330 лет назад в украинской истории произошло важное, но в конечном итоге прискорбное событие. Возле нынешнего райцентра Коломак на Харьковщине генеральная Рада казаков избрала гетманом Ивана Мазепу.
На месте этого события в конце прошлого месяца уже прошли помпезные торжества. Ведь по тогдашнему юлианскому календарю оно было 25 июля. По новому стилю это 4 августа. Но чиновники или не знают, как переводить юлианские даты в григорианские, или просто им было удобней отпраздновать пораньше, чтоб с августа уйти в отпуск.
О Мазепе написано очень много. Но в основном о последнем периоде его жизни — измене России и переходе к шведам. Куда меньше внимания уделяют его возвышению, событию которое в украинской «Википедии» называется «Коломакский переворот». Но именно это событие как раз показало, что последующие деяния Мазепы, которые и сделали это имя нарицательным, не были случайными.
В 1687-м году Россия впервые стала участником европейского военного союза. Вместе с Польшей, Венецианской республикой и Священной Римской империей (то есть нынешними Германией и Австрией) она воевала с Османской империей. В апреле того года русская армия вместе казаками гетмана Ивана Самойловича выступила в поход на Крым. Командовал ею князь Василий Голицын — фаворит регентши Софьи, выдающийся государственный деятель, но посредственный полководец. 27 июня дойдя до Конских Вод (ныне речка Конка в Запорожской области), он повернул большую часть войск обратно, из-за того, что татары выжгли степь, и кормить лошадей было нечем. Однако около трети сил вместе с сыном гетмана Самойловича, Григорием, было отправлено на Правобежье. Этот отряд действовал успешно. А сам поход Голицына на Крым сковал турок в Европе и способствовал успехам союзников.
Да, отступление основных сил, хотя и без боевых потерь, выглядело со стороны неудачей, вызывая кривотолки. Однако позиции Голицына были прочными, и остается открытым вопрос: насколько и ему лично и российской власти в целом нужно было в такой ситуации искать виноватых, на которых можно свалить случившееся. Ведь прибывший к войскам в конце июля начальник Стрелецкого приказа (министерства обороны по нынешней терминологии) Фёдор Шакловитый поддержал Голицына.
Козлом отпущения стал Иван Самойлович, 2 августа арестованный и смещенный с гетманства по доносу, который 17 июля отправили на него в Москву представители казацкой верхушки, в том числе и генеральный есаул Иван Мазепа.
Украинская «Википедия» пишет: «Судьба гетмана Самойловича была решена уже самим фактом отступления Голицына… В этих условиях и было организовано Голицыным выступление старшины против Самойловича». Понятно, что по официальной украинской истории, во всех плохом виновата Россия, однако даже в публикациях такого рода не приводится никаких доказательств того, что Голицын или кто-либо другой в России этот донос инициировал.
Зато логично, что неудачей похода хотели воспользоваться многочисленные противники гетмана на Украине. Им были недовольны, говоря современным языком, за авторитарный стиль правления и коррупцию. Сейчас трудно говорить насколько эти недостатки Самойловича были реальными и выделялись на фоне практики того времени. Однако понятно, что присущие казацкой верхушке властолюбие и злоба (к гетману пренебрежительно относились из-за поповского происхождения) побуждали ее не только раздувать реальные недостатки гетмана, но и приписывать ему мнимые преступления. Ведь главное обвинение против Самойловича заключалось в измене: «Никогда не радовался победам Християн над неверными….На пагубу Российских войск настоял он, чтоб их вывели в Крым весною, а не осенью…». Само слово «измена» употреблено в доносе пять раз.
Один из первых историков Украины Дмитрий Бантыш-Каменский в своей «Истории Малой России» подробно разоблачает многие пункты этого доноса и пишет про «гетманство Самойловича, ознаменованное примерною верностию к Российскому престолу и редким добродушием». С его отдельными аргументами, наверно, можно не соглашаться, однако одно из достоинств книги --публикация документа под названием «Челобитная Генеральных Старшин и всего войска Малороссийскаго: об измене и о многом неистовстве Гетмана Ивана Самойловича».
Современные апологеты Мазепы документ этот даже в отдельных цитатах не приводят, и вообще стараются смазать тот факт, что «герой борьбы за независимость» успел поработать в жанре «донос на гетмана-злодея», благодаря чему и получил высшую должность в своей карьере. Ведь и доносить нехорошо, и у того же Самойловича они видят немалые заслуги перед Гетманщиной.
Так, в современной Украине одной из главных работ по Мазепе считается книга Александра Оглоблина (первого бургомистра Киева при нацистской оккупации) «Гетман Иван Мазепа и его время». В ней даже ставится под сомнение роль Мазепы в заговоре против Самойловича. Дескать, скорей всего все же участвовал, но неактивно, ибо «подписи Мазепы на доносе старшины нет». А вот согласно профессору Татьяне Таировой-Яковлевой, подпись была. В ее книге о Мазепе из серии «ЖЗЛ» приводится и соответствующий номер документа из Российского госархива древних актов. Но автор, получивший за эту книгу от Ющенко орден княгини Ольги, естественно хочет реабилитировать своего героя: « Многие историки совершенно бездоказательно пишут, что заговор был возглавлен именно им. На самом деле его подпись на доносе старшины на Самойловича стоит только четвертой, после Борковского, Воехевича и писаря Прокоповича, чьей рукой и был написан донос».
