https://ukraina.ru/20221219/1041939934.html
Сергей Храпач о том, как прекратить обстрелы Донбасса и диверсии ВСУ
Сергей Храпач о том, как прекратить обстрелы Донбасса и диверсии ВСУ - 12.12.2023 Украина.ру
Сергей Храпач о том, как прекратить обстрелы Донбасса и диверсии ВСУ
С началом массированных ракетных ударов ВКС РФ по энергетической инфраструктуре на Украине начались проблемы с перевозкой военных грузов. Причиной стали перебои Украина.ру, 12.12.2023
2022-12-19T17:54
2022-12-19T17:54
2023-12-12T14:34
всу
сво
днр
россия
украина
свет
вода
электричество
донбасс
киев
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/0a/0d/1039707097_37:20:847:475_1920x0_80_0_0_efa75ac97d654861cea9481ee3b3dcf3.jpg
С началом массированных ракетных ударов ВКС РФ по энергетической инфраструктуре на Украине начались проблемы с перевозкой военных грузов. Причиной стали перебои с электроэнергией, осложняющие эксплуатацию электровозов. Насколько удары по энергетической инфраструктуре Украины ослабят ВСУ? Какие силы и средства нужны, чтобы прекратить обстрелы ДНР и ЛНР? Можно ли ожидать от Киева организации диверсий в российских метро и аэропортах? На эти и другие вопросы изданию Украина.ру ответил подполковник ФСБ в запасе, эксперт в области разведывательно-диверсионной деятельности на объектах транспорта Сергей Храпач.— Сергей Валентинович, в соцсетях напуганные россияне обсуждают пожары, вспыхивающие от Владивостока до Калининграда. Из последних — пожар на складе во Владивостоке, возгорание на строительном рынке в Балашихе и в торговом центре «Мега Химки». Часть экспертов склоняется к «украинскому следу» в этих происшествиях, другие относят инциденты к поджогам ради миллиардных страховых выплат. Народ же паникует, что это диверсии Киева. Так ли это?— Маловероятно, что это украинский след. Потому что любая диверсия преследует две цели. Первая — напугать власти, заставить их принять те или иные решения. Вторая задача любой диверсионной акции — нанести ущерб военной инфраструктуре.Соответственно, торговый центр (ТЦ) не отвечает такой идее. Во-первых, это не объект военной инфраструктуры, позволяющий, например, снабжать топливом, боеприпасами или ещё чем-либо армию.Во-вторых, после пожаров в ТЦ мы не слышим заявлений [на тему инцидентов] со стороны каких-то официальных украинских правительственных или околовластных организаций. Поэтому с огромной долей вероятности мы можем исключить, что это украинский след.То же самое касается строительных складов.— Возможны ли диверсии со стороны Киева на российских территориях? — Конечно, возможны. Я так предполагаю, что диверсии, скорее всего, затронут железнодорожные ветки, мосты, склады для хранения топлива, в том числе и для гражданских нужд, нефтебазы и нефтеперегонные заводы. Диверсия имеет смысл только в отношении этих объектов. Мы имеем сейчас боесоприкосновение не с террористической организации типа «Аль-Каида» (террористическая организация, деятельность которой в России запрещена. — Ред.), а с официальными вооружёнными силами Украины, которые позиционируют себя, как и государство в целом, в качестве жертв российской агрессии.Соответственно, Киев боится дать возможность мировому сообществу усомниться в том, что Украина стала государством-агрессором или террористом. Они, конечно, такого повода давать не будут.Но надо смотреть в глаза очевидному: нам противостоят весьма профессионально подготовленные диверсанты и руководители разведсообщества Украины. Они нацелены на осуществление не только диверсий на российских инфраструктурных объектах, но и на ведение информационной войны в киберпространстве.— Вы сказали, что диверсии Киева могут быть направлены на мосты и ж/д линии. Разве легко разрушить большой крепкий объект? Например, Крымский мост не удалось уничтожить, и восстановили его достаточно быстро. — У Крымского моста, как мы с вами говорили ранее, особые условия обеспечения его безопасности. Помимо Крымского моста, есть не такие явные, но активно используемые артерии снабжения наших военных контингентов топливом, едой, осуществляющие подвоз личного состава и доставку боевой техники на ремонт.