В США Обама известен как «Обама без драмы» (Obama — No Drama). Однако, учитывая поведение Обамы по отношению к России и Владимиру Путину, никто точно не взялся бы назвать его «Обама без злобы».
Объясню. Летом 2007 года министр Лавров выступал перед нашей группой бывших американских «гидов». Признаюсь, что я тогда видел в нем своего рода Дарта Вейдера — и он очень мрачно и хмуро предупреждал, что «США не должны обращаться с нами, как с непослушным ребенком».
Я тогда задавался вопросом, откуда такая неприязнь? Ведь тогдашние отношения не были на уровне новой холодной войны. Сегодня — другое дело.
В США обычно не осуждают действия президентов до ухода из власти. Психоанализ начинается потом. Но мне кажется, что сейчас все-таки стоит поглубже изучить поступки Обамы относительно России и Путина.
Осознаю — да, бытуют мнения, что американцы склонны переоценивать роль личных побуждений в мировых событиях и что всё диктуется постоянной установкой внешней политики США. Но также не стоит их недооценивать. Я всем нутром чую, что за многими из недавних предпринятых мер стоит именно личная неприязнь Обамы к Путину.
Заметьте, я не вхожу в число «недолюбливающих» Обаму. Я два раза голосовал за него (не против «другого парня») — за его свежий взгляд, новое видение и разумный, порой хладнокровный подход к политике.
До недавней травли России и Путина я полностью его поддерживал — ценил эту черту личности: «без драмы». После «ковбойских выходок» Буша — именно то, что доктор прописал!
До Обамы
Прежде чем приступить к разбору возможных личных мотивов Обамы, посмотрим (очень поверхностно!) на действия предыдущих президентов по отношению к России.
Да, Рейган был законченным воином «холодной войны», даже придумал для СССР кличку «Империя зла». Тем не менее, как ни странно, он уважал Советский Союз и его руководство, и оказался — благодаря советникам и кадрам — последним прагматиком.
Внешняя политика Рейгана была пусть не очень приятной для СССР, но вполне расчётливой и последовательной — неэмоциональной, даже напоминает политику Путина.
Буш-старший и Клинтон — да, продолжали пользоваться слабостью СССР и России, но, я утверждаю, это не было связано ни с какой личной неприязнью, а всего-навсего имело целью продвижение чёткой внешней политики США.
В отличие от предшественников, Буш-младший довольно часто переносил личные эмоции в плоскость политики. Многие до сих пор утверждают, что, нападая на Ирак, он «отомстил Хусейну» за то, что тот якобы покушался на его отца — Буша-старшего.
Буш однажды сказал о Путине: «Посмотрев ему в глаза, я увидел его душу» — т. е. вполне можно с ним работать и сотрудничать. И действительно, было тогда над чем!
Признак того, насколько он этому верил, заключался в отказе помогать Саакашвили, когда тот переборщил в ситуации с Южной Осетией. Тогда в США просто «не подходили к телефону».
Обама — в начале было…
За первый срок правления Обамы очевидно было, что, несмотря на всевозможные уступки и отсутствие «драмы» с его стороны, никаких особых успехов ожидать не стоило.
Т. е. бесконечное топтание на месте из-за сопротивления в Конгрессе не позволяло ему осуществить намеченные замыслы. Даже продвижение реформы здравоохранения оказалось пирровой победой. При всем внешнем спокойствии было видно нарастающее негодование и разочарование.
На выручку ему пришли кратковременные кажущиеся «победы» за рубежом (хотя бы для США!) — в Ливии (до нападения на посольство), в Египте (до бесчинств «Братьев-мусульман»), ликвидация бен Ладена, вывод войск из Ирака и Афганистана, даже «обращение» к арабскому миру — что ему дорогого стоило внутри США — мол, не надо ни перед кем ни за что извиняться! Но все это ненадолго!
Отношения с Россией
Обама в начале своего президентства взялся за улучшение отношений с Россией. Похвально. Но, как часто бывает с благими намерениями… Хиллари Клинтон на одной из ранних встреч протянула министру Лаврову пульт с кнопкой с надписью «перегрузка» (вместо слова «пере-за-грузка»!). К счастью, министр Лавров переборол первоначальное недоумение и со свойственным ему тактом принял «подарок» с улыбкой.
И здесь напрашивается вопрос о компетентности госдеповских кадров. Неужели не было там опытных русскоговорящих сотрудников? Или там работают люди сомнительных квалификаций — как наши милые дамы Псаки, Нуланд и Харф?
