Баррикады в Лейпциге стали лишь продолжением волны недовольства миграционной политикой правительства Германии. Хотя канцлер Меркель уже и сама выступила за ужесточение миграционного законодательства, в ее способность справиться с проблемой беженцев сложно поверить. Хотя бы потому, что миграционный кризис приобрел столь масштабный характер во многом благодаря самой Меркель.
Протесты против мигрантов выплеснулись на улицы — в Лейпциге в годовщину создания партии ПЕГИДА (немецкие СМИ упорно называют ее антиисламской, хотя это скорее антимигрантская сила) кроме митинга сторонников партии прошли и стычки радикалов с полицией.
А в некоторых немецких городах через социальные сети начинают формироваться дружины самообороны и взаимопомощи — и хотя понятно, что это в основном виртуальные образования, но сам по себе этот факт свидетельствует о нервозном состоянии общества, три четверти которого считает проблему мигрантов ключевой в сегодняшней жизни Германии. Сейчас немецкое общество все еще пребывает в растерянности после кельнских событий, когда полиция оказалась не способна защитить местных жительниц от нападений мигрантов — но уже понятно, что в массовом сознании произошел перелом.
Тема ограничения миграции безоговорочно стала главной — и уже и канцлер Меркель, «пригласившая» прошлым летом в Германию всех беженцев, вынуждена менять риторику. После Кельна «сложилась новая ситуация, и мы должны заново обдумать, как привести законодательство в соответствие с изменившейся реальностью», заявила в выходные Меркель, и ее партия ХДС предложила ужесточить правила депортации, в частности беженцы будут терять право на убежище в случае вынесения им даже условного наказания. Но при этом Меркель выступает против введения квот — а это главное требование сторонников ограничения миграции.
Уже несколько месяцев партнер ХДС по правящей коалиции баварский Христианско-социальный союз выступает за установление квоты в 200 000 беженцев в год — притом, что в прошлом году Германия приняла миллион. Кризис разразился летом, когда резко увеличился поток мигрантов с Ближнего Востока и из Африки, и соседние с Германией страны пытались сдержать наплыв желающих пройти через их территорию в ФРГ. Меркель тогда решила принимать всех — и уже тогда было понятно, что ничем хорошим для Германии в целом и для канцлера лично это не кончится.
Притом что сама Меркель говорила о кризисе мультикультурализма еще в 2005 году, когда еще только заняла пост канцлера, нынешняя миграционная политика Германии способствует все большему погружению именно в трясину хаоса и конфликтов. Причем грядущего хаоса и будущих конфликтов — но разве от этого легче? Беженцы не собираются адаптироваться, а само немецкое общество не способно переварить их — тем более что в этом году ожидается как минимум еще миллион «новых немцев». Даже Меркель вынуждена признать, что «теперь внезапно мы столкнулись с проблемой того, что беженцы прибывают в Европу, и, как мы видим, мы уязвимы, потому что пока не обладаем тем порядком, контролем, который бы мы хотели иметь».
Но сетования на плохой порядок не означают согласия Меркель на отказ от нынешней миграционной политики — канцлер все еще уверена, что она сможет совместить несовместимое. То есть курс на укрепление Евросоюза, немецкое законодательство о беженцах и их массовый прием, а также собственную власть — все это нужно Меркель. У такого расчета нет шансов на долгосрочную перспективу — вопрос только в том, сколько еще времени отпущено канцлеру на следование прежним курсом.
Соседи Германии недовольны «немецким магнитом» — ведь 3000 прибывающих каждый день на немецкую землю беженцев пробираются через их территорию. Отменить Шенген невозможно — это станет сильнейшим ударом по и так трещащему европейскому единству. В понедельник канцлер отменила поездку на форум в Давос, а во вторник заявила, что «никто не должен вести себя так, будто можно иметь единую валюту без возможности относительно беспрепятственно пересекать границы» — то есть объяснила, что без открытых границ не будет и единой валюты.
Понятно, что Меркель хочет не просто сохранить Шенген и евро, но и вести дело к дальнейшей интеграции ЕС, в котором Германия станет единоличным лидером. Но весь вопрос в том, какая это будет Германия — если разбавленная еще несколькими миллионами мигрантов с Востока и Юга, то это точно не устроит большинство немцев. Уже сейчас опросы общественного мнения фиксируют, что от 60% до 70% населения поддерживают предложение ХСС ввести квоты для беженцев, а больше 40% считают, что последствия притока беженцев будут в основном негативные, а не позитивные (38% считают иначе).