В основном это железнодорожные пути, которые проходят через мостовые переправы. Они и могут стать объектами диверсии с целью того, чтобы наша армия не могла своевременно получать необходимое количество боеприпасов для военной техники.От этого как раз и зависит эффективность действий ВС РФ как по защите при обороне, так и при организации наступления.— Как можно защитить наши мосты, железнодорожные ветки, склады для хранения топлива и другие стратегически важные объекты, о которых вы говорили?— Существуют специализированные контрдиверсионные технологии, которые позволяют выявлять наиболее слабые места в обеспечении охраны таких объектов и усиливать их с помощью различных антивибрационных групп.Последние формируются в том числе в специальных службах РФ (по крайней мере, должны быть сформированы) с помощью различных мероприятий.Такие подразделения выявляют физически украинских диверсантов и их пособников, которые дают координаты этих объектов, подвозят к объектам боеприпасы и средства подрыва.Невозможно взорвать мост килограммом взрывчатки. Соответственно, вопрос идёт о сотнях килограммов: «в карманах», естественно, такой объём нереально перевезти.Нужны люди, которые осуществляют техническое обеспечение любому диверсионного акту. Поэтому нужно выявить таких людей и своевременно купировать угрозу.Если мы вспомним советские фильмы о войне, именно это там нам всегда показывают — как ловили немецких диверсантов. Принципы ловли абсолютно не изменились, только повысилась степень использования технических средств для выявления таких людей.Например, провокаторы-диверсанты пользуются какими-то средствами связи. Нужно их устройства связи запеленговать благодаря чему удастся легко найти этих людей, взять в плен или уничтожить — в значимости от ситуации.— Можно ли ожидать от ЦИПсО и ВСУ организации взрывов в российских метро и аэропортах? — Технически это возможно, практически — маловероятно. Я повторюсь, Украина позиционирует себя в качестве страны, на которую напали. Соответственно, государство-жертва в такой ситуации не будет давать повод ни России, ни другим странам обвинить себя в том, что оно стало террористом.Поэтому маловероятно, что такие мысли [теракты в аэропортах и метро России], даже если у кого-то и родятся, будут реализованы.Мы же с вами понимаем, что не только украинское руководство принимает решение о таких акциях. Они слушают людей и организации, которые помогают ВСУ снабжением и обеспечением боевых действий.По большому счету, сейчас спецслужбам Киева ничего не мешает взорвать, например, автовокзал в каком-нибудь приграничном регионе с Украиной. Но этого не происходит, поскольку задача стоит другая.Задача ВСУ заключается в том, чтобы максимально остановить российскую армию и надавать нам как государству пощёчин, подобных утоплению крейсера «Москва», локальному подрыву Крымского моста.Такие пиар-акции больше направлены на Запад — презентовать себя, показать, что вот, дескать, мы тоже кое-что можем, давайте продолжайте нас финансировать.Подводя итог сказанного, я считаю, что вряд ли мы можем ожидать акций, подобным диверсиям 2000-х годов, когда незаконные вооружённые чеченские формирования подрывали наши инфраструктурные объекты (аэропорт Домодедово, московское метро).Но исключать, конечно, ничего нельзя.— Одна из основных целей спецоперации — освободить Донбасс. Но получается, что уже более 9 месяцев регион продолжает находится под обстрелами ВСУ. 18 декабря больница в Донецке попала под обстрел, погибли два пациента. Почему не получается остановить бомбардировки ДНР и ЛНР?— Одна из причин — это огромная линия фронта. Всё-таки Украина — самая большая в Европе страна, которая опережает даже Францию.Географические размеры государства, к несчастью для нас (но и для украинцев тоже), дают возможность сильно растягивать линию фронта.Естественно, безопасность очень длинного фронта обеспечивается определённым лимитированным числом военнослужащих РФ, технических средств (танки, бронетехника, артиллерийские орудия, средства ПВО), задействованных в СВО.Невозможно одномоментно взять и вытащить из кармана необходимые для ведения боя ресурсы. Соответственно, линия соприкосновения тонка и прорвать фронт довольно сложно. Ни одна страна с этим не справится.