Казалось бы, по сравнению с регулярными террористическими обстрелами жилых районов, попытками «ползучего» наступления украинских войск, убийствами известных командиров и политических деятелей республик, блокада мало что изменила. Тем более что периодические попытки полной экономической изоляции республик происходили и раньше, а взятые на себя в рамках Минских соглашений обязательства по восстановлению нормальных финансово-экономических связей, Украина традиционно не соблюдала.
Что же такое необычное произошло на этот раз? Что даёт нам право говорить о коренном изменении политической ситуации вокруг республик и об окончательном и бесповоротном разрыве с Киевом?
Обратимся к фактам.
Блокада привела к установлению контроля республик над несколькими десятками предприятий, которые до этого находились в украинской юрисдикции и платили налоги Киеву. Украина лишилась примерно трёх миллиардов гривен прямых налоговых поступлений. Общие потери бюджета (с учётом потери валютной выручки) оцениваются в миллиард долларов. Для Киева сумма весьма существенная, особенно если учесть, что с августа 2015 (то есть, почти за два года) Украина, идущая на любые уступки и выполняющая любые требования МВФ, получила от фонда только один миллиард долларов.
Блокада была практически единодушно осуждена западными партнёрами Киева. С момента государственного переворота в феврале 2014 года такое произошло впервые. Также впервые Запад не отреагировал на ответные действия России, признавшей документы ДНР/ЛНР и самих республик, которые перевели в свою юрисдикцию, подчинявшиеся прежде Украине предприятия. ЕС и США предпочли «не заметить» эти действия.
Наконец, блокада привела к тому, что упомянутый МВФ, уже согласовавший выделение Киеву очередного миллиарда долларов кредита, в последний момент заблокировал выделение транша на неопределённое время.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: МВФ лишил Украину транша из-за блокады Донбасса
Таким образом, сложился негативный для Киева международный консенсус. Причём, самое печальное для украинских властей заключается в том, что их просто игнорируют. С ними не общаются. Их больше не уговаривают исполнять Минск. Все бывшие партнёры действуют так, как будто Украины уже нет.
Это не удивительно. Ведь в течение полутора месяцев блокады президент Порошенко и премьер Гройсман неоднократно выступали с заявлениями о её незаконности и об огромном финансово-экономическом и политическом ущербе, который блокада наносит Украине. В результате же, после вялой и не слишком удачной попытки разгона блокирующих, Порошенко вынужден был официально признать, возглавить и даже усилить блокаду. То есть, государственная власть Украины отступила перед несколькими сотнями маргиналов, совершивших, с точки зрения украинского законодательства, уголовное преступление.
Можно, конечно, сказать, что аналогичные случаи бывали и раньше. Всем памятна транспортная и энергетическая блокада Крыма, а также блокирование российских грузовых автомобильных перевозок через Украину в 2015 году. Тогда это тоже формально была «общественная инициатива».
Есть, однако, существенная разница. Тогда «общественный протест» был неформально санкционирован официальными властями, которые даже не особенно стремились скрыть своё участие в организации провокаций. На этот раз речь идёт об акции, направленной против украинских властей, в частности, против Петра Порошенко.
О значительном финансово-экономическом ущербе, который блокада нанесла Украине, мы сказали выше. Это бы Порошенко пережил. Но, действия организаторов блокады подрывают также социальную стабильность. Значительно подорожал для Киева уголь — главное топливо для украинских ТЭС. В связи с остановкой на длительный период поставок угля часть ТЭС вынуждена была перейти на дорогой газ. В результате с апреля серьёзно вырастут цены на электроэнергию. А значит подорожает и так неподъёмная для большинства населения коммуналка.
Поскольку находившиеся в украинской юрисдикции предприятия Донбасса были завязаны в единые технологические цепочки с предприятиями, работавшими на подконтрольной Киеву территории, возникла ситуация, когда украинские предприятия внезапно потеряли поставки необходимого им сырья из ДНР/ЛНР и, в свою очередь, не могут больше поставлять туда свою продукцию. Предприятия останавливаются, люди теряют рабочие места. Только по официальным украинским данным, только за первые полтора месяца блокады страна лишилась 45 тысяч рабочих мест. Надо понимать, что процесс только начался, а безработица на Украине и раньше росла высокими темпами. Достаточно того, что от семи, до десяти миллионов украинских граждан в последние годы трудились за границей на постоянной или временной основе, как легально, так и нелегально.
Глава Нацбанка Украины Валерия Гонтарева в середине марта сообщила, что Украине необходимо в срочном порядке получить от МВФ 5,5 млрд долларов кредита для поддержания стабильности национальной валюты. В противном случае Гонтарева прогнозировала, что через два-три месяца НБУ потеряет способность удерживать курс гривны. Даже если она несколько драматизировала ситуацию, и срыв в гиперинфляцию угрожает Украине не в начале лета, а осенью, вряд ли это может утешить население.
Итак, рост коммунальных платежей, общий рост цен, сокращение занятости и обвал национальной валюты — факторы, которые будут с каждым днём всё сильнее подрывать и так весьма условную социальную стабильность на Украине. И выхода из этого порочного замкнутого круга нет.
Понятно, что гнев нищающего народа будет направлен прежде всего на Порошенко, и без того весьма непопулярного.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Неонацистский интернационал: Радикалы объединились против Порошенко
Но главное заключается в том, что блокада наносит удар не только по карманам Ахметова и других олигархов, утративших контроль над своими предприятиями, работавшими на территориях ДНР/ЛНР. Блокада бьёт по финансовым интересам Порошенко и его команды, три года не бесплатно обеспечивавшим торговлю через линию фронта.
