Украинец Александр Мединский принимал участие в силовой операции Киева в Донбассе. В 2016 году его демобилизовали, и бывший военнослужащий решил заняться общественной деятельностью. Еще недавно воевавший на юго-востоке страны Мединский призвал сограждан обратить внимание на то, куда власть ведет страну. Из-за своих высказываний Александр подвергся преследованиям, ему пришлось перестать общаться со многими сослуживцами. В интервью «Ленте.ру» ветеран боев в Донбассе рассказал, из-за чего, по его мнению, возникает раскол в украинском обществе, что такое насильственная бандеризация и почему Украине грозит парад суверенитетов областей.
«Лента.ру»: Вам лично приходилось сталкиваться с тем, что официальные сообщения из зоны боевых действий отличались от того, что происходило там в действительности?
Мединский: Когда я был военнослужащим, мы неоднократно замечали, что производятся манипуляции с потерями: на самом деле учитываются только погибшие на поле боя. А люди, которые попали в больницу и умерли спустя несколько часов, уже не считаются боевыми потерями — это потери от ран. Они в сводки могут не включаться и зачастую не включаются. Я лично замечал, что не вписывались в потери добровольцы и прочие люди, которых можно было не вписывать. Это то, о чем можно говорить не опасаясь.
Как местные жители в Донбассе относились к украинским военнослужащим?
Всех под одну гребенку нельзя грести: вот, они прекрасно к нам настроены, с флажками нас встречают, или, наоборот, — спят и видят, как бы нам всадить кинжал в спину. Был случай: мы двигались с ребятами, были очень голодные, остановились и ели что-то с деревьев — груши, шелковицу. Местные жители вышли к нам, принесли то, что на огородах вырастили, — сами поделились. Мы не просили. Рассказали, что бежали из Авдеевки, из зоны АТО (антитеррористической операцией в Киеве называют боевые действия на юго-востоке страны — прим. «Ленты.ру»), они пострадали от действий мародеров, которые называли себя бойцами ДНР (самопровозглашеннной Донецкой народной республики — прим. «Ленты.ру»). И они выражали нам свою поддержку. С другой стороны, я общался с людьми, которые пострадали от мародерства наших добровольческих подразделений, и они были крайне негативно настроены к нашим солдатам. Были люди, которые говорили: «Нам все равно».
Бесконтрольное поведение некоторых добровольческих батальонов, которые занимались мародерством, — они [тем самым] настроили часть населения Донецкой и Луганской областей против нас. Да что говорить про зону АТО — даже в Херсонской области, которая не является зоной АТО, действия батальона «Айдар» заставили людей создавать вооруженные формирования, чтобы защитить свой урожай, потому что полиция бездействовала, не было управы на них.
Правда ли, что бойцы украинских добровольческих батальонов отличались «оккупантским» отношением к местным жителям?
Проблема добровольческих батальонов заключается в том, что их никто не контролировал на начальном этапе. Сейчас этот вопрос разрешен, и таких неконтролируемых групп не осталось, их единицы. В начале же войны эта была серьезная проблема, таких батальонов было много. Там были люди непроверенные — откуда угодно. Первые ребята, которые шли [служить в добровольческие части], — это были идейные ребята с Майдана, как бы к ним ни относились. Глаза у них горели идеей единой соборной Украины — идеей, что надо Украину защитить от агрессии. Они были очень воодушевлены, но эти ребята быстро почти все погибли, за счет того, что они самоотверженно относились к своим обязанностям, которыми они сами себя наделили. И очень много их погибло. Следующая волна добровольцев — это уже были ребята более циничные, зачастую криминальные элементы, какие-то авантюристы.
Если эти ребята [из первой волны] были настроены патриотично, идейно — они старались (что я сам наблюдал) покупать у местных жителей, ничего не брать, ко всем относиться согласно гуманитарным принципам, то другие ребята [из второй волны] не гнушались ничем. Подбросить георгиевские ленточки, забрать машину? Да раз плюнуть! Это показывает процесс над батальоном «Торнадо», в очень многих батальонах есть такие истории. Сама атмосфера войны подталкивала к таким действиям.
Многие ветераны боев 2014 года обвиняли Киев в том, что командование сознательно бросало добровольцев в самые ожесточенные бои, чтобы избавиться от беспокойных активистов. Насколько это похоже на правду?
Я не берусь кого-то обвинять. Я могу рассказать о том, что видел. Во-первых, у многих отсутствовал реальный опыт ведения боевых действий. Страйкбол или какой-то там бег с оружием — это не знание тактики. Выбежать с автоматом — большого ума не надо. Другое дело — скоординировать свои действия с другими подразделениями, это очень тяжелая задача. Я был свидетелем не очень приятного момента, который меня шокировал. При создании добровольческого батальона человек, который себя называл представителем МВД Одесской области, предлагал другому человеку, формировавшему батальон, «утилизировать» наркоманов, алкоголиков — в общем, весь ненадежный элемент.
Он говорил: «Мы их быстро призовем, к вам направим, и вы их на передок, где "пожарчик" (на передовую, где шли ожесточенные боевые действия — прим. «Ленты.ру») киньте». Был ли этот человек реальным представителем МВД? То, что я о нем знал, — он сотрудничал с МВД. Была ли это его отсебятина, действительно ли это было заявление руководителей одесского МВД — вопрос открытый. Но то, что я такую речь слышал, — это факт. За каждого он предлагал по 100 долларов — за их «утилизацию». Вполне возможно, что у кого-то были планы вывести из игры тех патриотов, которые могли бы вернуться и потребовать отчета у киевских властей. В первую очередь бросили в горячие места самых активных, самых идейных людей.