Боюсь, что так и есть — т. е. царит самодеятельность и посредственность.
Как недавно отметил известный в США знаток России Стивен Коэн, очевидно, самые лучшие кадры давно ушли (кто в отставку, кто просто так). Ничего, мол, победили в «холодной войне», показали им новый, правильный путь в светлое будущее — и забыли про Россию.
И, оглядываясь на события последних 13 лет, становится понятно, что куда важнее иметь специалистов по арабскому миру. В конечном счёте, хотя такие кадры не определяют внешней политики, они смогут играть ключевую роль в «довершении» политики вплоть до, кстати, «смягчения» нежелательного воздействия эмоций.
В отношениях Путина с Обамой выделяются несколько моментов. Первый — при первой встрече — осязаемая неловкость. Путин, тогда премьер, уже «матёрый» политик (бывший президент все-таки), искушённый глава страны — другими словами, человек «в своей тарелке».
Обама, наоборот, новоиспечённый президент — новичок. Напоминало все это первую встречу Хрущева с Кеннеди. Вполне возможно, что Обама тогда воспринимал поведение Путина как выражение пренебрежения, снисходительности и неуважения.
Второй момент — неуклюжий ляп во время осенней встречи 2012 года с президентом Медведевым. Обама доверительно шепнул Медведеву: «После предстоящих выборов у меня будет гораздо больше гибкости». Что тут плохого?
Во-первых — он ошибочно думал, что все микрофоны были выключены. Один все-таки был включён, и его противники сразу обвинили его чуть ли не в государственной измене. Во-вторых — ещё хуже, как вообще мог президент не знать, кому именно нужно было это говорить?
Гром грянул…
Несколько лет назад зарубежные успехи Обамы начали рушиться один за другим, словно карточный домик. В Ливии — беда. В Египте — беда. И так почти везде. До этого рейтинги Обамы держались на уровне 50%, совсем неплохо для президента США. А вот у Путина — намного выше: ничего, тоже бывает. А вот досадно: на международной арене Путина ценили выше.
И тут Сирия — несмотря на «красную линию» Обамы, Путин все равно выступил против военного вмешательства, предупреждая, что среди «борцов за свободу» не все такие «белые и пушистые».
В конце концов, Обаме пришлось отменить применение силы, что ему дорогого стоило на домашнем фронте. Путин оказался прав насчёт повстанцев, доказательство тому — ИГИЛ, настоящий, опасный бич нашего времени. Дальнейшее повышение оценки Путина происходит уже непосредственно за счёт падения оценки Обамы.
И наконец, пришли к последней, недопустимой «палке в колеса» — Украине. Как этот настырный выскочка смеет противостоять попытке США «освободить» бедных украинцев, в переводе на язык большой политики — «лишить меня позарез нужной победы»? Откуда злоба? Нужно лишь вспомнить, как к этому времени все прежние «победы» в области внешней политики уже обернулись провалами.
Обаму уже не смущает то, что при этом он показывает печальную неосведомлённость об истории, культуре и сегодняшней жизни России и россиян.
И ещё один важный момент — неужели среди кадров опять не нашёлся какой-то там сведущий человек — кто смог и посмел бы на ухо президенту шепнуть: «Извините, это не совсем так», или, хуже, «совсем не так». Или, что тоже очень плохо, в порыве злобы Обама сказал бы: «Не суть важно, главное — поставить Путина на место».
Тут Обама в последнее время противоречит в своих высказываниях официальным высказываниям своей же администрации — иногда в тот же день, причём даже позволяет себе прямо безудержно высмеивать Путина и россиян.
В сегодняшней напряжённой обстановке Обама, кажется, пошёл ва-банк по правилам «либо победить, либо быть побеждённым» (win-lose). Или — если полная, безоговорочная победа недостижима — лишь бы другая сторона (Путин и Россия) пострадала как можно больше.
Не мне решать, кто прав, а кто нет, но, собственно говоря, я предпочитаю, чтобы глава моей страны в международных спорах вёл себя как можно адекватнее, руководствуясь не злобой, а уважением к оппонентам и искренним желанием найти общий язык и взаимоприемлемые решения. Я думаю, что мы все не только вправе ожидать, но и должны требовать именно такого поведения и такого подхода от наших лидеров.
А вдруг, может, я все-таки ошибаюсь — и «нет ничего личного». Тогда я уже и не знаю, чем все это объяснить.
