В беседе принимал участие Андрей Пинчук, экс-министр госбезопасности ДНР.
Чаленко: Что вы думаете по поводу создания комитета «25 января» во главе с вашим бывшим другом — полковником Гиркиным? Как я понял, они позиционируют себя третьей силой. Первые две: «вашингтонские либералы» типа Касьянова и «совки»…
Бородай: Охранители.
Чаленко: Я так понимаю, что вы, наверное, в охранителях, а они третья сила. Что вы по этому поводу думаете?
Бородай: Если честно, зрелище довольно смешное.
Чаленко: Почему?
Бородай: Объясняю. Потому что, когда в качестве политической силы, которая собирается взять власть в России, когда она будет лежать на земле (кстати, она сначала должна на землю лечь, иначе никак…) претендуют один талантливый русский писатель, правда, очень экстравагантный, Эдуард Лимонов, и шесть блогеров или пять блогеров, в число которых я, честно говоря, включаю нашего драгоценного Игоря Ивановича Стрелкова.
Потому что, основным его занятием последние годы является именно это — блогерство. Это поразительно. Вот Андрей (Пинчук — авт.), кстати, подтвердит. Он с большим изумлением наблюдал эту картину. Блогерство у Стрелкова прямо проходит красной нитью через всю войну на Донбассе. Я помню его грусть и печаль, мы тогда общались с ним с помощью IP-телефонии, по поводу того, что в Славянске в результате обстрела отрубили интернет. Спрашиваю, на черта он тебе нужен. А он — ну как, я не могу выйти в интернет, я не могу ничего написать! Я говорю, ну что у тебя в интернете, прямо способ связи? Я думал, что у него через интернет какой-то зашифрованный способ связи, даже оборвал разговор на эту тему, чтобы украинцы о нем не узнали, а потом уже в Донецке понял, что нет никакого зашифрованного способа связи через интернет.
Оказывается, там просто есть «форум антикваров», на который он пишет. Я думаю, Андрей Пинчук может прекрасные детали добавить по этому поводу, потому что он сам тоже интересовался вопросом, куда постоянно пишет Игорь Иваныч.
Чаленко: И что он ответил?
Пинчук: Ну, что он пишет на «форум антикваров».
Чаленко: А вас это удивило?
Пинчук: Меня это очень удивило.
Чаленко: Вы свое удивление высказали ему? И если да, то, что он вам ответил?
Пинчук: Ну, то, что все перепечатки на других ресурсах — ложь, он считает необходимым поделиться правдивой информацией на «форуме антикваров».
Чаленко: Я понял. Итак, значит, один серьезный писатель, шесть блогеров…
Бородай:…которые решили, как всегда, все в России устроить заново. Помните, у Грибоедова насчет ста прапорщиков, решивших изменить государственное устройство России? Там хоть сто прапорщиков было, я имею в виду восстание декабристов. А тут мы имеем пять блогеров и одного писателя.
Чаленко: Лимонов?
Бородай: Да, современный русский классик, ныне живущий. Содержание его трудов — не хочу обсуждать, но, он, конечно, мастер слова. Возвращаясь к комитету «25 января», могу сказать: мне очевидно, что ими всеми движет всего лишь чувство неудовлетворенного самолюбия. Они считали, что они должны быть давно, в силу собственных взглядов, воззрений, и прежде всего, огромных талантов, причастны как-то к политической власти в России, к дележу политического пирога. Но причастными они не оказались. И эта непричастность их двигает в стан оппозиции. Сейчас время кризиса, они рассчитывают на серьезные социальные потрясения, и они рассчитывают на то, что в результате социальных потрясений они каким-то образом прорвутся в российскую элиту, и станут, естественно, там самыми главными. При этом надо понимать, что они при всех своих претензиях, они очень боятся нынешней власти.
Чаленко: Портрет Путина висит у Стрелкова в кабинете.
