Он родился 17 (4) октября 1903 года в слободе Голодаевка на реке Миус, ныне это село Куйбышево Ростовской области.
До подписания в 1774 году с турками Кючук-Кайнарджийского договора земли эти не были заселены и являлись рыбными и лесными угодьями, за которые запорожские и донские казаки постоянно вели споры, иногда перераставшие в военные столкновения.
После присоединения Крыма к Российской империи, замирения местных татар и разгона Запорожской сечи были ликвидированы все препятствия к заселению этих территорий. В 1777 году зажиточный донской казак Дмитрий Мартынов основал в урочище Голодаевке слободу, которая называлась когда Мартыновка, а когда и Голодаевка. Она сразу стала столицей Миусского округа Войска Донского, но заселили ее в основном переселенцы из Малороссии, так как у донцев и в Великороссии нужного для освоения новых территорий количества людей не было.
Казацкое сословие к пришлым относилось свысока, называло «иногородними» и «хохлами» и фактически жило с ними совместно по неписанным законам сегрегации, что часто приводило к конфликтам, а иногда и к восстаниям.
В 1888 году Миусский округ расформировали, и Голодаевка отошла к Таганрогскому округу. После революции в 1923 году его включили в состав Донецкой губернии Украинской ССР, но ненадолго. Хоть на три четверти население округа составляли этнические украинцы (в том числе и род Гречко), с 1 октября 1924 года округ отошёл к Юго-Восточной области РСФСР, затем — к Северо-Кавказскому краю, а с 1937 года эти земли стали частью Ростовской области.
Андрей был 13-м из 14 детей в семье. Его отец, голодаевский кузнец, отличался большим ростом и недюжинной силой. Он успел повоевать в русско-турецкую кампанию 1887-88 годов, освобождал Болгарию, дослужился до фельдфебеля. Сын вырос под стать родителю, к 16 годам вымахал в здоровенного двухметрового парубка.
В метельный декабрь 1919 года через село проходили части 1-й Конной армии красных. Юноша с завистью смотрел на лихих буденновцев с красными звездами на «богатырках» и решил во что бы то ни стало быть вместе с ними. Отец поддержал его решение, и Андрей на своей лошади добровольно вызвался подвозить красным конникам боеприпасы до самого Ростова. Командир одного из эскадронов и земляк юноши Степан Василенко взял его к себе в подразделение, выдал верховую лошадь, шашку, винтовку.
После окончания Гражданской войны Гречко с перерывами на бои с отрядами батьки Махно и незамиренных горцев учился попеременно на Крымских кавалерийских курсах имени ВЦИК, в окружной Таганрогской кавалерийской школе, в Северо-Кавказской горской национальной кавалерийской школе. В 1932 году он стал слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе.
В сентябре 1939 года подполковник Гречко в качестве начальника штаба Особой Краснознамённой кавалерийской дивизии Белорусского военного округа участвовал в Польском походе Красной армии, по окончании которого стал слушателем Академии Генерального штаба.
Экзамен по оперативному искусству он сдавал за три дня до начала Великой Отечественной войны.
С первых дней Андрей Антонович рвался на фронт, но после выпуска его распределили в оперативное управление Генерального штаба, где он прослужил первые 12 дней войны. Как только представилась возможность, он лично попросил своего начальника, генерала армии Георгия Константиновича Жукова, отправить его в войска, и уже 3 июля получил под командование формирующуюся на Украине 34-ю кавалерийскую дивизию. Чтобы его воинское звание приблизилось к должности, 10 июля Гречко сделали полковником.
Затем последовали неудачные августовские бои по деблокированию окруженных под Уманью 6-й и 12-й армий, трагическое сентябрьское отступление. 13 сентября на глазах у Андрея Антоновича саперы подорвали мост через Ворсклу, по которому еще переправлялись его конники. Погибло много людей, в том числе командир одного из его полков. Затем последовали уличные бои за Полтаву, арьергардные бои при отступлении к Харькову, оборонительные бои на Северском Донце в живописнейших местах в районе Святогорска. В эти дни 9 ноября Андрею Антоновичу присвоили звание генерал-майора.
В декабре дивизия наступала на юг вдоль левого берега Северского Донца и 31 декабря закрепилась в районе Ивано-Дарьевки. Генерал Гречко хорошо зарекомендовал себя в тяжелых боях 1941 года, поэтому 18 января, накануне наступательной Барвенково-Лозовской операции, ему доверили командование 5-м кавалерийским корпусом.
