужой. Они не смогут ужиться, они не органичны. Точно так же и для «Европейской солидарности». У ЕС есть свой лидер, есть свои безбашенные персонажи, которых приходится контролировать.
Кроме того, у Стерненко нет своей группировки, а на чужую политическую силу его никто не пустит.
- Создается такое впечатление, что сегодня нападения на полицейских стали общемировым трендом… Сторонники Стерненко дрались с силовиками, еще раньше победившие на Майдане ставили на колени «Беркут», сейчас также поступают радикалы в США…
— Я скажу больше. То, что произошло в США, конечно, стало примером для разных радикальных группировок во всем мире. Это пытаются повторить в Европе и у нас. Тем более у нас есть майданная традиция. Есть немало людей, которые ностальгируют по Майдану. Другое дело, что нет массовой общественной поддержки в отличие от того, что было в 2004 году и в конце 2013 года. Это принципиальная разница.
Но дело в том, что Украина уже несколько раз переживала эти баррикады, и большинство простых украинцев не хотят повторения этого. Они не хотят, чтобы на улицах Киева происходило то, что происходит на улицах американских крупных городов.
- Как вы считаете, почему начало массовых протестов в европейских странах совпало с ослаблением карантина?
— Конечно, работают социально-психологические факторы. Есть усталость от карантина, от самоизоляции. А у политических активистов тем более, они же хотят митинговать, они хотят на улицу, тем более повод есть.
Это касается не только политической активности. В Киеве есть масса нарушений режима самоизоляции, народ хочет на улицу, в публичное пространство.
Кроме того, накопились еще социально-экономические проблемы. В России, на Украине и в других странах очень сильно недовольство малого и среднего бизнеса. Часть людей потеряла работу и часть своих доходов. И это тоже повод для недовольства. Поэтому сочетание усталости от карантина и социально-экономических проблем провоцирует протестную волну.
- Что означают массовые протесты для США, для американской власти и лично для Трампа? Это кризис американской мечты, разрушение государства?
— Я бы не торопился с такими апокалипсическими выводами. Проблемы, несомненно, есть, но надо понимать, что они более глубокие. Они возникли не сейчас и даже не при Трампе. Трамп стал катализатором этих проблем.
Противоречия в американском обществе носят не только расовый характер. Ведь подобные бунты возникали и раньше — в 1965, 1992 году в Лос-Анджелесе… А локальные бунты на расовой основе в связи с гибелью афроамериканцев от рук полиции неоднократно приводили к серьезным столкновениям в разных городах США.
Трамп сам по себе расколол, поляризовал американские политические элиты. Хотя на самом деле поляризация началась еще 15-20 лет назад по разным причинам, в том числе из-за процессов в Республиканской партии и кризиса американских элит.
Этот кризис может растянуться во времени, и посмотрим, как он проявится во время президентских выборов. Но я все-таки надеюсь на американские институты. В отличие от Украины США обладают очень сильными государственными институтами, которые сдерживают и нейтрализуют, хотя бы частично, политические колебания.
- На ваш взгляд, какие страны извлекут наибольшую выгоду из нынешнего мирового кризиса?
— Я бы уточнил, о каком кризисе мы говорим. Если о кризисе, связанном с эпидемией, то пандемия еще не закончилась. Вполне вероятна вторая волна. У нас произошел всплеск, скорее всего, из-за слишком раннего выхода из карантина. Но все равно на Украине масштабы эпидемии значительно меньше, чем в России и Белоруссии. Но это предупредительный сигнал, что расслабляться рано. И я боюсь всплеска эпидемии в Индии. Есть вспышка, пока небольшая локальная в Пекине.
С другой стороны, только начинается экономический кризис. И судя по всему, весь этот год весь мир будет под влиянием сильного кризиса. Поэтому говорить о том, что кто-то вышел из кризиса лучше других, еще рано.
Рискну предположить, что пострадают все, кто-то больше, кто-то меньше. Когда мы выйдем из экономического кризиса и станет ясно, что там с коронавирусом, в конце этого года или начале следующего можно будет делать выводы.