Да, точно такое же расположение подписей и в полной публикации доноса Бантыш-Каменским. Но этот порядок всего лишь отражает формальную иерархию тогдашней Украины. Вторым человеком после гетмана являлся генеральный обозный — говоря современным языком командующий стратегическим артиллерийским резервом (артиллерией, не входящей в состав казацких полков). Им был Василий Борковский. Третьим человеком являлся генеральный судья (в данном случае — Михаил Воехевич). Четвертым — генеральный писарь. Им тогда был Савва Прокопович. Писарям такие документы и надлежало писать. Ведь они и пером лучше владели, а донос с подписью писаря, но не им лично написанный, выглядел бы фальшивкой. Но вот генеральный есаул — это заместитель гетмана по командованию всем войском, прямой начальник над всеми полками. Формально это пятая должность, но в отсутствие гетмана военное командование переходило к нему. И если считать что главное в гетманской должности — это руководство войсками, то генеральный есаул выглядит оптимальным кандидатом на эту должность. Кстати, ставший гетманом после измены Мазепы Иван Скоропадский тоже был перед этим генеральным есаулом.
Конечно, куда большее значение имело мнение царского двора. Но там к Мазепе относились благосклонно. Историк Николай Костомаров пишет: «Подозревают, что главным заправщиком здесь (то есть инициатором доноса П. С.) был Мазепа, подозрение эго основательно, потому что впоследствии старшины спрашивали частным образом у Голицына, кого бы он желал видеть гетманом, и Голицын указал им на Мазепу».
Таирова-Яковлева оправдывает своего героя очень неуклюже: «В 1687 году Мазепа был виновен только в одном: он знал и не предупредил. Но, во-первых, как и большинство старшин, он считал смещение справедливым. А во-вторых, что бы изменилось, предупреди он гетмана? Идти против Голицына с его стотысячным войском было невозможно. Бежать — в условиях окружавшей Самойловича враждебной старшины — нельзя. Несомненно, как человек глубоко религиозный, Мазепа не мог впоследствии не мучиться этим эпизодом. В 1693 году он мысленно возвратился к свержению Самойловича и, словно оправдываясь, говорил Виниусу, что хотя он вместе со старшиной «били челом» — то только добиваясь отставки гетмана. А «чтоб его разорять, имение его пограбить и в ссылку совсем в Сибирь ссылать, о том де нашего челобитья, ни прошения… не бывало»».
Однако явно не сочетается с версией «знал, но не предупредил» признанная самой биографом подпись Мазепы на доносе. Ну а его текст опровергает приведенные ею (а также Оглоблиным и многими другими) слова Мазепы сподвижнику Петра I, думному дьяку Андрею Виниусу. Мазепа просто соврал, ибо отнюдь не одного отстранения от должности Самойловича требовали доносчики: «И о том войско Запорожское бьет челом, чтоб, по снятии ево с Гетманства, не был и не жил на Украйне, но со всем домом взять бы ево к Москве, и яко явной изменник Их Царскаго Величества и войска Запорожскаго был казнен».
Само обвинение в измене неизбежно влекло ссылку с конфискацией имущества, да и смертная казнь была вполне возможной, даже если ее прямо не требовать. Но ее потребовали на всякий случай: а вдруг оставшийся в живых гетман в итоге оправдается, и тогда пострадают уже доносчики.
А в их ряду Мазепа занимает особое место. Не он один был обязан своим возвышением Самойловичу, но именно он был воспитателем детей Самойловича. С этих занятий в 1674 году и началась его карьера на Левобережье. Донося на гетмана, он доносил и на своих воспитанников, обрекая их на жизнь с клеймом изменника, ибо по тогдашним нормам и члены семьи таких людей подлежали ссылке. Яков Самойлович умер в 1695 году в Тобольске, на пять лет пережив сосланного туда же отца. Как видим, царское правительство оказалось немного более гуманным, чем хотели доносчики. Другой сын, Григорий, был казнен в Севске в ноябре 1687. По утверждению Бантыш-Каменского именно Мазепа и «навлек на него подозрения в измене».
К тому моменту, когда Григорию Самойловичу отрубили голову -- не сразу, а для большей мучительности в три приема — Мазепа уже три с половиной месяца был гетманом. Его избрание прошло не без сложностей — некоторые верные Самойловичу части бунтовали, а на генеральную Раду допустили лишь две тысячи казаков, явное меньшинство из находившегося под Коломаком казацкого войска (ведь изначально в русской армии было 50 тысяч людей Самойловича, из которых при отступлении выделили 20 тысяч в правобережный отряд).
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Аэропорт «Борисполь» отказывается носить имя Мазепы
Сразу после избрания новый гетман и казацкие старшины подписали с царскими представителями так называемые Коломакские статьи. Их принято считать документом, уменьшающим украинскую автономии. В частности, в гетманской столице, Батурине, размещался полк московских стрельцов, а главное, гетман не мог без согласия российского царя освобождать казачью старшину от занимаемых должностей. Однако на что должны были рассчитывать доносчики, обвиняя гетмана в измене и в авторитарной кадровой политике? Естественным ответом на такие обвинения было не только отстранение Самойловича, но и создание соответствующих тому времени механизмов для предотвращения подобных злоупотреблений. Таким образом, Мазепа прокладывал себя путь к власти ценой предательства своего благодетеля, а также — уменьшения украинской автономии.
Начатая с предательства гетманская карьера завершилась аналогичным образом — предательством.
