«…глядел в лицо цивилизации»
До того, как Транссибирская магистраль была пущена в строй кратчайший путь из европейской части России на Дальний восток и обратно пролегал через Одессу. Так и инженер Тамм, чтобы оказаться в уездном городе Херсонской губернии Елизаветграде, совершил путешествие из одного конца России в другой морем через Японию, Индию, Суэцкий канал и Константинополь в Одессу. А там было уже близко.
Евгений Фёдорович Тамм служил на новом месте городским инженером, то есть, если говорить по-современному, отвечал за коммунальное хозяйство уездного города Херсонской губернии. Он руководил водоснабжением, построил электростанцию.
17 октября 1905 года в Елисаветграде прошёл еврейский погром. Местные пролетарии решили дать бой не эксплуататором, а своим «некоренным» соседям, составлявшим не менее трети населения города. Вооружённый одной тростью, инженер Тамм встал на пути погромщиков.
У города, в котором поселилось семейство Тамм, был бессменный хозяин. С 1878 по 1905 год городским головой избирался Александр Николаевич Пашутин (до него мэрами в разные годы были также его отец и старший брат). Вот что пишет о нём современный кировоградский краевед Виталий Постолатий:
«Елисаветград на рубеже веков переживал экономический подъём, быстро развивался, строился. По числу жителей он стоял в одном ряду с Екатеринославом и Кишиневом. В 1869 году в Елисаветграде заработал городской телеграф, позже — телефон. В 1893 году был построен водопровод. В 1897 году начал работу (значительно раньше, чем в Москве) один из первых в империи электрический трамвай. На нескольких кварталах города, которые можно было обойти за каких-то 10 минут размещались юнкерское училище, женская и мужская гимназии, высшее начальное, реальное и коммерческое училища, несколько частных учебных заведений. В городе был свой театр и общественная библиотека».
Вспоминая детство, выходец из Елисаветградского уезда Лев Троцкий в книге «Моя жизнь» писал:
«Ни одна из столиц мира — ни Париж, ни Нью-Йорк не произвела на меня впоследствии такого впечатления, как Елисаветград, с его тротуарами, зелеными крышами, балконами, магазинами, городовыми и красными шарами на ниточках. В течение нескольких часов я широко раскрытыми глазами глядел в лицо цивилизации».
«В городе было две трамвайные линии. Одна из них — между вокзалом и пивзаводом Зельцера, а другая — от центра на Кущевку. Трамвайная линия была одноколейной, с разминовками (их было семь). В летнее время ходили открытые вагоны, без боковых стенок, заменявшихся парусиновыми полотнищами.
На определенных стоянках ждали пассажиров извозчики, летние пролетки, экипажи, а в зимнее время — санки с меховой полстью (подстилкой — ред.). Извозчики носили кафтаны и подобие цилиндра
Всюду было множество мух. Их выгоняли из комнат полотенцами, закрывали предварительно ставни. Не удивительно — по дворам стояли мусорные ящики, содержимое которых вывозилось по мере их переполнения.
По городу ходила своего рода знаменитость — София Александровна. Это была психически больная женщина, бездомная, грязная, со старой горжеткой на шее, в шляпе с перьями и большими полями. Одежда ее — грязные лохмотья. Ее всегда сопровождала такая же грязная собака», — вспоминала одна из старейших жительниц города, врач Мария Плахотина.
И только сатирик Дон-Аминадо (местный уроженец Аминад Пейсахович Шполянский) язвил: «Держался город на трех китах. Вокзал. Тюрьма. Женская гимназия».
Ювелирная мастерская талантов
История же, однако, показала, что не женская гимназия прославила город, а мужская, Александровская. И в ней не учились ни Гриша Радомысльский (он же тов. Зиновьев, уровень знаний и происхождение мешали поступить), ни Серёжа Костриков (тов. Киров, он же мальчик из Уржума, жил совсем в других местах), ни Марко Кропивницкий (родился и рос до её открытия, а учился в соседнем Бобринце), чьи имена носил этот город в разные годы. Кстати, ныне это учебное заведение носит имя Тараса Шевченко, который тоже не был гимназистом, как и все три «тотема» этого города.
Трибун украинства Владимир Винниченко там учился, но за революционные наклонности был исключен и экзамены на аттестат зрелости сдавал в Златополье. А вот Игорь Тамм, изобретатель систем залпового огня Георгий Лангемак, писатели Дон-Аминадо, Юрий Олеша и Ярослав Ивашкевич гимназию окончили.
В чём же был секрет этого учебного заведения?
