Работы становится всё меньше, жизнь неуклонно дорожает. Например, счёт за отопление четырёхкомнатной львовской квартиры (кстати, далеко не хором, площадью что-то около 85 кв. м) уже дотянул до 1900 гривен. Напомню, средняя зарплата по Львову (если она, конечно, есть), по официальным данным — 3500 грн.
Потому звонок старого приятеля, который буднично сообщил о решении податься на заработки в Россию, не вызвал особого удивления. Обычная история: Андрей — довольно толковый инженер на одном из уже развалившихся заводов, когда-то хорошо известном на советских просторах. После нескольких пролётов в попытке наладить своё дело по типу: закупаю в Польше партию недорогих харчей и сдаю её рыночным торговцам для реализации (ведь в магазинах цены просто безбожные — авт.), понял — Остапа Бендера из него не выйдет. Как назло, пронырливость в институте не преподавали, а духоподъёмные лекции очередного гуру «Как начать собственный бизнес с нуля», которые он прилежно посещал, практической пользы не принесли.
— Старик, о чём говорить, если тебе честно улыбаются, хлопают по плечу, а потом банально кидают… Здравствуйте благословенные девяностые! Словом, на днях трогаюсь в путь. Вначале хотел поездом до Харькова, а потом автобусом через кордон, но категорически посоветовали сразу брать билет на поезд Львов-Москва, пока он ещё ходит. Ведь российские международные: Прага-Москва, Варшава-Москва, уже идут через Белоруссию. Ты в курсе?
Договорились мы просто: как только он доберётся до Москвы, свяжемся по скайпу. Чтобы всё было по честному, заранее предупредил — возможно, его впечатления будут опубликованы, благо какой-никакой дар рассказчика имеется. Приятель не возражал, выставил лишь одно условие — никаких имён. С некоторых пор с этого начинается любой разговор.
Итак, история первая: «Поезд ехал на восток»
«Интересно, какой садист проектировал плацкартные вагоны? Спальные места сделаны так, что ноги пассажиров, если они конечно не гномы, свешиваются в проход, превращая путешествие к туалету в лавирование по лабиринту из чьих-то носков, локтей и коленей. Не скажу, что я баскетболист, в конце-концов собственные ноги можно и поджать, но мне никогда не нравилось спать в позе эмбриона, особенно ночью.
Наш вагон тронулся со львовского вокзала полупустым. Почему тогда в кассах было так мало билетов? Впрочем обстановка прояснилась уже в Тернополе, когда из тамбура, словно на абордаж, ворвалась целая толпа мужичков с громадными сумками, где что-то металлически брякало. Я только успел подумать — куда всё это поместится? Хотя обустроились они быстро и примерно через полчаса в тесном кружке вовсю ошкуривали варёные яйца, нарезали домашнее сало и что-то набулькивали в стаканчики.
— Господи, кажется опять самогон, — в сердцах выдохнула моя соседка, представительная дама лет сорока. — Сейчас перепьются и начнут бесконечно шастать по вагону, а у меня аллергия на эту гадость.
Очень быстро стало понятно, что случайных людей среди пассажиров практически нет. Несколько строительных бригад со своим инструментом ехали осваивать подмосковные дачи и со знанием дела обсуждали по сколько вёдер краски удастся «прихватизировать» после сдачи очередного объекта. Пара женщин тихо шепталась в уголке об условиях работы горничными в домах богатых москвичей. Только одна бабушка из нашего «купе» с недоумением рассказывала пожилому соседу, что возвращается домой в Россию из села, где когда-то родилась и где похоронена большая часть родни, а племянника, который так и не смог попасть на похороны, почему-то не пускают через украинскую границу.
— Сколько племяннику?— уточнил сосед.
— Двадцать семь, а что?— не поняла женщина.
