«Дни Белых журавлей»
Фестиваль «Дни Белых журавлей» проходил в этом году с 6 по 11 сентября. Мероприятия традиционно состоялись в Махачкале, Москве, Дербенте, Гунибе, на родине Расула Гамзатова — в селении Цада, в целом по всему Дагестану. Для участия в фестивале республику посетили около пятидесяти поэтов, писателей и других деятелей культуры из разных регионов России, а также из Азербайджана, Белоруссии, Италии, Палестины, Турции, Узбекистана и Донецкой Народной Республики.
Запредельная птичья высота, на которой летают белые журавли Расула Гамзатова, поражает простотой и ясностью, кристальной человеческой чистотой. Близкое небо, отражённое в водах горной реки, белые родовые дома, малахитовые склоны с узкими тропинками, женщина с сединой, вплетённой в чёрную косу, подобно жертвенной ленте на святом дереве жизни. Бесконечной жизни самых главных слов…
Расулу Гамзатову неведомо разделение на свой язык и чужой, он находится вне этих пределов, ему знаком лишь один язык — поэтический. Обозначая собственную позицию — переводчика и автора стихотворений, которые переводились на другие языки, Гамзатов говорил: «Есть границы между языками, но нет границ между сердцами». Поэтическая речь в состоянии до её разделения на национальные языки, обращённая к общечеловеческим ценностям и категориям Добра, Мира, Семьи, призванная не разделять, а объединять людей, — вот бесконечно близкий и родной для Гамзатова язык.
Поэзия как высшая форма владения словом характерна для языка, она выступает универсальным концентратом для передачи смыслов и значений. Но возможно ли передать национальный колорит, полно отразить особенности мышления народа, традиции, понятия, которые не существуют в одном языке, но органичны для другого?
Вероятно, да, если возможно себе представить некое идеальное двуязычие. Расула Гамзатова как поэта в полной мере можно считать двуязычным: я имею в виду, прежде всего его виртуозное владение национальным языком (человеческим) и поэтическим, данным свыше.
Это двуязычие, чутко услышанное переводчиками — Наумом Гребневым и Яковом Козловским, — позволило перевести Гамзатова на русский. Человечность и миротворчество — вот основные лирические темы, которые позволили в поэтическом языковом лоне объединить русский и аварский языки, тем самым показывая всеохватную ценность Родины, дружбы, любви, семьи, вне зависимости от национальной принадлежности.
Дом, который построил Расул
На самом деле, знаменитый дом поэта на проспекте Расула Гамзатова, 68, почти сразу ставший настоящей литературной Меккой, построил не Расул Гамзатов, а архитектор Абдулла Ахмедов, которому была присуждена Государственная премия СССР за строительство Ашхабадской библиотеки. Гамзатов агитировал архитектора переехать в Махачкалу, тот отказался, но согласился построить поэтический дом.
Поэт говорил так: «Дом не я строил, я дал средства. Строительство дома — это заслуга моей Патимат». По архитектуре дом напоминает традиционное жилище горцев саклю. У Расула Гамзатова есть даже стихотворение, посвящённое архитектору: «Мой друг, Ахмедов Абдула, построй мне саклю городскую. И, если в ней затоскую, пусть будет грусть моя светла…»
8 сентября 2018 года аварскому поэту Расулу Гамзатову исполнилось 95 лет. Я намеренно пишу «исполнилось», а не «исполнилось бы», повинуясь негласному поэтическому закону, согласно которому поэты не умирают, а «превращаются в многоточия». Дом поэта красного кирпича, к нему ведёт недлинная тенистая аллея, по бокам деревянные скамьи. Позже, когда я выйду из дома после праздничного обеда и сяду на одну из них, ко мне подойдёт Мурад Ахмедов (поэт, сын председателя правления Союза писателей Республики Дагестан) и скажет, что я интуитивно села на место, где любил сидеть при жизни Расул Гамзатов. Но не будем забегать вперёд…
Шумною толпою входят литераторы во двор поэтической Мекки в день рождения Расула Гамзатова. Председатель Союза писателей России Николай Иванов в синем строгом костюме (позже дочь Расула Гамзатова Салихат позволит ему взять на литературную память морской камешек с клумбы), председатель Союза писателей Республики Дагестан Магомед Ахмедов, первый секретарь СП России, поэт Геннадий Иванов, главный редактор журнала «Молодая гвардия», поэт Валерий Хатюшин и другие.