В украинских СМИ появляется много сообщений о негативном отношении жителей некоторых регионов Украины к участникам АТО. Вам приходилось сталкиваться с пренебрежительным отношением? Как относятся в тылу к воевавшим украинским военнослужащим?
Могу сказать за Харьков. Многие соседи по дому, где я вырос, говорили: «Саш, ты же мог избежать армии. Почему ты не мог откупиться? Почему ты не сбежал за рубеж? Ты мог найти тысячу причин, как туда не пойти». Люди относятся к конфликту [в Донбассе] осторожно, потому что было много криминальных преследований за резкие высказывания, но они его [конфликт] не понимают. Если посмотреть под другим углом, немало харьковчан — хорошо образованных, с престижной работой, в основном в IT-сфере, — поддерживали единство Украины, были против сепаратистских действий в Донецкой и Луганской областях.
Они очень поддержали украинскую армию. Но там (среди сторонников политики Киева — прим. «Ленты.ру») тоже можно наблюдать усталость от некомпетентности нашего правительства и более саркастичное отношение ко всему происходящему. Война больше кажется каким-то бизнесом, нежели справедливым крестовым походом за наши ценности против какой-то «орды» — то, что нам пытаются навязать.
Почему вы все-таки не уклонились от призыва в вооруженные силы?
Я посчитал, что это мой гражданский долг. Вы должны были быть в Киеве в то время и быть украинцем, чтобы понимать, какие стояли очереди в военкоматы, чтобы встать на защиту Родины. Был необычайный подъем духа. Люди считали, что мы сейчас остановим потерю наших территорий, сможем восстановить порядок, наше правительство перестанет проводить коррупционную политику на разграбление страны, и мы заживем, и у нас все сложится. Это были наивные предположения, но в целом был душевный подъем. Естественно, через три года войны наступило жестокое разочарование.
Вы подвергались преследованиям за интервью российским СМИ. Другие граждане Украины, высказывающие точку зрения, отличную от официальной, тоже преследуются?
Я был помещен на сайт «Миротворец», там были мои личные данные. Я получил массу угроз, публично подвергался унизительным высказываниям. Как я полагаю, на меня есть несколько уголовных дел, о которых я не знаю. В этой ситуации любой глас несогласного, высказанный прилюдно, будет подвергнут серьезной критике. К тебе придут ультранационалисты либо правоохранительные органы — в зависимости от того, можно ли тебя по закону привлечь или нельзя. Есть серьезные тому примеры: Руслан Коцаба (журналист, призвавший бойкотировать мобилизацию в украинскую армию — прим. «Ленты.ру») признан невиновным, но его все равно преследуют, продолжают уголовное дело против него.
Он был полтора года под стражей, сейчас он выступает в Совете Европы, и там на это (преследования журналиста — прим. «Ленты.ру») смотрят, как на каменный век. Люди, которые имеют свое мнение, не готовы его высказать, чтобы не подложить свинью своим близким, не сделать своим друзьям плохо, карьеру не разрушить. Наше общество, которое было гражданским, становится все более авторитарным. Мы видим это на примере многих журналистов, которые находятся в СИЗО, и на это дико смотреть.
Меня преследуют не за смысл моих слов, которые поддерживают националисты — они говорят то же самое о нашем правительстве. Основная претензия — то, что я дал интервью российским телеканалам. Где же свобода слова?
С чем вы столкнулись в обществе, вернувшись из зоны боевых действий?
Все больше людей видят несостоятельность этой власти. Проблема Донбасса была вызвана провокациями. Люди, которые устроили госпереворот и в результате Майдана захватили власть, не отвечают ни чаяниям народа, ни чаяниям тех, кто не поддержал этого явления. Одним из первых актов [новой власти] была отмена русского языка на Украине. Хватило ума у Турчинова (Александра Турчинова, весной 2014-го исполнявшего обязанности президента Украины — прим. «Ленты.ру») не подписывать, но дело было сделано: пошли волнения, протесты.
Это насильственная бандеризация! Есть локальный культ Бандеры в Западной Украине — называйте его именем площади, улицы, ставьте ему памятники, можете снести все памятники Ленину. Это понятно, вы его (Бандеру — прим. «Ленты.ру») любите — это ваше право как региональной общины называть его своим героем, но не надо навязывать его в Харькове и Луганске.
Сейчас пытаются протащить через Верховную Раду «мовные» (языковые — прим. «Ленты.ру») законы: будут ходить по предприятиям языковые инспекторы, штрафовать, следить, говоришь ли ты на украинском языке на работе. Что, у нас мало других проблем? Или мы не стремимся в Европу, где нормой являются региональные языки? Этот закон не «проголосуют», но есть сам прецедент. И если, не дай бог, его «проголосуют», даже ребята у власти признают, что они могут стать свидетелями парада суверенитетов областей.
Вы заявили, что являетесь патриотом Украины и ведете свою деятельность ради интересов украинцев. Что вы хотите сказать согражданам?
Я хотел бы обратиться к гражданам Украины, которые могут это интервью видеть и слышать. Ребята, пора заканчивать эту безответственную политику. Нашей стране нужен прагматичный курс, нужна либерализация нашего общества. Мы идем семимильными шагами к авторитарному, я бы не побоялся этого слова, нацистскому режиму. Любое выражение несогласия будет караться если не по закону, то рейдом добровольных помощников системы — прибегут с факелами и вилами и тебя растерзают, обваляют в смоле и перьях.
Филипп Прокудин