— Для россиян от 17 до 60 лет украинская граница закрыта, — терпеливо пояснил тот, — впрочем, женщин до тридцати тоже не очень-то пускают. Вдруг они на Донбасс пробираются…
— Но ведь мы пропускаем к себе всех, посмотрите на тех строителей, большая часть из них — молодёжь, которую у вас сейчас в армию призывают. Как же так?
— А я знаю?— пожал плечами мужичок, явно не желая продолжать неприятный разговор, и погромче включил радио. Там, словно по заказу, шла череда типично галичанских песен, в которых меняются только слова, а мелодия всегда одна и та же. Что-то типа «гуцаца, гуцаца». Почему-то местные обожают крутить их в машинах погромче и чтобы обязательно жовто-блакитний прапорець (желто-голубой флажок — укр.) на антенне болтался. А если на капоте и бортах ещё и вышиванка наклеена, знайте, перед вами настоящий патриот Украины, который с лёгкостью махнёт на красный и не пропустит через зебру пешехода, если поблизости не видно гаишника.
На днях на Украине прошёл День Вышиванки, когда крайне желательно было появится на работе в вышитой сорочке. То, что ещё год назад это была обычная дань культурным традициям, теперь стала настоящим тестом на лояльность. На тех, кто пришёл в повседневной одежде, косились с подозрением.
Но это я опять отвлёкся, возвращаю слово Андрею.
«Довольно скоро выяснилось, что моя соседка относится к привилегированной категории «зароботчан». Галя — повар, да не из тех, что работают в придорожных забегаловках на «рабских» условиях, а настоящий профи. Уже давно её могонациональная бригада работает на московскую фирму, занимающейся организаций общественного питания в пансионатах и базах отдыха по всей России. Попасть в её ряды непросто — с улицы стараются никого не брать, разве только официанткой.
— В прошлом году уговорили меня взять молоденькую племянницу соседки по улице, — рассказывает Галина. — Работы в нашем городке для молодёжи практически нет. Ты, мол, не волнуйся, она умная девочка, присмотрится к вашей работе, глядишь, всегда будет иметь собственный кусок хлеба с маслом.
В том году бригада как раз работала в Абхазии, где наша фирма выиграла тендер. Мы ведь никогда не ездим наобум — все договорные дела ведёт фирма, с которой я сотрудничаю больше семи лет. Есть определённая репутация, я в бригаде старшая. Словом, как только появляется очередной договор, нас обзванивают, встречают в Москве и сразу отправляют на место работы. В этот раз опять в Абхазию.
Так вот «умненькая девочка» вскорости просто сбежала с каким-то местным парнем в горы. Сезон, а вместе с ним и наша работа, закончился, её всё нет. Приезжаю домой, соседи сразу ко мне — как там наша племянница? Начинаю сочинять фантастическую байку, что всё прекрасно, но ребенок решил немного позагорать и отдохнуть на море после трудов. Вскоре объявилась и сама пропажа. Прячет глаза, просит ничего не говорить родителям. В конце-концов Бог ей судья, у меня свой сын, за которым и в двадцать три надо присматривать. Что за дети пошли? Учиться не хотят, работа им, видите ли, не интересна. Только бы тусоваться по дискотекам и получать побольше денег.
Сложно ли работать поваром? Это непросто, хотя я очень люблю свою работу. Да и выдержать с пяти утра до десяти вечера в крошечном помещении, которое нагревается до 50-60 градусов, не у каждого хватит здоровья. Местных абхазов туда ни за какие коврижки не заманишь. Дома мне соседи завидуют — ты, мол на халяву каждый год на море бываешь. Я-то молчу, что вижу это море лишь в темноте, да и то не каждый день. Мы ведь работаем без подмены и выходных. Так выгоднее хозяину, а за день я должна приготовить приличное трёхразовое питание на сто человек. Ведь сегодня в такие частные заведения абы кто на отдых не ездит».
— Поделитесь несложным рецептом фирменного блюда?
— А зачем вам, — удивляется она.
— Да я и сам время от времени что-то такое готовлю.
— Серьёзно? Тогда, записывайте.
