Стихийное движение
В ночь на 13 марта (по новому стилю) 1917 года в Петрограде Временный комитет Государственной думы объявил себя новой верховной властью в России. Через два дня был подписан документ об отречении Николая II от престола
Вслед за этим страна начала сползать в хаос. Вся старая вертикаль власти стала давать сбои. Губернаторы были отстранены. На их место назначались Временным правительством губернские секретари из вторых лиц губернских земских управ. Избранные до войны думы в городах уже не устраивали ни избирателей, ни тем более тех, кто в силу имущественного ценза не могли голосовать или «понаехали» уже после выборов.
Началась стихийная самоорганизация.
Первыми самодеятельными органами, претендовавшими если не на власть, то на контроль над ней, были советы рабочих депутатов.
Вот, например, как это было в Харькове. 15 марта (т.е. в день отречения императора) в здании городской думы начал работать Харьковский совет рабочих депутатов. Городской голова Дмитрий Багалей без колебаний предоставил ему здание ратуши. А ведь еще несколько дней назад даже заседание думы могло проводиться там только с письменного разрешения губернатора.
В 7 часов вечера открылось первое заседание совета, на котором присутствовало 78 человек с решающим голосом от 43 организаций и предприятий города. Было принято решение на следующее утро провести общегородской митинг, посвященный победе революции.
С восьми часов утра люди высыпали на улицы. Организованными колоннами пришли на площадь рабочие фабрик и заводов, воинские части, студенты. С балкона здания думы с речью выступил большевик Ефим Тиняков, пришедший на митинг прямо из тюрьмы. Демонстрация закончилась парадом воинских частей харьковского гарнизона.
Первым делом революция приступила к ликвидации полицейских участков.
Стихийно возникавшие группы, вооружившись отобранным у полицейских и жандармов оружием, присваивали функции охраны жизни и имущества харьковцев и именовали себя милицией. Городская дума признала существование милицейских отрядов и взяла их на свое содержание с выплатой заработной платы.
16 марта Харьковский городской совет рабочих депутатов совместно с представителями почти всех заводов и рабочих организаций рассмотрел вопрос «Об организации рабочей милиции». Старый полицейский аппарат ликвидировался, полицейские разоружались и разгонялись, а на их место по решению совета все заводы и фабрики города и его окрестностей избирали милиционеров по развёрстке исполнительного комитета. Всего было необходимо избрать 500 милиционеров.
Ни о каком национальном самоопределении речь в Харькове не шла, на повестке дня был 8-часовой рабочий день, контроль за городскими предприятиями и учреждениями.
Тогда же и в Киеве тоже появились и свой губернский секретарь Михаил Суковкин, и свой совет. Вернее советы — их было много. Вот что писал об этом комиссар Киевского военного округа Константин Оберучев:
«И так, в виде руководящих органов революционной демократии, почти с первых же дней в Киеве мы имели:
Совет рабочих депутатов, с его Исполнительным Комитетом.
Совет военных депутатов, с его Исполнительным комитетом и подразделением на два Совета: Солдатских и Офицерских депутатов.
Коалиционный Совет студенчества, с его Исполнительным Комитетом.
И, наконец, Совет общественных организаций города Киева, с его Исполнительным Комитетом, признанным Временным Правительством органом этого правительства. В состав этого Комитета в качестве членов входили и представители трёх перечисленных выше Исполнительных Комитетов.
Надо сказать, что кое-кому Исполнительный Комитет казался слишком буржуазным, и они стремились демократизировать его путём увеличения представительства от трёх вышепоименованных Советов. Исполнительный Комитет не противился такой демократизации, так как считал её не лишней, и состав представительства рабочих, солдат и студентов усилился».
Украинский публицист, историк и общественный деятель Дмитрий Дорошенко вспоминал:
«17 марта в городской думе сошлись представители общественных организаций и партий, которые составили из себя постоянный совет, который выбрал из своей среды исполнительный комитет, сначала из 12 членов.
