Позиция России по событиям на Украине многим до конца не понятна и кажется чрезмерно пассивной, отстранённой. Это вызывает недоумение и даже недовольство. Как ни крути, но по результатам весенне-осеннего раунда битвы за Украину Киев и большая часть тамошних русских земель оказались под контролем марионеток Запада, России же удалось отстоять «только» Крым и часть Донбасса, который, к тому же, регулярно обстреливают.
Одновременно Запад, недовольный даже таким промежуточным результатом, начал масштабное наступление на Россию, назвав нас угрозой человечеству и приступив к свержению российской власти. В ответ Москва только выражает обеспокоенность, проводит заморозку конфликта, инициирует переговорный процесс с карателями и призывает западного агрессора опомниться. Складывается странное ощущение — нас бьют и убивают, а мы лениво уворачиваемся от ударов, огрызаемся и терпим.
Такая внешняя пассивность позволяет отдельным горячим головам утверждать, что руководство России растеряно и не знает, что делать. Что в Кремле испугались угроз мирового жандарма, проявили слабость и готовы идти на попятную.
Но это не так, официальная Россия, наоборот, выглядит спокойно и уверенно, даже как-то благодушно. Благодушие выдаётся за растерянность. Все процессы идут в плановом режиме: заканчивается работа по запуску Евразийского союза, происходит постепенный отказ от доллара в платежах с дружественными странами, подписываются прорывные соглашения и контракты с Китаем, Ираном и другими партнёрами, устанавливаются защитные механизмы от потока западных товаров, проводится импортозамещение, очищается банковская сфера и сопутствующие сферы экономики, вытесняется западный капитал из медиахолдингов, ведётся трудная борьба за курс рубля и цены на нефть, создаются внутренние источники для пополнения ликвидности, продолжается масштабное перевооружение армии.
Всё это без аврала и подчёркнуто не в мобилизационном режиме. Пока в экспертном сообществе и даже среди отдельных чиновников правительства проходят горячие баталии между сторонниками экстренной мобилизации (Глазьев) и усиленной либерализации (Греф, Мау), официальный курс, связанный, прежде всего, с президентом, размерен, постепенен и аккуратен. Владимир Путин стал все чаще повторять слово «аккуратно» и остерегать подчинённых от резких движений.
Что происходит? С одной стороны, мы видим тяжелейшую ситуацию на международной арене, военные действия на территории русского мира, кризисные явления в экономике, как мировой, так и российской, а с другой — спокойствие российской власти и планомерная работа. В информпространстве всё громче кричат о надвигающейся мировой войне и революции в России, а Кремль твёрд и безмятежен. Не замкнут, не закрыт железным занавесом, а наоборот — часто и долго объясняет друзьям и недругам, что не хочет войны, катастроф и несчастий никому, но если придётся давать отпор зарвавшемуся «партнёру», сделает это обязательно.
Более того, Россия после начавшейся в марте 2014 года атаки на неё демонстративно ведёт себя не как побеждённая в «холодной войне» и загнанная в угол жертва, как того ждал Запад, а как независимая держава, исходящая из своих национальных интересов. Будто не было предательской перестройки, разрухи 90-х и попадания в долларовую зависимость.
Пока Запад во главе с США изрыгает угрозы, санкции, цветные революции и наносит информационные удары и финансовые диверсии, Россия как ни в чем не бывало констатирует, что время гегемонии Запада прошло, и нет никаких шансов его вернуть, что бы тот ни предпринимал.
На прошедшей накануне открытой лекции министр иностранных дел Сергей Лавров так прямо и заявил, что США пытаются «плыть против течения», но это бессмысленно и как-то даже нелепо: начался новый этап в мировой истории, и в нём объективно нет места однополярному миру.
Эту лекцию можно и нужно цитировать чуть ли не целиком. Отдельные фразы про несостоявшуюся победу «либерально-капиталистической модели» и иллюзорность расчётов «заставить Россию отступить от правды» и вовсе можно печатать на футболках и продавать в ГУМе. Но главное, что в ней действительно поражает, — это поразительная железобетонная уверенность в напрасности всех попыток США сохранить контроль над человечеством и остановить объективные процессы мирового развития.