При этом не только Украина, но весь мир увидел реальную слабость киевской власти, у которой не оказалось силового ресурса для защиты государственных и личных интересов от внешне немногочисленных групп маргиналов, организовавших блокаду. Именно внешне фейковый, карнавальный характер блокады сильнее всего подорвал позиции власти. Если Порошенко не смог справиться с Семенченко, Парасюком и Соболевым, то что он вообще решает и о чём с ним можно договариваться?
Политические оппоненты Петра Алексеевича, выдвинувшие на первый план слабые маргинальные фигуры, заставившие президента на равных бороться с ними и в результате уступить, убедительно продемонстрировали, что Порошенко работает президентом только в пределах собственного кабинета. Вопрос его выноса оттуда — дело времени, а не принципа.
В такой ситуации любой внешнеполитический партнёр Украины вынужден задумываться о том, что будет после Порошенко, с кем и как выстраивать отношения и будет ли существовать украинское государство уже в конце 2017 года.
У России и народных республик, благодаря двухлетнему минскому миру оказались предпочтительные позиции. В течение двух лет «Минска» административная и политическая вертикаль на Украине разрушалась, а в республиках крепла. Два года украинские силовые структуры превращались в сборище банд и частных армий, а государственная власть постепенно теряла централизованное руководство ими. В то же время, первоначальные разрозненные отряды ополченцев Донбасса превратились в регулярные армии ДНР/ЛНР. Были созданы собственная полиция, МЧС, другие силовые структуры. С огромными трудностями, но была запущена собственная экономика республик, найдены рынки сбыта и пути выхода на мировой рынок (прежде всего на рынки России и СНГ) для республиканских предприятий. Перевод остававшихся в украинской юрисдикции предприятий в правовое поле республик был лишь завершающим штрихом. Законодательство республик постепенно адаптировалось к российскому.
В конечном итоге, когда в результате блокады недееспособность режима Порошенко стала ясна всему миру, ЕС и США стало не до проблем взаимоотношений России с республиками. Им теперь необходимо решать что делать с Украиной. Мало того, что на Киеве висит внешний долг почти в 80 миллиардов долларов. Потеря режимом Порошенко контроля над ситуацией в стране ставит Запад перед дилеммой. Либо согласиться на его квази-легитимное свержение путём проведения досрочных выборов парламента и президента, после чего в Киеве окажется формально законная, но ещё более слабая власть, а региональные бароны и хозяева частных армий станут полноправными удельными князьями, лишь теоретически (ради сохранения дающих возможность получения шенгенской визы украинских загранпаспортов) признающих верховенство Киева. Либо пустить дела на Украине на самотёк. Тогда с высокой долей вероятности вопрос с отстранением Порошенко от власти будет решён силовым путём, а страна распадётся на враждующие территории, возглавляемые самозваными «правительствами».
В первом случае надо продолжать финансирование Киева, понимая, что эти деньги никто никогда не отдаст. Во втором случае надо сразу смириться с многомиллиардными потерями и решать, как наводить порядок на территориях бывшего украинского государства, превратившихся в политическую и экономическую чёрную дыру, несущую Европе большую угрозу, чем Ливия, Сомали и Афганистан вместе взятые. Просто потому что это будет бесконтрольный бандитский анклав в сердце Европы.
У России, прикрытой народными республиками, и у республик, защищённых своими армиями, будут развязаны руки. Неформальная интеграция Донбасса в Россию получает новый серьёзный импульс. Причём теперь речь может уже идти о конкретных политических решениях, вплоть до признания независимости республик. Учитывая, что ДНР/ЛНР никогда не отказывались от своих претензий на контроль как минимум над всей территорией Донецкой и Луганской областей, с крахом украинской государственности, который неизбежно вызовет и распад вооружённых сил Украины, ничто не сможет помешать республиками выйти на естественные границы. Более того, республики, в отличие от России не связанные никакими международно-правовыми ограничениями, могут оказать помощь соседним регионами Новороссии в очистке территории от остатков нацистских банд и установлении форм правления аналогичных ДНР/ЛНР.
Фактически на территориях ДНР/ЛНР начинает разворачиваться растянутый во времени и неопределённый территориально крымский сценарий. Его окончательное завершение во многом будет зависеть от того, как быстро международному сообществу удастся выработать консенсус относительно дальнейшей судьбы бывших украинских территорий и как быстро ему удастся ликвидировать нацистские банды и стабилизировать социально политическую ситуацию на этих территориях.
Вторая проблема, стоящая перед республиками — завершение обустройства административной и политической систем. Восстановление нормальной экономической деятельности, доведение уровня жизни населения до сопоставимого с российским. Хотя бы возвращение к показателям конца 2013 года.
Однако, в отличие от Крыма, когда кризисная ситуация требовала немедленных военно-политических решений, сейчас Россия и республики располагают достаточным временем для спокойной взвешенной работы, учитывающей проблемы и ошибки, возникшие и допущенные в процессе вынужденной срочной интеграции Крыма.
Во всяком случае, процесс интеграции Донбасса в Россию стартовал и этот процесс необратим. Просто потому, что Донбасс, как индустриальный регион может нормально существовать и развиваться либо в составе Украины, либо в составе России. Если Украины больше нет, то и вопрос о том, куда будет интегрирован Донбасс тоже больше не стоит. Не ясно только сколько времени для этого понадобится.