И три четверти немцев высказываются за необходимость принятия закона, который бы обязал прибывающих придерживаться основополагающих ценностей немецкого общества — но проблема в том, что это несовместимо как с нынешним курсом Меркель, так и со все еще господствующей в Германии политикой мультикультурализма. Таким образом, проблема беженцев становится лишь индикатором проблем самого устройства немецкого общества и государства — немцам предстоит определиться с тем, какую Германию (а значит, и какую Европу) они хотят строить.
Формально для этого у них есть выборы в бундестаг, которые пройдут через полтора года — но, несмотря на рост популярности евроскептиков (рейтинг «Альтернативы для Германии» колеблется в районе 8-9%), десятипроцентную поддержку у «Левых» и у «Зеленых», выборы 2017 года не должны стать потрясением основ. Сейчас в Германии большая коалиция — ХДС-ХСС и СДПГ. У СДПГ около четверти избирателей, а ХДС-ХСС поддерживают 40% — и теоретически они легко могут сохранить коалицию и после новых выборов.
Но это в теории — а на практике понятно, что в случае продолжения нынешней миграционной политики будет не только расти популярность оппозиции, но и углубляться разногласия между партнерами по коалиции. И не факт, что она вообще доживет до выборов. Баварский премьер и лидер ХСС уже грозил возможностью выхода из союза с ХДС, внутри руководства самой партии Меркель есть немало ее противников (во главе с министром финансов и ее предшественником по руководству ХДС Вольфгангом Шойбле, недавно назвавшим ее «неопытной лыжницей, вызвавшей лавину»), СДПГ не упускает случая покритиковать политику канцлера.
Осенью рейтинги Меркель начали падать, и впервые за 10 лет канцлерства начали серьезно обсуждать возможность ее ухода в отставку. Причем, не по результатам выборов 2017 года, а досрочно — то есть канцлеру грозит превращение как минимум в «хромую утку». Проблема Меркель в том, что она не может отказаться от своего курса в миграционной политике — а продолжение его бьет как по ее партии, так и по всей немецкой элите. Если Меркель пойдет на введение квот — это будет потерей лица и признанием своей ошибки. Если она будет и дальше упорствовать — пострадают как рейтинги правящих партий, так и европейская интеграция, на которую та же Меркель потратила столько сил.
Впрочем, вполне вероятно, что канцлер уже приняла для себя решение не идти на выборы 2017 года, и поэтому ее не волнует личный рейтинг — что, впрочем, вряд ли способно утешить не только ХСС, но и соратников Меркель по ХДС. Теоретически может сложиться ситуация, при которой бундестаг 2017 года окажется раздроблен на несколько фракций, плохо склеиваемых не то что в большую, а даже и в обычную коалицию — особенно если представить невообразимый раньше, но уже не совсем фантастический раскол ХДС-ХСС. Штук шесть фракций — ХДС, СДПГ, ХСС, «Левые», «Альтернатива для Германии», «Зеленые», а еще может вернуться и СвДП — ни у одной из которых нет большинства, зато есть серьезные разногласия со всеми остальными.
Сейчас все ждут региональных выборов — через два месяца в трех землях будут выбираться местные парламенты, ландтаги. Если ХДС потеряет голоса, то это станет дополнительным стимулом для усиления постмеркелевских тенденций в правящей партии и трений в «большой коалиции» в целом.
К тому же у Меркель есть еще две темы, по которым в партнерах нет согласия — это переговоры по Трансатлантическому партнерству, которые канцлер хочет завершить до истечения срока президентства Обамы, и санкции против России, за отмену которых выступают и в СДПГ, и в ХСС. Баварский премьер и лидер ХСС Хорст Зеехофер 4 февраля приедет к Владимиру Путину, а шеф СДПГ и вице-канцлер Зигмар Габриэль встречался с президентом России в конце октября.
Конечно, пока что внутри германской элиты не сложился «заговор» против канцлера, к тому же нет и согласия относительно того, кто может стать преемником Меркель — да и благодаря отсутствию у ХДС-ХСС большинства в парламенте сам по себе переворот в партии ничего не решает.
Меркель, несомненно, за 10 лет канцлерства и 15 лет руководства ХДС приобрела огромной опыт внутриэлитной борьбы — но, как показывает та же новейшая германская история, никакие личные качества и заслуги канцлера не спасают его от потери кресла, причем без всякого поражения на выборах. Достаточно вспомнить, как лишились своих постов Людвиг Эрхард, Вилли Брандт и Гельмут Шмидт. Поэтому не стоит рассчитывать, что немецкий истеблишмент в любом случае даст Меркель спокойно досидеть канцлером до осени следующего года — если припечет, канцлерин отправят на давно заслуженный отдых.
Пока еще не припекло — но претензии немецкой элиты к Меркель по поводу санкций, чрезмерного атлантизма и миграционной политики постепенно смешиваются в гремучую смесь. Которая в итоге может отравить даже Ангелу.
Петр Акопов