— И что, сдала фирменную тайну?— спрашиваю приятеля.
— Готовь ручку и бумагу. Как закончу о впечатлениях всё расскажу.
Между тем строители продолжали неистово, но, правда, достаточно тихо, веселиться. Ближе к вечеру основная масса расползлась по своим полкам, и только один мужичок без видимой цели курсировал по вагону, нервируя проводников. Я всё ждал — начнутся ли разговоры за жизнь и «самостійність» (не просто государственная самостоятельность — на укр. языке — а это уже давно превратилось в пунктик), ведь Тернополь в этом плане будет даже покруче Львова, но ничего такого не было.
Самое интересное началось около двух ночи, когда подъехали к украинской границе. На проводников было жалко смотреть — все попытки поднять и привести в божеский вид нетрезвую гоп-компанию строителей успеха не имели. Один из них спал как младенец, потому ему на грудь просто положили паспорт.
На удивление процедура проверки прошла быстро (как мне загодя объяснили — в этом одно из преимуществ пересечения украинской границы на поезде — авт.). К спящему подошёл пограничник, потянул носом, взял с его груди паспорт, сличил с оригиналом и молча проследовал дальше.
Через час уже на российском кордоне ситуация повторилась по аналогичному сценарию, благо его миграционную карту заблаговременно заполнил проводник, и всё стихло до утра. Лишь где-то в уголке шло оживлённое обсуждение методов обхода трёхмесячного лимита пребывания на российской территории. За такое время на строительстве заработать нормальную сумму нереально, а вот полгода — другое дело. График очень простой: сразу после Пасхи, когда дома в селе завершены основные работы и посажена картошка, все разъезжаются по заработкам. Когда-то это была Италия, Испания и Португалия. Теперь вот Россия.
Во время разговора наш сосед, который всё больше помалкивал, брякнул, что вопрос трёхмесячного пребывания на территории России вполне решаем. Сразу после этого он, что называется, прикусил язык, но было поздно. Женщины обсели его со всех сторон с требованием расколоться. После долгих уговоров он вяло сообщил, что якобы просто давал взятку на границе, вкладывая деньги в паспорт, где лежала просроченная миграционная карта. Женщины разочаровано отодвинулись.
Тем временем за окнами замелькали московские пригороды. Строители, успевшие утром слегка поправить здоровье, хмуро собирали сумки. Чувствовалось, что весь временный вагонный коллектив уже распался. Да и мне пора было уточнить — встретит ли меня приятель на вокзале».
— Андрей, а как насчёт фирменного рецепта от украинского шеф-повара?
Вот быстрый супчик из продуктов, которые продаются в любом российском магазине. Никаких тебе ананасов и креветок с соловьиными язычками.
Нарезаем для супа картошку кубиками, как ты понимаешь, её надо предварительно почистить. Пока она варится, делаем зажарку из натёртой на мелкой тёрке моркови, лука, можно добавить немного чёрного перца. Всё это выкладывается на хорошо прогретую сковороду с подсолнечным маслом и пассируется на медленном огне до готовности (смесь должна приобрести коричневый оттенок — авт.).
Далее аккуратно вываливаем полученное в кастрюлю с уже готовой картошкой (воду не выливать — это ведь суп, а не вареная картошка!) и присыпаем тёртым на крупной тёрке плавленым копчёным сыром. Именно плавленым и копчёным, а не твёрдым! Как только сыр расплавляется до хлопьев, можно выключить огонь и дать супчику постоять пару минут. Любители острого могут добавить немного в него немного давленого чеснока, но это делается уже после того, как суп готов.
Приготовишь, расскажи что получилось — мне самому интересно».
— Старик, какая нелегкая понесла тебя в Москву, ты ведь и у нас мог бы работать поваром?
— Знаешь, в одном старом добром детском фильме прозвучала такая фраза: «Я не волшебник, а только учусь. Да и не нужны мои таланты на родине. Как будет что-то интересное, отзвонюсь».