В этот Комитет вошло пять украинцев: барон Федор Штейнгель (как председатель Союза городов), избранный председателем Комитета, Андрей Никовский — от украинских организаций, выбранный секретарём Комитета; Сергей Ефремов — от блока народных социалистов (российских, украинских и кавказских), М. Паламарчук — от украинских рабочих, Николай Порш — от союза кооперативов.
Этот Комитет в первые три месяца революции был высшей властью в Киеве, пока его место не заняла Центральная Рада. Хотя согласно приказу нового правительства власть губернатора с титулом губернскогог комиссара взял в свои руки местный председатель губернской земской управы (как и везде по России), но эта власть должна очень илюзоричний характер.
Разрушение Временным Российским Правительством целого администрацийного и полицейского аппарата, введение системы выборности администрации, фактически сразу отдало власть в руки вновь созданным революционным комитетам и подготовило полную анархию, которая наступила уже в конце лета».
Рада собирается
В тот же день — 17 февраля 1917-го — объявила о своём создании и Украинская Центральная Рада. Стоит напомнить, что слово «рада» собственно и переводится на русский язык как «совет». Таким обрзаом ЦР изначально была одним из множества советов, возникших на волне февральского переворота.
Вот как оценивал Раду национал-коммунист Мыкола Скрыпник:
«С первых же дней революции сознательные украинские элементы составили везде украинские ячейки — «просвиты», Украинские рады, и другие украинские организации. Уже 17 марта 1917 года, через неделю после свержения царизма, в Киеве был основан рядом с советом рабочих и солдацьких депутатов также и Украинскую Центральную Раду. Это была только инициативная группа — руководителей без войска, идеологов без массы, но их класс — мелкая буржуазия поддержала эту группу и после месяца работы в Киеве созван был в апреле 1917 г. первый украинский национальный конгресс, который заложил уже выборную оформленную Украинскую Центральную Раду».
Поначалу это была просто коалиция партий и общественных организаций, проникнутых украинской идеей. Дмитрий Дорошенко, ставший одним из ее руководителей, так описывает первые шаги Рады:
«Так сразу киевские украинцы начали и политическую и культурно-просветительную работу в национальном духе, стараясь наверстать то, чего до сих пор не могли свободно делать под царским режимом. С самых первых дней революции центром украинской жизни в Киеве стал украинский клуб «Родына» (Киев, ул. Владимирская, 42). Здесь в четырех маленьких комнатах — большая часть помещения с начала войны была превращена в госпиталь для раненых, — с утра до вечера толклись люди, делились новостями, отсиживали совещания.
В дом «Родыны» перенесл свои совещания и совет «Общества украинских поступовцев» (ТУП), единственной тогдашней всеукраинской организации. С начала совет ТУП думал стать общим объединяющим органом, но на собрание его появились И. Стешенко, Д. Антонович и Ал. Степаненко как представители украинских социалистических организаций и добивались, чтобы в совет были приняты также представителей этих организаций, в том же количестве, сколько было и членов ТУП-овского совета.
Чтобы не разбивать силы и не образовывать двух центров, совет ТУП согласилась на требования социалистических представителей с тем, чтобы в новый очаговый орган, для которого принято название «Центральная Рада», входили представители разных новых организаций.
Так образовалась Центральная Рада, к которой сразу же вошли кроме членов ТУПа представители украинских социал-демократов, украинских военных, от украинских рабочих, от кооперативов, студентов, от православного духовенства города Киева (два делегата, высланные от собрания целого городского духовенства), от разных обществ (Украинское научное общество, Общество украинских техников и агрономов, Украинское педагогическое Общество и пр.), общин и кружков».
Таким образом, Товариществу украинских прогрессистов (ТУП) не дали стать единоличным выразителем украинской национальной идеи. Сформировалась некое подобие коалиции партий и общественных организаций. О том, как и какие губернии в ней были представлены, участники и исследователи тактично умалчивают, как и о том, насколько массовыми были эти самые структуры, которые образовали Раду.
