Дальнейшее нагнетание напряженности вокруг ракетно-ядерной программы КНДР бесполезно и опасно, и администрация Трампа начинает подготовку общественного мнения к старту мирных переговоров. Россия будет играть в них очень важную роль.
Весь уходящий год корейская тема оставалась самой горячей международной проблемой. Дональд Трамп говорил о возможности военного решения «корейской ракетно-ядерной проблемы», а Ким Чен Ын запускал все более совершенные баллистические ракеты и проводил испытания атомной бомбы.
Весь остальной мир призывал КНДР и США начать переговоры — хотя бы в том самом шестистороннем формате (две Кореи, США, Япония, Россия и Китай), который был прерван еще в прошлом десятилетии. Вашингтон отвечал крайне запутанно — говоря одновременно и о том, что переговоры могут идти только про условия отказа КНДР от ядерного оружия (что, естественно, абсолютно неприемлемо для Пхеньяна), и о том, что в принципе нельзя исключать даже встречу Трампа с Кимом.
И вот во вторник произошел исторический перелом в позиции США.
В выступлении госсекретаря Рекса Тиллерсона в вашингтонском Атлантическом совете Северной Корее было уделено много внимания. В частности, госсекретарь даже рассказал, что Вашингтон заверил Пекин, что если власть Ким Чен Ына вдруг неожиданно «из-за внутренних причин» падет и американской армии придется пересечь 38-ю параллель для восстановления порядка, то она непременно вернется обратно, в Южную Корею.
Этот фантастический сценарий — в котором нереальна сама возможность падения северокорейского режима в результате каких-то внутренних причин — видимо, был призван успокоить китайцев. Вот, дескать, мы не хотим оккупировать территорию вашего союзника. Но на самом деле даже в таком гипотетическом варианте подобный сценарий совершенно не может устраивать Китай.
КНДР является его военным союзником, и независимо от того, кто и как находится у власти в Пхеньяне, Пекин будет выполнять свои обязательства по защите Северной Кореи. Потому что это, в первую очередь, отвечает китайским национальным интересам — американцы и так заняли Южную Корею, не хватало им претендовать еще и на Северную. Не для того миллионная китайская армия воевала с американской в Корейской войне начала 50-х.
Но всё это Тиллерсон рассказывал лишь как прелюдию к главному тезису — готовности к переговорам.
Подход к этому тезису был, естественно, обставлен как полагается. Для начала Тиллерсон подтвердил привычную американскую позицию о том, что «Северная Корея представляла и представляет самую непосредственную угрозу нашей стране, настолько значительную, что продолжать игнорировать ее нельзя» — и повторил любимую формулировку администрации Трампа о том, что в отношении КНДР «мы покончим с эпохой стратегического терпения, приступим к эпохе стратегической ответственности». По словам Тиллерсона, американские военные готовы отразить любые угрозы северокорейцев, но при этом:
«Мы не будем добиваться смены режима, мы не добиваемся коллапса режима, мы не добиваемся ускоренного объединения Корейского полуострова, мы не ищем причины, чтобы послать наши вооруженные силы к северу от демилитаризованной зоны».
Добавив, что «нереалистично» ожидать от КНДР, что она откажется от ядерного оружия, на разработку которого было затрачено много времени и ресурсов, Тиллерсон перешел к главному:
«Нам нужно, чтобы Северная Корея села за стол переговоров. Мы готовы говорить с ними, когда бы они ни захотели».
Да, Тиллерсон добавил, что «я продолжу наши дипломатические усилия до того момента, когда упадет первая бомба» — ну так тактика запугивания является ключевой в линии Трампа по отношению к КНДР. Но главное было сказано — «мы готовы к переговорам в любое время, мы согласны провести первую встречу без предварительных условий»:
«Давайте просто встретимся. Мы можем поговорить о погоде, если вы этого хотите. Мы можем обсудить, является ли стол круглым или квадратным. Но можем ли мы для начала встретиться лицом к лицу и просто поговорить?»
Конечно, госсекретарь прибавил, что Пхеньян должен вступить в переговорный процесс «с пониманием, что они хотят сделать иной выбор» — но его же слова про «отсутствие предварительных условий», конечно, важней.
Слова Тиллерсона вскоре попросили прокомментировать Белый дом — но там, по сути, ушли от ответа, заявив, что «позиция президента США по этому вопросу остаётся неизменной» и Дональд Трамп считает, что Пхеньян угрожает всему миру. Ну так об угрозе и Тиллерсон говорил, но главное-то в его заявлении — призыв к переговорам. И это Трамп не дезавуировал — хотя несколько месяцев назад, после заявлений Тиллерсона о том, что переговоры возможны, президент отреагировал в твиттере напоминанием о том, что военное решение также остается на повестке дня. Честно говоря, и тогда было очень похоже на то, что Трамп и Тиллерсон просто разыгрывают партии «злого» и «доброго» следователей в отношении Пхеньяна. Теперь же время для игр заканчивается. Почему?