Изначально нами были определены одни тактические цели СВО. Но украинская армия оказалась довольно серьёзным противником, поэтому достичь целей с теми ресурсами, какие были запланированы Россией, оказалось невозможно.Практика нам показывает, что без изменения количества используемых сил и средств со стороны российской армии и спецслужб обеспечить безопасность города Донецка не представляется возможным.— Какие силы и средства нужны, чтобы прекратить обстрелы ДНР и ЛНР?— Единственный радикальный способ — отодвинуть линию соприкосновения в результате наступления [России]. Всеми силами, о которых мы с вами официально знаем, сделать это пока не удаётся.Наступление требует огромного людского ресурса, техники, топлива, снарядов, патронов, лекарств — все это должно быть подведено к линии фронта своевременно. Если этого не сделать, атака захлебнется, ожидаемого эффекта не будет.Тем более не следует сбрасывать со счетов, что украинские вооружённые силы очень хорошо обеспечены инструкторами в различных видах действий, в том числе оборонительных. Соответственно, размещение средств ПВО и артиллерийских установок ВС (для того, чтобы нельзя было «накрыть» их позиции контрбатарейным огнём) у них на весьма высоком уровне.Фактически можно сказать, что мы сейчас воюем с коллективным НАТО. Именно так выглядела бы война с Североатлантическим альянсом, если до этого, не дай бог, дойдет.Но к этому надо быть готовыми и менять систему формирования комплектования обеспечения российской армии всем необходимым. В противном случае мы будем сидеть в глухой обороне, к сожалению.— С началом массированных ракетных ударов ВКС РФ по энергетической инфраструктуре на Украине начались проблемы с перевозкой военных грузов: причиной стали перебои с электроэнергией, осложняющие эксплуатацию электровозов. Насколько удары по энергетической инфраструктуре Украины ослабят ВСУ? Что еще необходимо сделать?— Мне кажется, наши удары системно не ослабят ВСУ.Во-первых, здесь имеет место отложенный эффект. Не бывает так, что сегодня поразили электростанцию, а завтра поезда уже не идут. Обычно это начинается через несколько месяцев.Эффект накопительный. Я также помню, что около 30 лет назад у нас в стране на перегонах стояло большое количество дизелей и даже банальных паровозов на мобилизационном хранении — как раз на случае того, если вдруг советскую систему поразят ракеты НАТО.Украина всё-таки бывшая республика Советского Союза, и ее подходы к мобилизационной готовности такие же, как у России. На мой взгляд, не стоит ожидать, что лишение электроэнергии какой-то территории сразу прекратит поставки.Поставки — это ещё и наземный и авиационный транспорт. Мосты и переправы на Украине существуют, они никуда не делись.Пока всё это остается в целости, украинская армия будет снабжаться относительно неплохо, чтобы как минимум удержать линию соприкосновения, и как максимум оказывать какие-то наступательные действия.Скорее всего, [в результате ударов российских ВКС] страдает больше военное производство и ремонт военной техники ВСУ. Но и тут эффект будет отложенным.Таким образом, на сегодняшний момент времени мы не увидим реального воздействия от этих атак на боеспособность или боевые качества украинской армии. Через два месяца — возможно, но вопрос в том, что будет через эти два месяца. На такой горизонт действия никто не планирует.Очень сложно просчитать количество вводных, начиная от погодных условий, которые меняются, и заканчивая политическими раскладами у людей, которые принимают решения о степени подготовки и помощи Украине.Мы не можем понять, например, будут ли у ВСУ американские ракеты ПВО. Если будут, то это для нас в какой-то степени плохо, если нет — хорошо. Об этом только аналитики Генштаба ВС РФ могут рассуждать.У военного управления есть такая информация, а мы можем только предполагать, как оно будет выглядеть.— Мы не разрушили полностью железную дорогу Украины, хотя могли это сделать. Например, существует 9 ключевых и ещё 20 второстепенных мостов через Днепр, которые можно уничтожить и лишить ВСУ подвоза боеприпасов. С чем связано то, что ВКС России до сих пор не уничтожили их?— Видимо, здесь уже начинается политико-экономическая плоскость.