В соответствии с выводами экспертов МВФ получается, что семь наиболее крупных так называемых «растущих экономик» мира, включая нашу страну, обошли по совокупному ВВП «семёрку» промышленно развитых западных стран. «Возникает принципиально новая картина мира, которая не укладывается в устоявшееся за несколько столетий представление о доминировании Запада в мировой экономике, финансах и политике», — тихо укладывает Лавров тяжеловесные слова, будто кирпичи, в фундамент новой картины мира. И одновременно забивает гвозди в гроб старого миропорядка.
Исходя из этого, Россия воспринимает все военные преступления США и НАТО, провокации, санкции и цветные революции как попытки Запада хоть как-то притормозить процесс потери гегемонии и формирования многополярного мира. Попытки сколь болезненные и кровавые, столь и бесполезные в исторической перспективе. Расчёт западных стратегов понятен — уронить человечество в объятия хаоса, чтобы оно на коленях пришло к мировому жандарму за хоть какой-то стабильностью, даже в виде финансовой деспотии.
Но как это сделать при наличии России и Китая как лидеров не-Запада? Наличие ядерного оружия России, которое недавно, по признанию Госдепа, количественно сравнялось с американским, а также огромных природных, производственных и человеческих ресурсов стран не-Запада фактически делает невозможным прямое военное вторжение и физический разгром.
Западу приходится действовать опосредованно через террористов-наёмников, финансовые интервенции и разжигание нестабильности внутри стран. Однако всё это требует много времени, которого у основателей долларовой пирамиды как раз нет. Отсюда и дикая поспешность, неудавшиеся провокации (как в случае с малайзийским «Боингом») и слишком грубое и неэффективное использование «мягкой силы». Да, промежуточные локальные успехи в Ливии, Афганистане, на Украине достигнуты. Но главной цели Запад не добился — лидеры не-Запада, и, прежде всего, Россия, из строя не выведены, а значит альтернатива долларовому глобализму не устранена.
Запад спешит, срываясь в истерику, мы — нет. Лавров издевательски предупреждает: «Период, наступивший в наших отношениях, будет длительным ещё и потому, что общая переоценка американцами своего места в мире, проблема осознания ими произошедшего за последние десятилетия, безальтернативности дальнейшего укрепления тенденции к полицентричности и укреплению новых центров экономической, финансовой мощи и политического влияния займёт какое-то время. Но эти процессы идут».
Когда слушаешь подобное и ставишь себя на место западных финансовых воротил, возомнивших себя богами, понимаешь эту жуткую нескрываемую досаду, которая проявляется в истерике Саманты Пауэр, трагикомических перлах Псаки и пафосных восклицаниях Обамы. Они просто не знают, что с нами делать.
Но откуда такая уверенность России? Только ли в изменяющейся пропорции долей стран Запада и не-Запада в мировой экономике? Трудно в это поверить. Объективные процессы — это, конечно, значимая сила, но нередко направление объективных процессов меняется волевым усилием субъектов. Не исключено, что наряду с учётом направления течения международной политики Россия обладает и несколькими мощными козырями, которые пока ждут своего часа — в финансовой, идеологической и военной сферах. Впрочем, нет более сильного козыря России, чем непредсказуемость и парадоксальность поведения.
Подытоживая, необходимо констатировать, что горизонт видения Кремля уходит далеко за пределы Киева и современного конфликта в Донбассе. Принимая решения здесь и сейчас, Россия следит за направлением течения международной политики и видит, как выдыхается тот, кто гребёт против него. С каждым таким движением, будь это даже временная победа на Украине, Запад теряет силы и не достигает конечной цели.
Это не оправдывает посткрымское решение по Донбассу, в результате которого мы вынуждены были отказаться от прямой защиты миллионов людей, но такое стратегическое видение позволяет понять логику поведения официальной России, исходя не из одного частного столкновения, а из всего масштабного противостояния с Западом. И что-то подсказывает, что выбранная стратегия в конечном счёте окажется единственно верной.