Расул Гамзатов всегда был открыт просьбам. «К чести Гамзатова он помогал почти всем, кому удавалось добраться до него», — говорили о нём так даже недоброжелатели. Если он мог помочь, спасти от чего угодно, выручить, проявить участие, он это непременно делал. Расул всегда брался решать любые самые сложные вопросы, это такая очень аварская горская черта. Эта преемственность есть и в Салихат (в переводе с арабского имя обозначает «благая, праведная, добрая»). Салихат — младшая дочь поэта, сегодняшняя хозяйка поэтического дома, единственная из трёх дочерей, живущая в Махачкале.
Салихат
В доме поэта гостей встречает Салихат Гамзатова. Про нее разговор особый. Салихат несёт радостное бремя быть хозяйкой мероприятий, посвящённых её отцу. Это её предисловие открывает сборник «Завещание», в котором собраны лучшие тексты Расула Гамзатова. Этот сборник с её пожеланиями получили все гости дома в день рождения поэта. Также Салихат продолжательница дела своей матери, Патимат Гамзатовой.
С 1964 года по 2000 год Патимат Гамзатова была директором Дагестанского музея изобразительных искусств, в период её руководства количество экспонатов выросло с 200 до 14 тысяч. Музей обрёл богатейшую коллекцию и известность во всём мире. С 2000 года после смерти матери по сегодняшнее время директором музея является Салихат Гамзатова.
В Дагестане никого не удивишь щедростью и умением принимать в доме гостей, но Салихат удалось взять самую высокую ноту гостеприимства. Стол ломится от русских и национальных яств — от салата «Оливье» до традиционных в Дагестане «Чуду» и «Курзе».
У Салихат удивительное чувство юмора, качество, которое она унаследовала от отца. Она умеет шутить, и много, и остро шутит. На вечере в «Театре Поэзии», когда ей вручали медаль, она без пафоса сказала: «Я так много времени провожу в писательской среде, что теперь мне стали вручать писательские награды». Зал ворвался аплодисментами. Сказала она это так просто и открыто, что женщина из второго ряда, сидевшая за мной ахнула и прошептала: «Какая она у нас молодец! Умеет искромётно пошутить и сбить пафос!»
Из воспоминаний Салихат об отце: «Я не могу сказать, что как отец он был со мною каким-то иным, чем с другими людьми. В моём представлении папа ассоциировался с солнцем, которое светит всем одинаково ярко, может быть, зимой, кажется, слабее, а летом жарче, но, не разделяя людей. В моей памяти осталась особая любовь папы к людям. А это чувство было действительно удивительным. Думаю, это чувство порождало и ответный эффект, поэтому в юности мне казалось, что все люди такие — яркие, добрые, необыкновенные. Да и потом обаяние папиной личности во многом не давало мне замечать недостатки, негативные качества людей, с которыми приходилось, наверное, сталкиваться всем. Рядом с ним все были приятными, настроенными на добрый лад, настроенными увидеть что-то очень хорошее — и это чувство всегда меняло людей, раскрывало их лучшие стороны».
Патиматоведение
Расул Гамзатов похоронен на старом мусульманском кладбище на горе Тарки-Тау рядом с могилой своей супруги Патимат Гамзатовой. На склоне этой горы в день 80-летия со дня рождения народного поэта был заложен памятный камень на месте возведения мемориального комплекса «Белые журавли». Патимат Гамзатова умерла в 2000 году, поэт в 2003.
Поэт тяжело переживал потерю любимой жены, его здоровье стремительно ухудшилось, это был траур сердца. В Дагестане мужчина, который скорбит о потере родного человека, перестаёт бриться. Есть знаменитое фото Расула Гамзатова, на котором он предстаёт в образе седобородого старца, оно было сделано как раз в тот период, когда поэт овдовел.
В семье Гамзатова было, как минимум, четыре женщины по имени Патимат: жена, сестра, дочь и тёща. Поэт в шутку называл себя «доктором патиматических наук». Главной женщиной его жизни, конечно, была жена, его бессменная муза. Средняя дочь поэта Патимат вспоминает, что отец очень не любил расстраивать мать, старался её оберегать, делал всё так, чтобы она была довольна им. Жена была младше Расула Гамзатова на восемь лет, знакомы были с детства, Расул часто присматривал за маленькой Патимат.
Дочь поэта Патимат вспоминает, что отец с матерью были очень разными по темпераменту, но идеально подходили друг другу: «Мама была очень организованным человеком, очень ответственным. А папа был не таким ответственным и не таким организованным. Он был творческим, поэтическим, в какие-то моменты даже сумбурным. Они друг друга очень хорошо дополняли. Многие люди, которые знали моего отца, восхищались им, а потом, когда узнавали маму, уже восхищались мамой!»
