В течение нескольких десятилетий в киевском Институте кибернетики разрабатывался прототип советского интернета. Воплотить свои задумки в жизнь ученым в конечном счете не удалось, но это был масштабный проект с драматичной судьбой.
Первые шаги
Судьба кибернетики в СССР была сложной. Поначалу к новой отрасли знания отнеслись со скепсисом, и будущее этой науки было неопределенным. Возможности, которые открывала кибернетика, были просто непонятны руководству страны. Первые западные публикации на эту тему встретили прохладно, а в печати кибернетику объявили «лженаукой». Однако вскоре взгляды изменились.
В 50-е годы СССР столкнулся со все нарастающими проблемами. Страна быстро восстанавливалась после войны, экономика становилась все более сложной, новые предприятия строились одно за другим. Административная система начала давать сбои. Аппарат управления рос, а его качество падало. Попытки оптимизировать систему управления страной, просто меняя чиновников и уменьшая количество министерств, давали неочевидные результаты. Поток информации с мест грозил задавить управленцев. Именно во время административного хаоса второй половины 50-х годов и приобрела популярность идея о более широком внедрении ЭВМ в народное хозяйство.
В середине 50-х в советской печати появились первые проекты автоматизации хозяйства. Подробнее всех тему раскрыл Анатолий Китов — полковник инженерных войск, а кроме того — академик и заместитель начальника Вычислительного центра Министерства обороны. Полковник-академик одним из первых осознал, что ЭВМ — это не просто огромный калькулятор. Китов в своей разработке — «Аванпроекте» — утверждал, что автоматизировать можно все управление страной.
Ученый сначала выпустил книгу об электронном грядущем, а затем — написал обстоятельное письмо Хрущеву, обещая скачок качества управления производством от внедрения автоматизированных систем. Китов предложил создать сеть вычислительных центров, которые в мирное время могли использоваться для хозяйственных нужд, а в военное — обслуживать интересы военных. В первую очередь Китов считал необходимым автоматизировать расчеты для нужд статистики, технического снабжения, финансовой системы и управления транспортом.
Наверху впечатлились, но дальше публичного одобрения дело не пошло. Кибернетика получила путевку в жизнь, благо, на тот момент ученых слушали очень внимательно. Однако конкретно план Китова вызвал множество нареканий. В реальности претензии носили главным образом не технический, а бюрократический характер.
Дело в том, что Китов со своими радикальными планами покушался на всю сложившуюся в стране иерархию. Военным не понравилась критика в адрес министерства обороны. Гражданские чиновники видели перед собой возможные сокращения ведомств и гибель собственных карьер. В результате комиссия, собранная для обсуждения проектов Китова, разбранила его предложения по формальным основаниям. Военные подходили с позиций своего ведомства: идея использовать ЭВМ вооруженных сил для гражданских нужд их совершенно не прельщала.
Времена стояли намного более вегетарианские, чем в эпоху раннего СССР, поэтому Китова просто исключили из партии, а его проект забросили. Однако на этом история АСУ по-советски не закончилась.
Проект «ОГАС»
Падающее знамя подхватил киевский Институт кибернетики во главе с Виктором Глушковым. На ближайшие десятилетия этот человек стал главным энтузиастом информатизации Советского Союза.
Глушков родился в Ростове-на-Дону, детство провел на востоке Донбасса, в Шахтах. Естественными науками он интересовался с детства, и закончил школу с золотой медалью — ровно в 1941 году. Дальше была война, оккупация, гибель матери… После всех пертурбаций Глушков все же окончил университет и связал жизнь с наукой. В 1955 году молодого перспективного специалиста пригласили в Киев, где он надолго остался, совмещая преподавание и научную работу.
К тому же, Хрущев к замыслам кибернетиков отнесся как раз благосклонно. Генсек предпочел бы иметь более четкое представление о происходящем на местах через голову бюрократии. Глушков, оказавшийся теперь в авангарде, сумел пробить разрешение на разработку системы управления советской экономикой. Он бомбардировал ЦК КПСС письмами об отставании Советского Союза от США по части информатизации и о возможных гибельных последствиях такого разрыва. Ему удалось убедить лидеров государства в своей правоте, и с 1963 года ученые начали работу над проектом, известным как ОГАС — общегосударственная автоматизированная система управления народным хозяйством.Этот человек стоял у истоков первых советских ЭВМ, спроектировал несколько образцов, в том числе весьма современную на тот момент полупроводниковую машину «Днепр», которую затем долго выпускали и даже экспортировали, разрабатывал языки программирования. Словом, такой человек просто не мог пройти мимо наработок Китова.
Задумка Глушкова поражала воображение. Он планировал создать сразу 20 тысяч вычислительных центров на местах. Они должны были обрабатывать данные от предприятий и ведомств, затем передавать полученные сведения выше, в более узкую сеть крупных ВЦ, после чего собранная информация поступала в главный центр и позволяла принимать научно обоснованные решения.
Советская экономика была плановой. Именно в рамках такого хозяйства подобная сеть должна была работать на полную мощность. Система ВЦ теоретически позволяла бы научно обосновать потребность в сырье, позволяла увидеть конкретные узкие места, планировать будущую работу — и, что немаловажно, защищала бы информацию от искажений при путешествии по этажам бюрократической пирамиды.