Если мы посмотрим, то увидим, что сохранились экспортные поставки некоторых российских грузов (например, удобрений, газа аммиака) в Европу через Украину. Возможно, это было консолидированное решение отдельных людей по принципу война войной (имеются в виду военные действия в рамках СВО), а обед по распорядку.То есть СВО идет своим чередом, а на ее фоне интересанты со стороны России и Украины влияют на то, чтобы поставки грузов не прекращались. Так как доставка осуществляется в основном железнодорожным транспортом, никто не уничтожает эти объекты.Здесь также может играть роль политическая составляющая со стороны России. Москва еще в самом начале заявила, что вопрос уничтожения украинской инфраструктуры не стоит. Речь шла о денацификации Украины.Политический подтекст, возможно, был такой. Никто не ожидал, что предполагаемый срок СВО продлится дольше запланированного. Как будет дальше планироваться, сложно сказать.Я думаю, что пока критических решений [со стороны России] о том, чтобы полностью уничтожить энергетику Украины, не принимается. Мы можем только предполагать почему.Как я понимаю, у нас имеется необходимый инструментарий, в том числе высокоточное оружие в больших количествах, который позволяет довольно сильно повредить энергетическую инфраструктуру Украины.— Как вы в целом видите российскую стратегию противодействия Украине и стоящим за ней странам?— Если честно, то я это вижу как перспективу скорейшего заключения каких-то переговорных процессов и прекращения активных боевых действий.Надо признать, что мы практически воюем с коллективным Западом. Даже если брать такой критерий как население, нам противостоит практически 1 млрд человек — против наших сил в 140 млн.Конечно, очень сложно даже экономически вывезти такую нагрузку — не говоря уже о военных действиях.На мой взгляд, пока Киев поддерживают страны Запада и США, при имеющемся количестве российских задействованных военных ресурсов практически невозможно будет достичь тех целей, которые были заявлены изначально [нами].Логичнее, по моему мнению, было бы уйти в глухую оборону и удерживать территории, которые теперь входят в состав Российской Федерации. Других способов сохранить свой военный и экономический потенциал я лично не вижу.Есть возможность применения тактического ядерного оружия, которое может кардинально поменять расстановку сил, но тут тоже есть политический аспект, который не позволяют это сделать с нашей стороны.
https://ukraina.ru/20221014/1039731320.html
https://ukraina.ru/20221219/1041923751.html
https://ukraina.ru/20221218/1041900503.html
https://ukraina.ru/20221219/1041901809.html
https://ukraina.ru/20221216/1041864225.html
https://ukraina.ru/20221219/1041935208.html
днр
россия
украина
донбасс
киев
лнр
запорожская область
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
всу, сво, днр, россия, украина, свет, вода, электричество, донбасс, киев, интервью, лнр, запорожская область, взрыв, железная дорога, диверсия
С началом массированных ракетных ударов ВКС РФ по энергетической инфраструктуре на Украине начались проблемы с перевозкой военных грузов. Причиной стали перебои с электроэнергией, осложняющие эксплуатацию электровозов.
Насколько удары по энергетической инфраструктуре Украины ослабят ВСУ? Какие силы и средства нужны, чтобы прекратить обстрелы ДНР и ЛНР? Можно ли ожидать от Киева организации диверсий в российских метро и аэропортах?
На эти и другие вопросы изданию Украина.ру ответил подполковник ФСБ в запасе, эксперт в области разведывательно-диверсионной деятельности на объектах транспорта Сергей Храпач.
— Сергей Валентинович, в соцсетях напуганные россияне обсуждают пожары, вспыхивающие от Владивостока до Калининграда. Из последних — пожар на складе во Владивостоке, возгорание на строительном рынке в Балашихе и в торговом центре «Мега Химки». Часть экспертов склоняется к «украинскому следу» в этих происшествиях, другие относят инциденты к поджогам ради миллиардных страховых выплат. Народ же паникует, что это диверсии Киева. Так ли это?
— Маловероятно, что это украинский след. Потому что любая диверсия преследует две цели. Первая — напугать власти, заставить их принять те или иные решения. Вторая задача любой диверсионной акции — нанести ущерб военной инфраструктуре.
Соответственно, торговый центр (ТЦ) не отвечает такой идее.