Театр Поэзии
У дагестанцев удивительное отношение к Расулу Гамзатову, как мне кажется, ровно также русские люди относятся к Пушкину, используют такие слова, как «всё», «солнце», «первый», «единственный». Недаром на фасаде Театра Поэзии в Махачкале написано «От Пушкина до Гамзатова», а во дворе стоят два памятника — Александру и Расулу. Театр поэзии — самый молодой театр Республики Дагестан, призванный привлечь внимание к литературе и возродить традиции поэтического исполнительства.
8 сентября в день рождения Расула Гамзатова в театре выступали поэты на русском и национальных языках, речь их текла рекою. Знаете, в поэзии всегда так, на каком бы языке ни писал поэт, поэзия уравнивает языки, любой язык начинает звучать мелодично.
Аварская поэзия
Расул Гамзатов писал стихи только на аварском языке. Русский язык для поэта был выходом в глобальное пространство. Когда распался Советский Союз, Расул Гамзатов сокрушённо сказал, что ощутил, будто снова стал поэтом одного аула. Аварская поэзия лишена рифм, она ритмическая, но не рифмованная, то есть стихосложение на аварском языке силлабическое. Сам строй аварского языка другой, много гортанных звуков. Стихи на аварском — это песни, их легко можно пропеть.
Расула Гамзатова можно назвать и поэтом-первооткрывателем, и классиком дагестанской литературы при жизни. Аварские поэты-новаторы в последние годы ввели рифму, но многие дагестанские поэты всё также слагают свои стихи в классическом стиле горской поэзии.
То, что поэзия Гамзатова стала широко известна русскоязычной публике, большая заслуга его переводчиков, ведь хороший перевод — это соавторство, это создание почти нового произведения по другим языковым законам, это больше перевод образов, а не слов.
История одного стихотворения
Самое знаменитое стихотворение Расула Гамзатова «Журавли». Тема журавлей была навеяна посещением памятника в Хиросиме японской девочке по имени Садако Сасаки, страдавшей от лейкемии после атомного взрыва.
Когда Гамзатов летел из Японии домой, в СССР, он думал о своей матери, весть о кончине которой пришла в Японию. Он также вспоминал старшего брата Магомеда, погибшего в боях под Севастополем, вспоминал другого старшего брата, без вести пропавшего военного моряка Ахильчи, вспоминал о других близких людях, погибших в Великую Отечественную войну.
«Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?» — писал он в стихотворении «Журавли» в переводе Наума Гребнева. Эта фраза не вошла в итоговый вариант песни.
В 1968 году стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир» и начиналось словами: «Мне кажется порою, что джигиты, с кровавых не пришедшие полей, в могилах братских не были зарыты, а превратились в белых журавлей».
Стихотворение «Журавли» прочёл Марк Бернес и позвонил поэту-переводчику Науму Гребневу и сказал, что хочет сделать песню. По телефону, сразу же, обсудили некоторые изменения в тексте будущей песни, и Гребнев заменил, в том числе, слово «джигиты» на «солдаты». Расул Гамзатов вспоминал: «Вместе с переводчиком мы сочли пожелания певца справедливыми и вместо «джигиты» написали «солдаты». Это как бы расширило адрес песни, придало ей общечеловеческое звучание». На самом же деле в первоначальном аварском варианте были совсем не «джигиты», и, конечно, не «солдаты», которые появились позже, а просто «парни».
Сегодня песня «Журавли» на музыку Яна Френкеля — это негласный поэтический гимн всех тех, кто хочет почтить память павших на боях сражений любой войны. Так вышло, что песня «Журавли» стала последней песней в жизни Марка Бернеса, он записывал её тяжело больным, а через месяц после записи умер.
Поэт = Герой = Миротворец
Расул Гамзатов в истории литературы был не только выдающимся национальным аварским поэтом, ему удалось большее: художественным словом, которое не знает границ, — территориальных, национальных, языковых — объединить сердца нескольких народов. Гамзатовская поэзия — это такая квинтэссенция восточной мудрости, честности и доброты, помноженная на ясные формулировки русского высококлассного перевода. Но гамзатовская поэзия — это не только поэзия, это ещё и вся жизнь гамзатовская, где во главу угла ставились доброта, сердечность, человеколюбие.
Мой отчим по национальности аварец, а по профессии учитель русского языка и литературы. У нас дома было полное собрание сочинений Гамзатова, книги эти не просто стояли на полках, а были реальными его друзьями, любимыми друзьями. Отчим часто открывал томик стихотворений Гамзатова (и на аварском, и на русском) и припадал к живому роднику родных языков. Говорил, что некоторые тексты шире и полней как раз на аварском, а не на русском, что идёт в разрез с утверждением Михаила Веллера, что Гамзатова сделали только лишь переводчики. Гамзатова «сделали»: и отец, выдающийся поэт Гамзат Цадаса, и учёба в литературном институте, и переводчики, и Дагестан, и сама жизнь.