Д. Дорошенко, упоминая себя в третьем лице, сообщает:
«Как формальную дату основания Ц. Рады принимают 17 марта по новому стилю, то есть ровно неделю после того, как в Киев подоспела первая весть о революции в Петербурге.
Место председателя Ц. Рады было зарезервировано для проф. М. Грушевского, который должен был приехать с последнего места своей ссылки, из Москвы; заместителем его выбран В. П. Науменко, товарищами председателя Дм. Антонович и Дм. Дорошенко. Все это было лишь прредварительным, скоро целый состав Ц. Рады был переформирован на новых основах.
Но пока, уконституируясь, Ц. Рада направила привет главе Временного правительства князю Львову и министру юстиции Керенскому, выразив в своей телеграмме надежду, что «в свободной России довольно будет все законные права украинского народа».
Вот какое обращение приняла Рада. Его текст приведём целиком, чтобы стало понятно, откуда «растут ноги» у многих гораздо более поздних документов:
«Народ Украинский!
Упали вековые оковы. Пришла свобода всем подавленному люду, всем порабощенным нациям России. Пришло время и твоей свободы, и пробуждения к новой, свободной, творческой жизни после более чем двухсотлетнего сна.
Впервые Украинский тридцатимилионный народ, Ты будешь иметь возможность сам за себя сказать, кто ты и как хочешь жить, как отдельная нация.
С этого времени в дружественной семье свободных народов могучей рукой начнешь себе сам лучшую судьбу ковать.
Пало царское правительство, а временное объявило, что вскоре созовет Учредительное Собрание на основе всеобщего, равного, прямого избирательного права. Оттуда впервые на весь мир прозвучит во всей своей силе настоящий голос Твой, настоящая воля Твоя. До того же времени мы призываем спокойно, но решительно добиваться от нового правительства всех прав, Тебе естественно принадлежащих и которые ты должен иметь, Большой Народ, сам хозяин на украинской Земле.
А в ближайшем времени права на введение родного языка во всех школах, от низших до высших, в судах и правительственных учреждениях.
С таким же спокойствием, но решительно, добивайся, Народ, те же права для украинского языка от пастырей церкви, земств, и всех неправительственных институтов на Украине.
Народ Украинский! Селяне, рабочие, солдаты, горожане, духовенство и вся украинская интеллигенция! Соблюдайте спокойствие! Не позволяйте себе никаких поступков, которые разрушают порядок в жизни, но вместе, искренне и упорно беритесь за работу по группированию в политические общества, культурные и экономические союзы, составляйте гроши на украинском Национальный Фонд и выбирайте своих украинских людей на все места, организуйтесь! Только сплотившись, можно хорошо узнать все свои потребности, решительно о них заявить и создать лучшую судьбу на своей земле.
Народ Украинский! Перед тобой путь к новой жизни. Смело же, как один, иди на тот большой путь и во имя счастья своего, и счастья будучих поколений Матери Украины мощной рукой создавай свою новую свободную жизнь.
Украинская Центральная Рада».
Выборы руководства Рады формально прошли 20 марта, но, как видно выше, его состав был предрешен с первого дня.
А вот как описывал свои впечатления от Рады популярный тогда фельетонист Влас Дорошевич в юмореске «Киев»: «Украинская рада ломится в открытую дверь.
Никто в новой, демократической России не собирается лишать Украину права решать свои местные дела. Им виднее, как им лучше.
Никто не собирается идти походом на её прекрасный, музыкальный, милый язык.
Никто не думает её русифицировать при помощи Треповых, становых урядников.
За русский язык, а следовательно, и русское культурное влияние постоят наши Пушкин, наш общий Гоголь, Достоевский, Толстой. Старики не выдадут!»
Вот что сообщаел один из участников тех событий:
«Депутаты из армии заседали на основании удостоверений, что такой-то командируется в Киев для получения в интендантском складе партии сапог, для отдачи в починку пулемётов, для денежных расчётов, для лечения и т. п.
Депутаты «тыла» имели частные письма на имя Грушевского и других лидеров, приблизительно одинакового содержания: «посылаем известного нам…» В конце — подпись председателя или секретаря какой-нибудь партийной или общественной украинской организации.