Во-первых, это не объект военной инфраструктуры, позволяющий, например, снабжать топливом, боеприпасами или ещё чем-либо армию.
Во-вторых, после пожаров в ТЦ мы не слышим заявлений [на тему инцидентов] со стороны каких-то официальных украинских правительственных или околовластных организаций. Поэтому с огромной долей вероятности мы можем исключить, что это украинский след.
То же самое касается строительных складов.
— Возможны ли диверсии со стороны Киева на российских территориях?
— Конечно, возможны. Я так предполагаю, что диверсии, скорее всего, затронут железнодорожные ветки, мосты, склады для хранения топлива, в том числе и для гражданских нужд, нефтебазы и нефтеперегонные заводы.
Диверсия имеет смысл только в отношении этих объектов. Мы имеем сейчас боесоприкосновение не с террористической организации типа «Аль-Каида» (террористическая организация, деятельность которой в России запрещена. — Ред.), а с официальными вооружёнными силами Украины, которые позиционируют себя, как и государство в целом, в качестве жертв российской агрессии.
Соответственно, Киев боится дать возможность мировому сообществу усомниться в том, что Украина стала государством-агрессором или террористом. Они, конечно, такого повода давать не будут.
Но надо смотреть в глаза очевидному: нам противостоят весьма профессионально подготовленные диверсанты и руководители разведсообщества Украины. Они нацелены на осуществление не только диверсий на российских инфраструктурных объектах, но и на ведение информационной войны в киберпространстве.
— Вы сказали, что диверсии Киева могут быть направлены на мосты и ж/д линии. Разве легко разрушить большой крепкий объект? Например, Крымский мост не удалось уничтожить, и восстановили его достаточно быстро.
— У Крымского моста, как мы с вами говорили ранее, особые условия обеспечения его безопасности. Помимо Крымского моста, есть не такие явные, но активно используемые артерии снабжения наших военных контингентов топливом, едой, осуществляющие подвоз личного состава и доставку боевой техники на ремонт.
В основном это железнодорожные пути, которые проходят через мостовые переправы. Они и могут стать объектами диверсии с целью того, чтобы наша армия не могла своевременно получать необходимое количество боеприпасов для военной техники.
От этого как раз и зависит эффективность действий ВС РФ как по защите при обороне, так и при организации наступления.
— Как можно защитить наши мосты, железнодорожные ветки, склады для хранения топлива и другие стратегически важные объекты, о которых вы говорили?
— Существуют специализированные контрдиверсионные технологии, которые позволяют выявлять наиболее слабые места в обеспечении охраны таких объектов и усиливать их с помощью различных антивибрационных групп.
Последние формируются в том числе в специальных службах РФ (по крайней мере, должны быть сформированы) с помощью различных мероприятий.
Такие подразделения выявляют физически украинских диверсантов и их пособников, которые дают координаты этих объектов, подвозят к объектам боеприпасы и средства подрыва.
Невозможно взорвать мост килограммом взрывчатки. Соответственно, вопрос идёт о сотнях килограммов: «в карманах», естественно, такой объём нереально перевезти.
Нужны люди, которые осуществляют техническое обеспечение любому диверсионного акту. Поэтому нужно выявить таких людей и своевременно купировать угрозу.
Если мы вспомним советские фильмы о войне, именно это там нам всегда показывают — как ловили немецких диверсантов. Принципы ловли абсолютно не изменились, только повысилась степень использования технических средств для выявления таких людей.
Например, провокаторы-диверсанты пользуются какими-то средствами связи. Нужно их устройства связи запеленговать благодаря чему удастся легко найти этих людей, взять в плен или уничтожить — в значимости от ситуации.
— Можно ли ожидать от ЦИПсО и ВСУ организации взрывов в российских метро и аэропортах?
— Технически это возможно, практически — маловероятно. Я повторюсь, Украина позиционирует себя в качестве страны, на которую напали. Соответственно, государство-жертва в такой ситуации не будет давать повод ни России, ни другим странам обвинить себя в том, что оно стало террористом.
Поэтому маловероятно, что такие мысли [теракты в аэропортах и метро России], даже если у кого-то и родятся, будут реализованы.
Мы же с вами понимаем, что не только украинское руководство принимает решение о таких акциях. Они слушают людей и организации, которые помогают ВСУ снабжением и обеспечением боевых действий.