Учителя были убеждены, что мальчики должны быть загружены учёбой под завязку. Иначе они будут усиленно заниматься рукоблудием и увлекутся революционными идеями.
Виталий Постолатий пишет: «Действуя достаточно жесткими методами, гимназия приучала своих питомцев к постоянному напряженному интенсивному, на грани человеческих возможностей, учебному труду. Слабые не выдерживали, но гимназия никого не щадила. Поэтому и отсев, второгодничество были внушительными, кроме того, в гимназии, где обучалось менее 300 учащихся, постоянно происходили самоубийства: в 1899 г. — 2; 1902 г. — 1; 1903 г. — 1; 1904 г. — 1, 1910 г. — 1; 1912 г. —2.
Основная энергия педагогов направлялась на охранные и ограничительные меры. Решениями педсовета учащимся запрещалось заниматься самообразованием, пользоваться городскими библиотеками, посещать маскарады, публичные балы, семейные вечера, спектакли, гулять гурьбой по городу, показываться вечерами на центральных улицах. Одна из резолюций педсовета гласила:
«Чтобы иметь возможность предупреждать досадные случаи совращения учащихся в социализм, желательно было бы сделать гимназии закрытыми учебными заведениями по образцу нынешних кадетских корпусов».
Неправильная советская биография
В 1913 году Игорь Тамм получил аттестат зрелости, оставил Елисаветград и поступил не в ближайшие университеты — Новороссийский или св. Владимира, — а в далёкий Эдинбургский. С началом Великой войны он перевёлся в Москву и там учился на физика. За время учёбы он успел отправиться вольноопределяющимся медбратом на фронт и стать делегатом 1-го съезда Советов от меньшевиков-интернационалистов Елисаветграда.
Игорь Тамм и Наташа Шуйская познакомились еще летом 1911 года, Игорь учился в одном классе с ее братом Кириллом. Шуйская происходила из семьи весьма богатых и достаточно просвещенных помещиков, владевших рядом имений в Херсонской губернии. У отца Наталии, Василия Ивановича, был свой конный завод.
Студент Тамм и курсистка Шуйская вновь встретились во время учёбы в Москве. Свадьба состоялась в сентябре 1917 года. У них родилось двое детей — дочь Ирина и сын Евгений, оставшийся в истории как руководитель первой советской экспедиции на Эверест.
А дальше жизнь молодого физика, как он писал в своей автобиографии в 1946 году, складывалась так:
«Окончив его (Московский университет — ред.) в 1918 г., я был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. В 1919 г. начал преподавать физику в вузах, сначала в Симферопольском университете, а с начала 1921 г. в Одесском политехническом институте, где я был в 1921-1922 гг. ассистентом профессора Л. И. Мандельштама. Л. И. Мандельштам оказал решающее влияние на все мое научное развитие, не только в годы моего пребывания в Одессе. Мое общение с ним не прерывалось до самой его смерти».
Леонид Исаакович Мандельштам уже тогда был живой легендой Одессы и одним из основателей политехнического института. Когда-то его исключили из Новоросссийского университета за участие в студенческих волнениях. И что вы думаете? Он пошел не в революционеры, а уехал в оккупированный немцами Страсбург и там доучился на физика. Там он работал и защитил докторскую диссертацию, а перед самой Первой мировой войной вернулся в Одессу и стал любимцем и коллег, и студентов.
В 1922 году в Одессе уже начали появляться первые признаки украинизации, и город стали покидать ученые и литераторы, перебираясь в Москву и Ленинград. Были среди них и Мандельштам с Таммом.
Вернувшись с юга вновь в Москву в 1922 году, Тамм в течение трех лет преподавал в Коммунистическом университете им. Свердлова. С 1923 года он работал на факультете теоретической физики Второго Московского университета и занимал там с 1927 по 1929 год должность профессора. В 1924 году Игорь Евгеньевич одновременно начал читать лекции в Московском государственном университете.
«К зиме 1925-1926 года, — писала дочь ученого Ирина, — папа стал тяготиться преподаванием в Свердловском университете. Ему было трудно решиться уйти со сносно оплачиваемой работы в «чистую науку» (в МГУ). Вопрос этот, я знаю, обсуждался дома: как существовать на мизерную зарплату? Мама предложила продать свой каракулевый сак — этих денег хватило на целый год. Впоследствии мама относила одну за другой свои фамильные золотые вещи в торгсин и ломбард (откуда их, конечно, уже не выкупали)».