В последующих боях Андрей Антонович познакомился с Брежневым, который с октября работал замначальника политуправления Южного фронта.
После войны маршал вспоминал в своих мемуарах: «…Как-то в феврале 1942 г. мы с Леонидом Ильичом поехали в одну из частей, на участке которой сложилась критическая обстановка. Лошади, вязнув в глубоком снегу, с трудом тащили наши сани… Вдруг неожиданно налетели «юнкерсы» и стали бомбить… Отбомбившись, вражеские самолеты ушли. Оглушенные, мы выбрались из канавы, отряхнулись. Вокруг чернели воронки. Наши лошади были убиты. С трудом отыскали других и отправились дальше».
12 марта для разгрома Славянско-Краматорской группировки противника была создана оперативная группа Южного фронта в составе двух стрелковых дивизий, двух танковых бригад, 5-го кавкорпуса и трех артиллерийских полков, которую возглавил генерал Гречко. Хоть группа и не выполнила поставленных перед ней задач, 15 апреля Андрея Антоновича назначили командовать 12-й армией. Она занимала южный фас обороны Барвенковского плацдарма и выполнила свою задачу.
Но последовало разгромное майское поражение Красной армии в Харьковской наступательной операции, и началось тяжелейшее отступление войск Южного фронта из Донбасса в низовья Дона и на Кавказ. У генерала Гречко сердце обливалось кровью, когда его части проходили мимо его родной Голодаевки.
В начале осени 1942 года командование 47-й армии не справилось с управлением и позволило немцам прорваться к Новороссийску. 7 сентября они захватили железнодорожный вокзал, элеватор, порт, завязались уличные бои. В этих условиях командование передали проверенному командиру генерал-майору Гречко. Ему удалось стабилизировать ситуацию и не пустить немцев дальше.
Противник перенес основной удар восточнее, теперь с управлением не справилось командование 18-й армии, и Андрея Антоновича в октябре в качестве «пожарной команды» отправили командовать туда. Остановив наступающие немецкие войска, его армия частью сил провела успешную операцию по ликвидации Семашской группировки вермахта.
В январе 1943 года войска Закавказского фронта перешли в общее наступление. В полосе Черноморской группы войск главный удар наносила 56-я армия, которую накануне возглавил Гречко. В сентябре-октябре он уже в звании генерал-лейтенанта совместно с командованием 9-й и 18-й армий освобождал Таманский полуостров. За успешное проведение операции Андрею Антоновичу присвоили звание генерал-полковника, а 16 октября назначили заместителем командующего войсками 1-го Украинского фронта.
Предстояло освобождение Киева.
Как известно, при наступлении на столицу Украины войска генерала армии Николая Федоровича Ватутина первоначально основной удар наносили с южного Букринского плацдарма, но «уперлись» в хорошо подготовленную вражескую оборону. Тогда было решено скрытно и в сжатые сроки перебросить основные силы севернее города на Лютежский плацдарм. Ответственным за проведение этой операции назначили генерала Гречко, и он с ней с блеском справился.
15 декабря по его просьбе Ватутин доверил Андрею Антоновичу командование переданной фронту из резерва Ставки 1-й гвардейской армии. На посту командарма Гречко участвовал в освободительной Житомирско-Бердичевской операции. В Проскуровско-Черновицкой операции его армия освобождала Проскуров (современный Хмельницкий), а в Львовско-Сандомирской — Станислав (Ивано-Франковск), Калуш, Дрогобыч и другие города.
Для проведения Западно-Карпатской операции армию генерала Гречко передали в состав 4-го Украинского фронта. 18 октябрьских дней только силами пехоты, так как техника не могла вскарабкаться на скалистые подъемы, его подразделения штурмовали и, в конце концов, оседлали карпатский перевал Русский путь, обойдя венгерскую «линию Арпада» с севера.
Весной 1945 года в Моравско-Остравской и Пражской операциях армия генерала участвовала в освобождении Словакии, Польши и Чехии, с боями дошла до Праги, где и встретила День Победы.
В августе 1945 года 1-ю гвардейскую армию расформировали, а ее командующего отправили руководить Киевским военным округом.