Бородай: Совершенно верно. Я знаю некоторых из этих людей. Могу сказать, что они, конечно, ненавидят нынешнюю власть, и, в частности, собственно, Путина. Непосредственно, персонально ненавидят. Но при этом они боятся это заявить открыто. Поэтому они заявляют о том, что они вроде как лояльны, но понимают при всем при том, что власть ведет Россию в пропасть, и вот они этой властью, так сказать, как раз займутся только тогда, когда она сама упадет. Эта позиция, честно говоря, довольно мелкая и двуличная, потому что, если любой оппозиционер — патриотический, фашистский, либеральный, нацистский — любой, не имеет силы в себе назвать себя оппозиционером, то это двуличие.
Поэтому «25 января» — это жалкое зрелище. И по личному составу это зрелище жалкое. Этим людям кажется, что они имеют огромное влияние, потому что у них много френдов в ЖЖ. Много, но все-таки не сто сорок миллионов… Если они наберут несколько десятков тысяч френдов, которые лайкают их статусы и посты в ЖЖ и ФБ, то не спорю — у них есть целевая аудитория, которая на них ориентируется, но, правда, и качество этой аудитории остается под большим вопросом. Все эти люди считают, что они стоят во главе русского общества и на самом деле тайно его возглавляют и искренне рассчитывают на кризис, чтобы подобраться к власти. Я же считаю, что к власти они не могут прийти и в этом случае, потому что это попытка с негодными средствами.
Чаленко: Вы лично знаете и Гиркина, и Эдуарда Вениаминовича. Понятно, что Лимонов уступил первенство в комитете Гиркину, потому что тот военный, воевал во время войны в Донбассе…
Бородай: Ну, Лимонов претендует на участие в других войнах. Я наблюдал Лимонова воочию очень близко, во время событий 1993 года.
Чаленко: Когда вы и он защищали Белый Дом?
Бородай: Да, совершенно верно. Я могу ошибаться, поэтому в данном случае высказываю весьма субъективное мнение. Мне кажется, я понял, что он на самом деле все равно не политик — он писатель, пытающийся из своей жизни создать определенный ивент, который потом он препарирует в своих книгах. То есть, его на самом деле интересует не само событие, его интересуют люди в определенных ситуациях. И он не столько готов активно действовать, сколько всех будоражить, а потом наблюдать за тем, что получится.
В этом смысле он смотрит как нормальный, настоящий писатель на людей, как на букашек. Ему интересны букашки — одна такая, другая сякая, одна желтенькая, другая красненькая, одна с крылышками, другая без крылышек. И он их готов описывать как ученый, только с художественной точки зрения.
Чаленко: Игорь Иванович очень неуживчивый человек…
Бородай:…простите, тут есть фантастическая вещь. Я вообще не понимаю, как он умудряется сидеть на одних совещаниях с Калашниковым. Макс Калашников — это же классический «совок», пропагандист всего советского, фотографирующийся в красных майках с надписью «СССР». Раньше, когда они случайно пересекались, например у меня в офисе, Стрелкова при одном виде Калашникова трясло от отвращения.
Чаленко: Серьезно?
Бородай: Конечно. Теперь они оказываются вместе. Это трогательное единение, которое меня поражает.
Чаленко: Но ссориться они не будут, по всей вероятности…
Бородай: Александр, они делать ничего не будут.
Чаленко: Поэтому и ссориться не будут?
Бородай: Поэтому могут и не поссориться. Потому, что вся их деятельность является всего лишь еще одной попыткой напомнить о себе. Ну, информационных поводов других нет. Вот они и создали информационный повод. Они хотят напомнить о себе российскому обществу. Они напомнили, да, действительно разговоры, рассуждения какие-то на эту тему возникли. Больше ничего за этим не стоит. На какие реальные действия они могут быть способны вместе? Они не способны ни к какому политическому действию. За ними нет реальных людей, настоящих сторонников — не тех, которые лайки ставят, а тех, которые готовы на что-то пойти. Программу они тоже, кстати, привлекательную составить не могут, потому что они действительно напоминают лебедя, рака и щуку.
Беседовал Александр Чаленко