Расул Гамзатов всегда занимал чётко выраженную миротворческую позицию, как мне кажется, это единственно правильная позиция для поэта. Он стремился объединять, а не разъединять. И поэзией, и бытовыми поступками и словами. Возможно, будь сейчас больше поэтов-миротворцев, а не тех, кто занимает только лишь одну стороны и не желает возвыситься над ситуацией, многих конфликтов удалось бы избежать.
Конечно, время Расула Гамзатова было невероятно удачным для национальных поэтов. Советская система стремилась создавать национальных героев, людей, на которых хотелось равняться, это касалось всех сфер. Он космоса до литературы. И, конечно, вопрос необходимости национального поэта, это вопрос, успешно решённый и на уровне Дагестана, и на уровне союзных республик СССР. С поэтами из других республик тоже активно работали переводчики. Более того, и Гребнев, и Козловский, переводили и других дагестанских поэтов, но Поэтом в той системе координат смог стать только Расул Гамзатов.
И мы не может не признать, что если сегодня родится новый аварский мальчик, который мог бы стать новым классиком, он вряд ли им станет в мире сегодняшнем. Потому что мы потеряли нашу старую школу перевода, вместе с Гамзатовым ушла эпоха и его гениальных переводчиков. И это наша огромная общая беда, потому что там, где есть Поэт, можно выращивать культуру, создавать и наслаивать традиции, подтягивать читателей к более высокому уровню восприятия.
Новое время
Появились недоброжелатели, люди, которые ставят под сомнение сам литературный талант аварского поэта. Кто-то и вовсе задается вопросом: «А был ли мальчик?» Конечно, был, маленький аварский мальчик, который поверил в себя, которого небо целовало в макушку, а земля носила на руках.
Увы, но людям далёким от поэзии, а иногда и близким к ней, порою невдомёк, что поэт — это не только талант складывать строчки, это ещё и талант завоёвывать сердца. И, знаете, я иногда смотрю на моих коллег по поэтическому цеху, которые умеют писать неплохие стихи, но при этом никто из них никогда не спросит с самого себя словами Иосифа Бродского: «Человек привык себя спрашивать: кто я? Там, учёный, американец, шофёр, еврей, иммигрант… А надо бы всё время себя спрашивать: не говно ли я?» Может это вообще, единственный поэтический и человеческий принцип, по которому стоит жить? И тогда и литература будет высокой, и жизнь иной.
Мы только въехали в Дагестан, нас остановили на посту, поинтересовались, куда мы путь держим, я сказала, что на «Дни Белых журавлей» и спросила у человека в форме, что он думает про Расула Гамзатова, а он ответил: «Наш Расул — поэт. А ещё всем на свете кунак! Мой отец его знал». Пятнадцать лет прошло со дня смерти поэта, а довольно молодой и случайный человек в форме на въезде помнит и чтит Гамзатова.
Или вот ещё случай. Я немного отстала на экскурсии в музее «Россия — моя история», ко мне подошёл охранник, указал путь, спросил, откуда я, узнал, что из Донецка, покачал головой сочувственно и спросил, не хочу ли я, чтобы он мне стихотворение прочёл. И прочёл! Наизусть и с выражением! Стихотворение Расула Гамзатова про море. Простой охранник в музее, не литератор и не научный сотрудник.
И всё это для меня стало, конечно, шоком. Отношение к поэту и человеку, любовь народа к своему голосу. И то, что исполняющий обязанности Главы Республики Дагестан Владимир Васильев приехал на возложение цветов на могилу поэта в Тарки-Тау, ни на минуту не опоздав. И то, что министр культуры Зарема Бутаева была на всех мероприятиях, посвящённых Гамзатову, сидела вместе со всеми в зале и ниоткуда раньше не ушла.
Нам действительно впору брать пример с Дагестана, где не просто замечают поэтов, а ещё и любят. Где жизни своей не мыслят без Расула Гамзатова и его поэтических строк. Где построили единственный на постсоветском пространстве Театр Поэзии, а не очередной торговый центр, где каждый год празднуют «Дни Белых журавлей» и всматриваются в небо, если летит журавлиный клин, точно зная, что один из журавлей, по-птичьи окликающий всех, кого оставил на земле, аварский русский поэт Расул Гамзатов.