Причем ради того, чтобы понять, какие именно сведения необходимо поставлять и обсчитывать, Глушков постоянно выезжал на места. Он получил право посещать самые разные предприятия, от колхозов до аэропортов и промышленных гигантов, запрашивать необходимые сведения — и за время разработок он успел изучить около тысячи разнообразных объектов.
Правда, создатели проекта столкнулись с некоторыми трудностями.
Первая была чисто технической. Для создания системы вычислительных центров требовались грандиозные расходы. Одного персонала для глушковских ВЦ требовалось 300 тысяч специалистов. Правда, ученые исходили из того, что за счет внедрения ЭВМ удастся сократить множество клерков, так что в конечном итоге высвободиться все равно должны были миллионы рабочих рук.
Другой проблемой были циклопические денежные вложения, необходимые для реализации проекта. На тот момент ЭВМ в Советском Союзе имелось очень скромное количество. Кибернетическая программа уверенно шла к тому, чтобы обогнать по стоимости ядерную и космическую вместе взятые. Правда, разработчики исходили из того, что сеть ЭВМ начнет решать локальные инженерные и экономические задачи в интересах организаций на местах, оптимизирует их работу и таким образом быстро окупит все затраты. Требовалось создание новых математических моделей, обучение и переобучение множества людей, короче говоря, для реализации этой программы требовалась чрезвычайная целеустремленность.
Однако кроме всех перечисленных трудностей, Глушков натолкнулся на ту же проблему, что и Китов — очень далекую от техники.
Советские чиновники совершенно не пришли в восторг от перспективы объективного контроля за их деятельностью. Система учета и контроля, пронизывающая экономику сверху донизу, оставляла намного меньше места для приписок и коррупции. К тому же, выявиться могли не только сознательные махинации, но и банальная некомпетентность конкретных управленцев. Причем опровергнуть выкладки, сделанные бездушной машиной, в случае чего было бы крайне сложно.
Наконец, само предположение о том, что машина будет влиять на управленческие решения, невероятно фраппировало многих в Госплане и министерствах.
Из-за этого окончательное решение по проекту Глушкова очень долго не могли принять. Ведомства спихивали друг на друга ответственность, перетягивали полномочия, проект то урезали, то расширяли, ставили задачи на доработку и изменения проекта. Все это продлилось до конца 60-х годов.
Именно тогда в СССР просочились сведения об американской сетевой разработке — «АРПАНЕТ». Стало ясно, что в Москве упустили драгоценное время, однако шансы догнать противников по Холодной войне еще имелись. К тому же, становилось ясно, что развитие советской экономики замедляется. Проекты информатизации могли бы дать ей новый импульс.
К тому же, Глушков не останавливался, и выдавал проекты, выглядящие очень современно — скажем, он собирался перейти на полный контроль автоматизированными системами денежного оборота и ввести систему электронных платежей, создать «ЭВМ-штурманы» для регуляции уличного движения. Однако времена менялись, а бюрократия нет.
1 октября 1970 года на заседании Политбюро по проекту Глушкова идеи кибернетиков раскритиковал министр финансов Гарбузов, оказавшийся более убедительным в качестве оратора — и проект Глушкова был в очередной раз отложен. Фактически, 15 лет были потрачены просто на обсуждения.
Нельзя сказать, что сам Глушков потратил все это время только на битье лбом о стену. Он работал над новыми ЭВМ, узкоспециальными АСУ, однако главное дело его жизни так и осталось похоронено. К тому же, за то время, которое прошло со времен академика Китова, ведомства и министерства сами начали заказывать себе отдельные АСУ, которые было бы уже невозможно увязать в единую систему. Перспективы ОГАС становились все более призрачными. Не стояло на месте и развитие техники. Расчеты, сделанные в 60-е, были уже не актуальны для 70-х. Переработка уже существующих планов требовала новых ассигнований, которые никто не спешил выделять.
Железная воля Глушкова не иссякла, но времени у него уже не оставалось. Осенью 1981 года он тяжело заболел, и уже в январе умер. Его прах покоится на Байковом кладбище Киева. Многие вещи, о которых мечтал Глушков, были реализованы — но уже совсем другими людьми и преимущественно в других странах.
Его преемники не обладали такой же энергией, а сама концепция ОГАС устаревала быстрее, чем шла разработка. Больше к этой идее не возвращались. Между тем, история советской кибернетической утопии — это не просто очередной не удавшийся технический проект. Как заметил один из американских исследователей факторы, сыгравшие против ОГАС, были схожи с теми, что привели к краху всего СССР.
Неспособность быстро адаптироваться к меняющемуся миру, подниматься над узкими ведомственными и личными интересами, чрезмерный консерватизм и, в конечном счете, неумение целеустремленно идти к цели — похоронили не только проект Глушкова. Хотя в планах кибернетиков было много утопического, не нашлось никого, кто смог бы сохранить разумные предложения в целости и реализовать проект в объемах, реально доступных стране.
Попытка советских ученых опередить время потерпела неудачу в силу специфики государственного управления и элиты позднего СССР, но это не означает, что современное общество лишено риска остаться в стороне от новых технических революций.
