- Дмитрий, на днях Александр Лукашенко назвал дату встречи с Владимиром Путиным, отметив при этом, что в отношениях двух стран наступил момент истины. Как вы считаете, станет ли встреча двух президентов судьбоносной для двух стран?
— Следует отметить, что таких судьбоносных встреч было достаточно много в последние несколько месяцев. Но важной она станет несомненно. Дело в том, что в последнее время ситуация изменилась. У нас был проведен налоговый маневр, который предполагает ликвидацию «льготной» нефти. Я напоминаю, что из нефти вычиталась таможенная пошлина, теперь значительная часть налогов собирается на скважине и возможность льгот Белоруссии не предоставляется.
На внутреннее потребление шли небольшие объемы, остальная часть шла на экспорт в страны ЕС и частично на Украину. Плюс ко всему также подвисает контракт по газу.
Напоминаю, Минск хотел бы получать внутрироссийскую стоимость еще и со скидкой. Наконец, есть финансовый вопрос. Дело в том, что Белоруссии необходимо рефинансировать обязательства и получить межправительственный кредит. Москва, напоминаю, отказалась предоставлять его в полном объеме.
Это требования, которые есть у белорусской стороны. Москва в ответ требует более серьезных интеграционных процессов. Напоминаю, что у нас Союзное государство, но по факту оно на боку лежит. Там есть небольшой бюджет и какие-то совместные органы, но ни единой эмиссии, ни единой системы налогообложения, что создает проблемы.
Особенно проблемы стали заметны после введения контрсанкций, когда часть запрещенных продуктов питания шла реэкспортом. Причем среди экспортеров была не только Польша со своими многострадальными яблоками, но и Украина со своим молоком. Поэтому Москва требует более интенсивной интеграции, прежде всего в экономическом плане.
Речь идет, соответственно, о синхронизации систем налогообложения. То же самое касается вопросов, связанных с экономической политикой. Потому что есть такое странное явление, как система хабов, характерная для Киргизии, Казахстана и Белоруссии.
В чем она заключается? Китайские коллеги поставляют продукцию на территорию этих стран, там происходит переупаковка, и это уже продается как продукция стран Таможенного союза. Таким образом, удается избежать налогобложения на входе.
- Каких же договоренностей следует все-таки ждать на этой встрече?
— На самом деле тайминг очень жесткий. Во-первых, Белоруссия начинает повышать ставки. Напоминаю, Помпео провел турне по странам постсоветского пространства и заявил, что США собираются поставлять нефть в Белоруссию.
Понятно, что это попытка надавить на Москву. Белоруссия уже поставляла себе нефть, венесуэльская нефть была, норвежская, но понятно, что с такой скидкой, как у России, им никто нефть не даст. Более того, она будет стоить в два раза дороже, потому что плечо доставки намного длиннее. Белорусские НПЗ находятся внутри страны, белорусам надо будет либо через Одессу тащить, либо через Прибалтику, а это достаточно высокая стоимость.
Это говорит о том, что у Лукашенко небольшой запас прочности, но идти на серьезные интеграционные процессы он не хочет. Поэтому скорее всего суть останется где-то посередине. Понятно, что ни о какой совместной денежной единице речь в ближайшее время не идет, и никто об этом говорить не будет.
Но какие-то интеграционные позиции Белоруссии все равно придется поменять, очень точечно. Скорее всего, речь будет идти о синхронизации налогового обложения. В какой-то форме это, скорее всего, будет требовать Москва. Если удастся договориться хотя бы по базовым позициям, налогообложению, таможенному законодательству, по экономической политике, стандартизации, это уже можно будет считать хорошей разрядкой.
Сейчас действительно пик этого противостояния, и Белоруссии необходимо какие-то решения принимать. Москва сейчас будет играть в долгую, прекрасно понимая, что ситуация может усложниться. Пока хорошая экономическая конъюнктура плюс цена на нефть — одна ситуация, но дело может закончиться плачевно.
Поэтому Москва требует больших интеграционных процессов и не хочет повторить сценарий Украины.
- Если вернуться к поездке Помпео, можно ли говорить, что она преследовала цель создать новый антироссийский пояс на ближних подступах к России?
— Это очень интересная поездка. Следует отметить, что в период (госсекретаря США с 2017 по 2018 годы Рекса. — Ред.) Тилерсона таких враждебных действий не было. Тогда интерес к СНГ был немного потерян. СНГ стал токсичной темой для Вашингтона последнее время на фоне ситуации с Украиной, с господином Зеленским и импичментом.
Трамп пытается вернуть позиции США на постсоветском пространстве и, что самое главное, сдержать Китай, который сильно активизировался в Средней Азии. Помпео за время своей поездки ни разу не высказывался жестко в адрес Москвы.
По большей части он занимался двумя вещами: сдерживал Китай и, самое главное, занимался бизнесом, потому что везде старался продвинуть свои экономические интересы. То есть в Белоруссии он предлагал кредиты, в Казахстане он встретился с Назарбаевым и действующим президентом и везде предлагал более активную экономическую позицию.
Поэтому это был пробный визит, и Москва это понимает. С одной стороны, Россия занимает более жесткие позиции по отношению к той же Белоруссии, а с другой — со странами, которые находятся в экономической зоне влияния, начинает интенсивно работать.
Именно экономическая интеграция может стать важным фактором в развитии двусторонних отношений и сможет удержать в орбите, потому что на одной исторической памяти это сделать сложно. Необходима конкретная рациональная позиция. Москва показывает новую политику в Средней Азии, более экономизированную, технократическую.
- На закрытой встрече в Киеве Майк Помпео заявил, что Крым для Украины потерян навсегда. Означают ли эти слова, что США де-факто признали Крым российским регионом?
— Это означает, что Помпео очень не хочет проводить в Вашингтоне конференцию крымско-татарских народов.(Смеется.) Его спрашивали именно об этом. А еще хотели деньги у него собрать на это дело, что само по себе забавно.
В Киеве Помпео сказал все то же самое, только в более реалистичных красках. Поэтому это важный сигнал, который может на самом деле помочь в чем-то Зеленскому. По факту это серьезное остужающее заявление, потому что за эту позицию никто не будет бороться, а если за нее никто не будет бороться с внешнего контура, например, Польша, то это серьезно снижает градус для радикальных игроков. Внешняя поддержка была основным топливом этого противостояния.
Это неплохой сигнал для Зеленского, теперь он может заниматься экономикой и двигать различные процессы без оглядки на улицу, а подпиткой этой улицы была внешняя составляющая, которая сейчас уходит.