Наш представитель успел снять копию с полномочий депутатов г. Полтавы. Все они были избраны советом старшин украинского клуба, в заседании, на котором присутствовало 8 человек. Всего депутатских документов оказалось 800. На официальный запрос секретарь смущенно ответил, что здесь все документы. Остальные депутаты (около 300) — это Грушевский, Винниченко, Порш и другие члены президиума, которым «передоверены» депутатские полномочия и каждый из них равняется 10-15-25 депутатам».
Рада пополняется
Месяц спустя подобной кипучей организационной деятельности 19 апреля в Киеве открылся Украинский национальный конгресс.
На него собралось 900 делегатов от малороссийских губерний, от всех украинских общин бывшей империи, а также от различных экономических, образовательных, военных и других организаций. Конгресс избрал 150 представителей в Центральную Раду и утвердил Михаила Грушевского на посту председателя.
Так от кооптации перешли хоть к каким-то выборам. С этого момента Рада, видимо почувствовав возросшую легитимность, заняла здание Педагогического музея в Киеве.
Еще через месяц — 18 мая — более 700 делегатов от военнослужащих на съезде в Киеве дали своим представителям поручения вступить в состав Центральной Рады. Кроме того съезд сформировал постоянный орган — Украинский Генеральный военный комитет, во главе с Петлюрой и Винниченко — будущими лидерами Директории УНР.
Затем, минуло еще около месяца и так же поступили около тысячи делегатов украинского съезда крестьян. Наконец к Центральной Раде также присоединился съезд рабочих.
«Вдохновленная такими проявлениями доверия, Центральная Рада стала смотреть на себя не только как на представителя относительно небольшого количества национальное сознательных украинцев, но и как на украинский парламент», — пишет историк-эмигрант Орест Субтельный.
Подробную характеристику настроений Рады тех дней оставил Константин Оберучев — кадровый отставной военный, давно сочувствовавший революционным идеям, произведенный временным правительством в генералы и возглавивший войска Киевского военного округа:
«Жаль только, что она как-то сумела сразу отмежеваться от всероссийской демократии, Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполнительного Комитета, представлявших в своём лице значительные массы неукраинской демократии, составляющей, пожалуй, местами даже численное большинство в городах.
Рада сразу стала на какую-то исключительно националистическую позицию и заподозрила, конечно, без достаточных оснований, российскую революционную демократию в несочувствии принципу национального самоопределения и чуть ли не в стремлении продолжат русификаторскую политику печальной памяти царского правительства.
Укреплению такого взгляда способствовало движение в направлении украинизации войск и противодействие этому в данный момент со стороны российской демократии края, а также и то, что в ответ на домогательства некоторых групп украинцев-самостийников полного отделения российская революционная демократия, и в лице местных её органов и в лице Временного Правительства, — всегда отвечала одно и то же:
«Подождите Учредительного Собрания. Этот хозяин земли русской даст свой ответ. И каково будет его решение, так и будет»…
Если подозрительность Рады питалась настроением российской демократии отложить решение вопроса до Учредительного Собрания, то, с другой стороны, российская демократия чувствовала, что в украинском национальном движении рядом с украинской демократией работают и узкие националисты и даже шовинисты. А косвенным подтверждением этому явились такие надписи, появлявшиеся иногда на украинских знамёнах: «Хай живе вільна Украина без жидів и ляхів». (Да здравствует Свободная Украина без евреев и поляков.)».
Уже осенью 1917 г. под давлением Украинского Генерального военного комитета во главе с Симоном Петлюрой генерал Оберушев ушел в отставку и вскоре эмигрировал, отказавшись сотрудничать с пришедшими к власти большевиками.
Так структура, сначала самопровозглашенная, потом наполненная с помощью кооптации и выборов без общих правил, стала претендовать на особое народное представительство. Впрочем, вплоть до летних выборов местного самоуправления и осеннее-зимних — в Учредительное собрание, самозванцами на 1/6 части суши были все, кто пытался назначить себя властью.