По большому счету, сейчас спецслужбам Киева ничего не мешает взорвать, например, автовокзал в каком-нибудь приграничном регионе с Украиной. Но этого не происходит, поскольку задача стоит другая.
Задача ВСУ заключается в том, чтобы максимально остановить российскую армию и надавать нам как государству пощёчин, подобных утоплению крейсера «Москва», локальному подрыву Крымского моста.
Такие пиар-акции больше направлены на Запад — презентовать себя, показать, что вот, дескать, мы тоже кое-что можем, давайте продолжайте нас финансировать.
Подводя итог сказанного, я считаю, что вряд ли мы можем ожидать акций, подобным диверсиям 2000-х годов, когда незаконные вооружённые чеченские формирования подрывали наши инфраструктурные объекты (аэропорт Домодедово, московское метро).
Но исключать, конечно, ничего нельзя.
— Одна из основных целей спецоперации — освободить Донбасс. Но получается, что уже более 9 месяцев регион продолжает находится под обстрелами ВСУ. 18 декабря больница в Донецке попала под обстрел, погибли два пациента. Почему не получается остановить бомбардировки ДНР и ЛНР?
— Одна из причин — это огромная линия фронта. Всё-таки Украина — самая большая в Европе страна, которая опережает даже Францию.
Географические размеры государства, к несчастью для нас (но и для украинцев тоже), дают возможность сильно растягивать линию фронта.
Естественно, безопасность очень длинного фронта обеспечивается определённым лимитированным числом военнослужащих РФ, технических средств (танки, бронетехника, артиллерийские орудия, средства ПВО), задействованных в СВО.
Невозможно одномоментно взять и вытащить из кармана необходимые для ведения боя ресурсы. Соответственно, линия соприкосновения тонка и прорвать фронт довольно сложно. Ни одна страна с этим не справится.
Изначально нами были определены одни тактические цели СВО. Но украинская армия оказалась довольно серьёзным противником, поэтому достичь целей с теми ресурсами, какие были запланированы Россией, оказалось невозможно.
Практика нам показывает, что без изменения количества используемых сил и средств со стороны российской армии и спецслужб обеспечить безопасность города Донецка не представляется возможным.
— Какие силы и средства нужны, чтобы прекратить обстрелы ДНР и ЛНР?
— Единственный радикальный способ — отодвинуть линию соприкосновения в результате наступления [России]. Всеми силами, о которых мы с вами официально знаем, сделать это пока не удаётся.
Наступление требует огромного людского ресурса, техники, топлива, снарядов, патронов, лекарств — все это должно быть подведено к линии фронта своевременно. Если этого не сделать, атака захлебнется, ожидаемого эффекта не будет.
Тем более не следует сбрасывать со счетов, что украинские вооружённые силы очень хорошо обеспечены инструкторами в различных видах действий, в том числе оборонительных. Соответственно, размещение средств ПВО и артиллерийских установок ВС (для того, чтобы нельзя было «накрыть» их позиции контрбатарейным огнём) у них на весьма высоком уровне.
Фактически можно сказать, что мы сейчас воюем с коллективным НАТО. Именно так выглядела бы война с Североатлантическим альянсом, если до этого, не дай бог, дойдет.
Но к этому надо быть готовыми и менять систему формирования комплектования обеспечения российской армии всем необходимым. В противном случае мы будем сидеть в глухой обороне, к сожалению.
— С началом массированных ракетных ударов ВКС РФ по энергетической инфраструктуре на Украине начались проблемы с перевозкой военных грузов: причиной стали перебои с электроэнергией, осложняющие эксплуатацию электровозов. Насколько удары по энергетической инфраструктуре Украины ослабят ВСУ? Что еще необходимо сделать?
— Мне кажется, наши удары системно не ослабят ВСУ.
Во-первых, здесь имеет место отложенный эффект. Не бывает так, что сегодня поразили электростанцию, а завтра поезда уже не идут. Обычно это начинается через несколько месяцев.
Эффект накопительный. Я также помню, что около 30 лет назад у нас в стране на перегонах стояло большое количество дизелей и даже банальных паровозов на мобилизационном хранении — как раз на случае того, если вдруг советскую систему поразят ракеты НАТО.