Работал он (с перерывами) на кафедре теоретической физики в МГУ и в ФИАН им. Лебедева. 1 февраля 1933 года Тамма избирают членом-корреспондентом Академии наук СССР по отделению математических и естественных наук. Ждать звания действительного члена АН ему пришлось два десятилетия.
В 1936-1937 годах Игорь Тамм и Илья Франк предложили объяснение природы того излучения, которое обнаружил их коллега Павел Черенков. Так на базе опытов появилась целостная теория, которая привела, в конце концов, к развитию сверхсветовой оптики, нашедшей практическое применение в таких областях, как физика плазмы.
В 1946 году эта работа была удостоена Сталинской премии, но лауреатов оказалось четверо. Вместе с ними эту честь разделил и президент АН СССР Сергей Вавилов. К 1958 году, когда за это же была присуждена Нобелевская премия, Вавилова уже не было в живых, и её разделили между собой Тамм, Франк и Черенков.
В советскую эпоху Тамм вошел беспартийным и не вступал в «руководящую и направляющую» до конца своих дней. Возможно, это его спасло в годы репрессий. Младший брат Леонид, занимавший пост заместителя главного инженера Главного управления азотной промышленности Наркомата тяжёлой промышленности СССР, был расстрелян 28 мая 1937 года по обвинению в «контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации». Во всех газетах были опубликованы его невероятные признания в том, что по указанию заместителя наркома тяжелой промышленности, а в прошлом первого руководителя компартии Украины, Георгия Пятакова он готовил к взрыву коксовые батареи на Донбассе.
Игорь Евгеньевич никогда не отрекался от родного человека, дождался его реабилитации. Не участвовал он и в шельмовании своих коллег, сгинувших в лагерях. И в этом его главное отличие от Сергея Вавилова, старший брат которого великий Николай Вавилов был замучен в тюрьме.
Казалось бы, Игорь Тамм — идеальная мишень для репрессий: происхождение классово-чуждое, бывший меньшевик. К тому же, как он писал в своей автобиографии, «был в научных командировках за границей: в 1928 г. 7 месяцев в Лейдене (Голландия) у профессора П. С. Эренфеста и в 1931 г. 4 месяца в Кембридже (Англия) у профессора П. А. Дирака в Германии». Добавилось и ещё одно отягчающее обстоятельство — немец, пусть и наполовину.
И тем не менее, он уцелел. И даже стал особо ценным научным кадром с того самого момента, как в СССР занялись созданием водородной бомбы. И тут он стал работать вместе со своим учеником — Андреем Сахаровым. С ним он и разделил вторую Сталинскую премию, которую они получили в 1953 году за метод удержания газового разряда с помощью мощных магнитных полей. Постановление было совершенно секретным, ныне в открытом доступе, и мы даём его целиком:
«Отмечая, что создание водородной бомбы и новых конструкций атомных бомб является крупным успехом Советской науки и промышленности, Совет Министров Союза ССР постановляет:
1. За разработку водородной бомбы с многослойным зарядом и создание основ теории этой бомбы:
— присудить Сахарову Андрею Дмитриевичу, академику, и Тамму Игорю Евгеньевичу, академику, Сталинскую премию I степени в размере 1 млн руб. — по 500 тыс. руб. каждому;
— премировать Сахарова А. Д. и Тамма И. Е. автомашинами ЗИМ. Построить за счет государства и передать в собственность Сахарову А. Д. и Тамму И. Е. дачи с обстановкой; — установить Сахарову А. Д. и Тамму И. Е. двойные оклады жалования на все время работы по специальным заданиям».
(Постановление СМ СССР № 3044-1304сс «О присуждении Сталинских премий научным и инженерно-техническим работникам Министерства среднего машиностроения и других ведомств за создание водородной бомбы и новых конструкций атомных бомб». 31 декабря 1953 г. (Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 3. Кн. 2. — 2009. — С. 107-122).
Некоторое время Тамм и Сахаров работали в Сарове, а затем Игорь Евгеньевич вернулся в Москву. Несмотря на сверхсекретную тематику, академик Тамм был выездным. Ему доверили участие в Пагоушском движении учёных за мир. Секретным указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1954 года Тамму присвоено звание Героя социалистического труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
В 1958 году в Стокгольм на вручение Нобелевской премии прибыло три из четырёх советских лауреатов — академики Тамм, Франк и Черенков. Поэт Борис Пастернак под давлением советской общественности был вынужден отказаться.
12 апреля 1971 года академик Игорь Евгеньевич Тамм скончался. Его родной Елисаветград ныне зовётся Кропивницкий, и нет там больше такой атмосферы, которая могла бы породить нобелевского лауреата и других выдающихся людей.
