Это ведь очень серьезная не только политическая, но и моральная проблема. Ведь Россия, с одной стороны, поддерживает справедливую борьбу Донбасса, а с другой, получается, помогает украинской армии воевать. Потому что, по информации, распространенной в украинских СМИ, в нынешнем году Россия втрое увеличила поставки дизельного топлива на Украину в сравнении с прошлым годом и отгрузила почти полтора миллиона тонн.
В ответ на это многие в России говорят: да, это плохо, но если мы введем санкции, тогда топливо все равно будут поставлять другие страны. Например, Польша, которая, в свою очередь, все равно закупит его у России.
Как решить эту проблему? Например, Верховная Рада законодательно запретила выплачивать российскому ВПК долги, потому что Россия — это «страна-агрессор». Тогда почему мы не можем поступить аналогичным образом?
Сергей Марков, политолог
Как мне представляется, здесь нет проблемы. Да, топливо украинцам продают российские компании, но они его продают в рамках мирового рынка, а это, напомню, совершенно открытый рынок, ты совершенно открыто и всем, кто готов купить, продаешь свою продукцию.
Если бы можно было сделать тут что-то лучшее, то тогда да, тут была бы проблема. Но поскольку сделать что-то лучшее в данном случае нет технической возможности, то это проблемой не является.
Да, это так, действительно топливо, которое производится в России российскими рабочими, через посредников приходит на Украину, где потом заливается в танки. Потом эти танки стреляют в Донбассе и убивают людей. Так, может быть, это один из парадоксов современного мира. Сейчас эта проблема не имеет решения.
Не нужно, как мне представляется, формулировать тут моральную проблему (хотя, конечно же, есть некий моральный дискомфорт). Тут, как мне кажется, эта проблема аналогична другой.
Вот мы живем в каком-то городе, отмечаем какой-то праздник, радуемся, а тут рядом, на соседней улице, похороны, у людей горе, умер близкий человек, родные рыдают. Если бы мы, празднующие, узнали бы о горе людей с соседней улицы, мы бы не радовались так, как прежде, не радовались, как могли бы. Но все равно эта проблема не имеет решения. Потому что что ж не радоваться теперь, если кто-то рядом страдает? Но ведь страдают постоянно, и тогда радость никто испытывать не будет.
Вывод: проблема, не имеющая решения, не должна осмысливаться как моральная. Мне лично это так представляется.
Мне кажется, что надо думать о другом. Надо думать о том, чтобы сделать так, чтобы экипажи этих танков подняли восстание. Как это сделать? Надо для украинских граждан, в том числе и для танкистов, делать два телеканала на русском языке и несколько радиостанций, которые специализируются на украинской проблематике. Один — русско-православный, другой — русско-европейский. В этих танках водители должны включать нашу радиостанцию, слушать ее, а после этого надо, чтобы они повернули бы свои танки против хунты. Вот о чем надо думать. Вот это проблема. Как стимулировать тех, кто у нас принимает решение, — вот это проблема. А мучиться неразрешимыми вообще проблемами не советую. Была бы возможность — остановили бы продажу топлива, но так сделать невозможно.