Украина всё-таки бывшая республика Советского Союза, и ее подходы к мобилизационной готовности такие же, как у России. На мой взгляд, не стоит ожидать, что лишение электроэнергии какой-то территории сразу прекратит поставки.
Поставки — это ещё и наземный и авиационный транспорт. Мосты и переправы на Украине существуют, они никуда не делись.
Пока всё это остается в целости, украинская армия будет снабжаться относительно неплохо, чтобы как минимум удержать линию соприкосновения, и как максимум оказывать какие-то наступательные действия.
Скорее всего, [в результате ударов российских ВКС] страдает больше военное производство и ремонт военной техники ВСУ. Но и тут эффект будет отложенным.
Таким образом, на сегодняшний момент времени мы не увидим реального воздействия от этих атак на боеспособность или боевые качества украинской армии. Через два месяца — возможно, но вопрос в том, что будет через эти два месяца. На такой горизонт действия никто не планирует.
Очень сложно просчитать количество вводных, начиная от погодных условий, которые меняются, и заканчивая политическими раскладами у людей, которые принимают решения о степени подготовки и помощи Украине.
Мы не можем понять, например, будут ли у ВСУ американские ракеты ПВО. Если будут, то это для нас в какой-то степени плохо, если нет — хорошо. Об этом только аналитики Генштаба ВС РФ могут рассуждать.
У военного управления есть такая информация, а мы можем только предполагать, как оно будет выглядеть.
— Мы не разрушили полностью железную дорогу Украины, хотя могли это сделать. Например, существует 9 ключевых и ещё 20 второстепенных мостов через Днепр, которые можно уничтожить и лишить ВСУ подвоза боеприпасов. С чем связано то, что ВКС России до сих пор не уничтожили их?
— Видимо, здесь уже начинается политико-экономическая плоскость.
Если мы посмотрим, то увидим, что сохранились экспортные поставки некоторых российских грузов (например, удобрений, газа аммиака) в Европу через Украину. Возможно, это было консолидированное решение отдельных людей по принципу война войной (имеются в виду военные действия в рамках СВО), а обед по распорядку.
То есть СВО идет своим чередом, а на ее фоне интересанты со стороны России и Украины влияют на то, чтобы поставки грузов не прекращались. Так как доставка осуществляется в основном железнодорожным транспортом, никто не уничтожает эти объекты.
Здесь также может играть роль политическая составляющая со стороны России. Москва еще в самом начале заявила, что вопрос уничтожения украинской инфраструктуры не стоит. Речь шла о денацификации Украины.
Политический подтекст, возможно, был такой. Никто не ожидал, что предполагаемый срок СВО продлится дольше запланированного. Как будет дальше планироваться, сложно сказать.
Я думаю, что пока критических решений [со стороны России] о том, чтобы полностью уничтожить энергетику Украины, не принимается. Мы можем только предполагать почему.
Как я понимаю, у нас имеется необходимый инструментарий, в том числе высокоточное оружие в больших количествах, который позволяет довольно сильно повредить энергетическую инфраструктуру Украины.
— Как вы в целом видите российскую стратегию противодействия Украине и стоящим за ней странам?
— Если честно, то я это вижу как перспективу скорейшего заключения каких-то переговорных процессов и прекращения активных боевых действий.
Надо признать, что мы практически воюем с коллективным Западом. Даже если брать такой критерий как население, нам противостоит практически 1 млрд человек — против наших сил в 140 млн.
Конечно, очень сложно даже экономически вывезти такую нагрузку — не говоря уже о военных действиях.
На мой взгляд, пока Киев поддерживают страны Запада и США, при имеющемся количестве российских задействованных военных ресурсов практически невозможно будет достичь тех целей, которые были заявлены изначально [нами].
Логичнее, по моему мнению, было бы уйти в глухую оборону и удерживать территории, которые теперь входят в состав Российской Федерации. Других способов сохранить свой военный и экономический потенциал я лично не вижу.
Есть возможность применения тактического ядерного оружия, которое может кардинально поменять расстановку сил, но тут тоже есть политический аспект, который не позволяют это сделать с нашей стороны.
