В этом году протесты и беспорядки вспыхнули в трёх городах, которые входят в число наиболее богатых в мире. В Париже — из-за налогов на топливо, в Гонконге — из-за закона об экстрадиции в материковый Китай, и в Сантьяго — из-за повышения цен на проезд в метро. Согласно традиционным показателям, все три города являют собой образец экономических успехов, пишет Project Syndicate.
В Париже волны протестов и бунтов бушуют с ноября 2018 года, когда президент Франции Эммануэль Макрон повысил налоги на топливо.
В Гонконге беспорядки начались в марте, когда глава города Кэрри Лам предложила принять закон об экстрадиции в материковый Китай.
А в октябре бунтами взорвался город Сантьяго после приказа президента Себастьяна Пиньеры повысить цены на проезд в метро.
У каждого из этих протестных движений есть собственные местные причины, но все вместе они демонстрируют более широкую картину: вот что может произойти, когда ощущение несправедливости начинает сочетаться с массовым ощущением снижения социальной мобильности.
Согласно традиционным показателям ВВП на душу населения, все три города являют собой образец экономических успехов. В Гонконге подушевой доход равен примерно $40 тысячам, в Париже — более $60 тысяч, а в Сантьяго — около $18 тысяч (это один из самых богатых городов Латинской Америки).
В «Докладе о глобальной конкурентоспособности 2019», опубликованном Всемирным экономическим форумом, Гонконг находится на третьем месте, Франция — на 15-м, а Чили — на 33-м (это лучший показатель среди стран Латинской Америки, причём с большим отрывом).
Судя по общепринятым стандартам, все эти страны достаточно богаты и конкурентоспособны, но их население недовольно ключевыми аспектами своей жизни. По данным «Всемирного доклада о счастье 2019», граждане Гонконга, Франции и Чили считают, что во многих смыслах их жизнь парализована.
Каждый год компания Gallup спрашивает людей по всему миру: «Вы удовлетворены или нет свободой выбора при принятии решений о своей жизни?» Гонконг находится на девятом месте в мире по размерам подушевого ВВП, но он оказался намного ниже — на 66-м месте — по уровню восприятия обществом личной свободы выбора в определении жизненного курса.
Подобное расхождение наблюдается и во Франции (25-е место по подушевому ВВП и 69-е по свободе выбора), и в Чили (48-е и 98-е места соответственно).
Ирония в том, что и фонд Heritage Foundation, и Университет им. Саймона Фрейзера считают, что Гонконг обладает самой высокой степенью экономической свободы в мире, хотя сами жители Гонконга не надеются на свободу выбора при принятии решений о своей жизни.
Во всех трёх странах городская молодёжь, которой не довелось родиться в богатстве, потеряла надежду найти доступное жильё и приличную работу. В Гонконге уровень цен на недвижимость (относительно средних зарплат) — один из самых высоких в мире. А в Чили наблюдается наивысший уровень неравенства доходов среди всех стран, входящих в ОЭСР, клуб стран с высоким уровнем доходов. Во Франции дети из элитных семей в течение жизни пользуются огромными преимуществами.
Из-за очень высоких цен на жильё большинство людей оказывается выдавлено из центральных деловых районов, и, чтобы попасть на работу, им приходится пользоваться личным или общественным транспортом. Именно поэтому значительная часть общества особенно чувствительна к любым изменениям в ценах на транспорт, что и показали взрывы протестов в Париже и Сантьяго.
Гонконг, Франция и Чили далеко не в одиночестве сталкиваются с кризисом социальной мобильности и недовольством по поводу неравенства.
В США наблюдается резкий рост случаев суицида и других признаков социального неблагополучия (например, массовые убийства) на фоне беспрецедентного роста неравенства и падения общественного доверия к правительству. Несомненно, что США ждут впереди новые социальные взрывы, если мы продолжим проводить привычную политику, в том числе экономическую.
Для предотвращения такого исхода мы должны сделать определённые выводы из трёх перечисленных случаев. Для всех трёх правительств протесты стали неожиданностью. Потеряв связь с обществом и не зная о его настроениях, власти не смогли предвидеть, что политические решения, казавшиеся вполне умеренными (закон об экстрадиции в Гонконге, повышение топливного налога во Франции, повышение цен на проезд в метро в Чили), спровоцируют массовый социальный взрыв.
Но, наверное, самое важное — и менее удивительное — это то, что традиционных экономических индикаторов благосостояния совершенно недостаточно для измерения реальных настроений в обществе. Показатель подушевого ВВП измеряет средний доход в экономике, но он ничего не говорит о распределении доходов, о том, как люди оценивают справедливость или несправедливость, об ощущении финансовой уязвимости в обществе и о многих других характеристиках (например, доверие к правительству), которые серьёзно влияют на общее качество жизни.
В рейтингах — «Индекс глобальной конкурентоспособности» Всемирного экономического форума, «Индекс экономической свободы» фонда Heritage Foundation, «Экономическая свобода мира» Университета им. Саймона Фрейзера — субъективные настроения в обществе, например, оценки справедливости, свободы выбора при принятии жизненно важных решений, честности правительства, степени доверия между согражданами в обществе почти не учитываются.
Чтобы узнать об этих настроениях, надо напрямую спрашивать общество об удовлетворённости жизнью, о чувстве личной свободы, о доверии к правительству и соотечественникам и о других аспектах общественной жизни, которые серьёзно влияют на качество жизни и соответственно на перспективы возникновения социальных беспорядков.
Именно такой подход используется в ежегодном опросе Gallup о благополучии, о результатах которого мои коллеги и я ежегодно сообщаем во «Всемирном докладе о счастье».
Идея устойчивого развития, нашедшая отражение в 17 «Целях устойчивого развития» (ЦУР), которые правительства стран мира утвердили в 2015 году, заключается в том, чтобы выйти за рамки традиционных индикаторов, таких как темпы роста ВВП или подушевой доход, и начать использовать намного более богатый набор целей, включая социальную справедливость, доверие, экологическую устойчивость.
В программе ЦУР, например, особое внимание уделяется не только проблеме неравенства доходов (ЦУР № 10), но и более широким показателям благополучия (ЦУР № 3).
Эта программа призывает каждую страну измерять пульс у населения и внимательно присматриваться к причинам социального неблагополучия и недоверия. Экономический рост без справедливости и экономической устойчивости — это рецепт для беспорядков, а не благополучия.
Нам надо предоставлять намного больше государственных услуг, активней перераспределять доходы от богатых к бедным, увеличивать государственные инвестиции, направляемые на достижение экологической устойчивости.
Даже те решения, которые выглядят разумно, например, сворачивание топливных субсидий или повышение цен на проезд в метро для покрытия его убытков, будут приводить к массовым беспорядкам, если они принимаются в условиях низкого общественного доверия, высокого уровня неравенства и охватившего всех чувства несправедливости.
Материал подготовлен на основе перевода сайта inosmi.ru