Здесь генерал Гречко занимался вопросами демобилизации старших возрастов, сокращением войск, размещением частей на места постоянной дислокации. Подразделения округа активно участвовали в разминировании, расчистке завалов, восстановлении объектов народного хозяйства. Параллельно в период 1947-53 гг. войска округа провели ряд крупных учений — мир вступал в затяжной период «холодной войны».
После смерти Сталина в стране начались стремительные изменения, которые непосредственно сказались на судьбе Андрея Антоновича.
Командующий Группой советских оккупационных войск в Германии, герой обороны Сталинграда, генерал армии Василий Иванович Чуйков вступил в конфликт с гражданской оккупационной администрацией. Однако если раньше генерала «прикрывал» Сталин, у которого Чуйков ходил в любимчиках, то теперь защитить его оказалось некому, и его отправили в Киев на должность генерала Гречко, а Андрея Антоновича назначили командовать войсками в Германии.
Разъяренный таким поворотом дел, Чуйков не поехал встречать своего преемника и не пустил на аэродром своих замов. Встречать генерала 26 мая 1953 года и его жену отправился только адъютант командующего, подполковник Василий Павлович Брюхов.
Он вспоминал: «Гречко посмотрел на меня с высоты своего почти двухметрового роста. В его взгляде чувствовалось презрение. Жена тут же прокомментировала: «Вот тебе и встреча… Я говорила, чтобы ты позвонил. Вот и получай!» Гречко промолчал, но побагровел, желваки на лице зашевелились. Он процедил сквозь зубы: «Вези куда приказали».
Гречко «взъелся» на Чуйкова, он постарался сменить все, что напоминало о предшественнике, включая построенные при нем здания и даже обивку стульев. Эту взаимную неприязнь два героя войны сохранили до конца своих дней.
Германия оказалась для Андрея Антоновича не самым спокойным местом. Месяца не прошло, как утром 17 июня в ГДР вспыхнуло народное восстание, вызванное недальновидной политикой главы страны Вальтера Ульбрихта и оккупационных советских властей. Заместитель командующего не мог до него дозвониться, а нужно было принимать срочное решение.
Брюхов вспоминал: «…Гречко за день до этого уехал на север ГДР инспектировать 94-ю дивизию… Во-первых, средства связи были плохонькими… на таком расстоянии мощности этой рации не хватало. А во-вторых, Гречко был немного барин. Он не любил рано вставать. Тревожить его не полагалось. Так что связи с ним не было». В результате в критический момент войска открыли огонь сами, без приказа, погибло свыше 70 человек. Генералу это сошло с рук, никто не был наказан, но и наград никто не получил.
Гречко «умел дружить» — он был заядлым охотником, душой любой компании. Пребывание в Германии позволяло ему делать ценившиеся в СССР подарки. Возможно, именно поэтому награды, регалии и продвижения не заставляли себя ждать: с 11 марта 1955 года — он уже маршал; с ноября 1957 года (после попадания в опалу маршала Жукова) он стал первым заместителем министра обороны СССР, главнокомандующим Сухопутными войсками; указом от 1 февраля 1958 года ему присваивается звание Героя Советского Союза.
С генсеком страны Никитой Сергеевичем Хрущевым он регулярно ездил на охоту и, можно сказать, дружил. Казалось бы, живи и радуйся. Но, когда готовилось свержение генсека, он принял в нем активнейшее участие.
После смерти маршала Родиона Яковлевича Малиновского Гречко возглавил Вооруженные силы СССР.
Это, пожалуй, один из самых неоднозначных министров обороны страны за всю ее историю. С одной стороны, при нем на многочисленных стратегических учениях и играх исследовались важнейшие положения теории ядерной войны. На вооружение был принят целый ряд новейших видов техники, которые до сих пор служат вооруженным силам стран бывшего СССР. Благодаря его решительным действиям была остановлена китайская экспансия в районе острова Даманский, да так, что больше конфликтов подобного масштаба между СССР и Китаем не возникало. Было подавлено в зародыше Пражское восстание, чреватое для СССР большими геополитическими проблемами.
При нем для спортивных клубов армии ЦСКА и СКА было сделано больше, чем всеми предшественниками и преемниками вместе взятыми. По его распоряжению генералы и маршалы приезжали в спортзал, и Андрей Антонович — сам прекрасный спортсмен — проводил для них групповые тренировки. Его спарринг-партнером по теннису был Шамиль Тарпищев, будущий президент Федерации тенниса России и личный тренер Бориса Ельцина. Это Гречко не пустил его в десант, а отправил служить в ЦСКА.