Во-первых, Штатам нечего больше выжимать из ситуации вокруг КНДР — ведь они в принципе накрутили градус вокруг этого «кризиса», в первую очередь, для того, чтобы получить возможность давить на Пекин, ставя китайские власти в положение оправдывающегося за своего якобы неразумного союзника, «меньшого брата». Но игра Трампа с Си на корейском поле зашла в тупик — больше никаких шагов, которые могут расцениваться как уступки, Пекин делать не будет. То есть шансов на ужесточение санкций против КНДР нет — ни Пекин, ни Москва не поддержат соответствующие американские резолюции в Совбезе ООН.
Ведь уже последнее, сентябрьское ужесточение было, что называется, уступкой — до этого Москва заявляла, что лимит на ужесточение санкций исчерпан. Теперь же, после недавних испытаний новой корейской ракеты, США заговорили о необходимости усилить санкции — например, «включая и использование права на запрет морского сообщения с Северной Кореей» — но стало понятно, что Россия и Китай не поддержат этих мер. Более того, Сергей Лавров в резкой форме заявил, что США провоцируют Пхеньян и если они собираются во что бы то ни стало напасть на него, то пускай прямо скажут об этом.
Во-вторых, Трамп постепенно выбирается из болота «русских связей», обретая возможность проводить свою политику.
Принята налоговая реформа, ослаблены противники в Конгрессе, начата новая игра на Ближнем Востоке через стимулирование палестино-израильских переговоров путем «переворачивания стола» с Иерусалимом — так что и на Дальнем Востоке пора переходить к «мирным процедурам».
Ну и, в-третьих, приближается Олимпиада в Пхенчхане — и туристы со всего мира не горят желанием поехать в Южную Корею в такой, по словам самих противоборствующих сторон, «предвоенной» атмосфере». То есть Олимпиада оказывается под угрозой — если США продолжат свои словесные нападки на КНДР и не прекратят проводить военные маневры у ее границ. Ни Трампу, ни Тиллерсону не хочется, чтобы их изображали как людей, из-за которых невозможно нормально провести Олимпиаду.
Нет сомнений, что обращение Тиллерсона будет услышано в Пхеньяне, который недавно заявил о том, что завершил создание своих ракетно-ядерных сил. Конечно, ракетная программа на этом не завершена, но Пхеньян вполне может позволить себе взять реальную паузу в испытаниях как ракет, так и атомного оружия. И приступить к переговорам — сначала тайным (где-нибудь в Москве или Пекине), а потом уже и официальным. В шестистороннем формате — с участием России, Китая, Японии и Южной Кореи. Начнутся ли они до Олимпиады или после ее завершения — не принципиально. Главное, чтобы стороны наконец-то перешли к этому нудному, но единственно возможному процессу.
Неудивительно, что в Москве сразу же приветствовали заявление Тиллерсона, сказав, что они, «безусловно, вызывают удовлетворение»:
«Подобные конструктивные заявления гораздо больше импонируют, чем конфронтационная риторика, которую мы слышали до сих пор. Это можно приветствовать, это идет в русле тех призывов, которые оглашала российская сторона, о чем неоднократно говорил президент Путин, что конфронтационная риторика и любые шаги, которые могут провоцировать дальнейшую напряженность на Корейском полуострове, абсолютно контрпродуктивны», — так сказал пресс-секретарь президента.
Любопытно, что далее пресс-секретарю президента был задан более чем странный вопрос, сама формулировка которого выдает мышление либерал-пораженцев, стремящихся во всем выискивать какой-либо проигрыш России.
«Не отнимает ли таким образом Вашингтон у Москвы инициативу по проведению прямых переговоров по урегулированию ядерной проблемы КНДР?» — спросили Пескова.
Как будто бы эту ситуацию вообще можно рассматривать под углом подобного соперничества. «Здесь главная общая задача — снизить напряженность на Корейском полуострове, и в данном случае здесь никто ни у кого ничего вырвать не может, тут главное — реализация этой задачи», — ответили в Кремле.
Более того, после начала переговоров роль России в них будет важнейшей.
Как посредник между США и КНДР наша страна имеет уникальные возможности. Мы не являемся военным союзником Пхеньяна, но при этом пользуемся его большим уважением и доверием.
Северокорейцы будут понимать, что наша роль ни в коей мере не может быть проамериканской. А американцы, помня о нашей более чем конструктивной позиции в ходе многосторонних переговоров по иранскому ядерному досье, будут видеть в нас сторону, реально заинтересованную в заключении соглашения. Естественно, ни о каком отказе КНДР от ракетно-ядерного оружия не может быть и речи. Но вполне реально прийти к легализации корейской ракетно-ядерной программы и мораторию Пхеньяна на новые испытания при условии заключения полномасштабного мирного договора между США и КНДР.
Но это отдельная — и долгая — тема. Которая, на самом деле, после того как «корейская угроза» исчезнет с радаров мировой прессы, никому, кроме специалистов, не будет интересна. Это и будет главным признаком того, что кризис миновал.
Петр Акопов