Маршалу Гречко своим появлением обязан фильм «Офицеры». Это он попросил кинематографистов создать ленту о нелегкой судьбе офицерских жен. Тогда же прозвучала и ставшая знаменитой фраза «Есть такая профессия — Родину защищать». В Госкино картину не оценили, пустили в ограниченный прокат в «мертвый» отпускной сезон. Но жене маршала фильм очень понравился, она так и сказала: «Это все про нас!» Министр обратился к старому другу, генсеку Брежневу, тому картина тоже пришлась по вкусу. Он распорядился провести повторный показ ленты… и она заняла в прокате 1971 года 1-е место, собрав 53 млн.
С другой стороны, именно при Гречко в войсках расцвело пренебрежение к уставам и наставлениям. В училищах курсантам не прививали к ним должное уважение, а в войсках перестали требовать их выполнения. Виной тому были волюнтаризм, нежелание прежде всего старших офицеров, начиная с министра обороны, следовать уставам. Высшее командование считало себя стоящим над уставами и не собиралось их исполнять.
В бытность Гречко министром обороны в первый же призыв срок службы в частях сократили на год. Образовавшиеся недоборы военкоматам разрешили покрывать за счет освободившихся после отсидки недавних «зеков». В армии появилась «дедовщина» в ее самых уродливых проявлениях.
Маршал отличался необузданной властностью и себялюбием. Именно при нем пышным цветом расцвели протекционизм, подношения, барство. Василий Павлович Брюхов вспоминал:
«То он требовал, чтобы не было командиров дивизии старше 45 лет, то приказывал не назначать на армию и корпус старше 45 лет, то чтобы не было командиров полков в звании майор, и так далее… Толковых командиров дивизий рассовывали куда угодно. В стремлении найти кандидата на должность командующего армией в 45 лет некоторых офицеров прогоняли по должностям, не давая на них задерживаться дольше одного года. Получалось, что от командиров рот до командиров армий все молодые и неопытные….
Гречко старался выдвигать на руководящие посты только украинцев. Вообще украинцы ревностные службисты, и среди них было много хороших командиров, но их засилье в армии привело к тому, что после смерти Гречко несколько лет украинцев не удавалось назначить ни на какие должности — исправляли положение!»
Маршал усыновил двух внучек-близнецов от своей единственной дочери Татьяны и всячески потакал им, от чего они выросли разбалованными алкоголичками и наркоманками. Благодаря дедушке они получили элитные квартиры в центре Москвы на Новом Арбате, которые предназначались для заслуженных командиров и героев СССР. В госпитале им. Мандрыка для дочек-внучек держали наготове люксы, предназначавшиеся для маршалов. Девушек пытались лечить от алкоголизма и наркомании, но те часто приглашали сюда друзей, и палаты превращались в места для пьяных загулов. После смерти дедушки им назначили государственные пенсии, прикрепили гувернанток, оставили право пользования автотранспортом, выделили особые пайки. В результате одна из дочек-внучек Ирина умерла в 32 года от цирроза печени.
Хоть Гречко стал маршалом в послевоенное время, но считал, что полностью заслужил это звание. В связи с этим он не хотел присваивать его ни Брежневу, ни другим партийным деятелем, заслуги которых были бесспорны, но на маршальское звание «не тянули».
Поэтому, когда утром 26 апреля 1976 года его обнаружили мертвым на его персональной даче, поползли нездоровые слухи. В свои 72 года маршал находился в хорошей физической форме, хотя, положа руку на сердце, у него действительно было загустение крови и поставленный медиками диагноз инфаркт выглядит вполне правдоподобным.
Тем не менее, неопровержимым является факт, что уже на следующий день после его смерти Леонид Ильич Брежнев провел заседание политбюро, на котором было принято единогласное решение присвоить ему воинское звание маршала. 7 мая соответствующий указ принял Президиум Верховного Совета СССР, а 10 мая маршальскую Звезду генсеку торжественно вручили в Кремле.
Ну а Гречко… Останки Андрея Антоновича упокоились в кремлевской стене, и нам, живущим в другое время, в других странах, с другими властями и идеологиями вся история его жизни словно говорит о том, как мимолетна людская слава и как преходящи все так ценимые нами при жизни звания, должности, почести…
В памяти людской навсегда остается только «Есть такая профессия — Родину защищать».
