- Илья Алексеевич, что происходит с темой «зеленой» энергетики в Европе? С одной стороны, все официальные лица высказывают поддержку «зеленому» курсу, с другой стороны в «зеленую» таксономию ЕС включают газ и атомную энергетику, а в Британии наращивают добычу и использование «грязного» угля. Почему такая двойственность?
— Тут двойственности особо-то и нет. Нужно разобраться во временных горизонтах, потому что сейчас в связи с последними событиями ситуация кардинально меняется, и понятно, что планы, которые были до 24 февраля сейчас претерпевают изменения в краткосрочной перспективе.
Что я имею в виду? До 24 февраля климатическая повестка и энергопереход на «зеленые» источники планировался как процесс постепенный, никто не торопился. А теперь, когда происходят события, которые волнуют весь мир, и есть санкции, то понятно, что Европейские страны захотели поскорее отказаться от зависимости от поставок нефти и газа из России. На этом фоне у них, конечно же, возникает потребность в альтернативных источниках энергии. И зачастую эта альтернатива не самая «зеленая», а тот же самый «грязный» уголь, например.
Текущая турбулентная ситуация такая, какая есть, при этом никто не отказывается от долгосрочных планов на «озеленение». Я бы даже сказал, что не то, что никто не отказывается от долгосрочных планов, а наоборот, европейцы сейчас думают, как ускорить процесс до среднесрочного. Они говорят: мы будем работать быстрее, потому что нам быстрее нужно внедрять «зеленые» технологии с тем, чтобы снизить зависимость от поставок энергоресурсов из России. То есть для них это уже не только вопрос «озеленения», а сколько вопрос энергонезависимости.
- Вы считаете реальным для европейцев провести энергопереход уже в среднесрочной перспективе? Например, эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков считает, что это вряд ли возможно из-за возникновения дефицита редкоземельных металлов и соответственно роста цен на эти ресурсы в случае наращивания производства ветровой и солнечной генерации?
— Думаю, что это вполне реально. Особенно на фоне ценовых шоков, которые мы наблюдаем на традиционные энергоресурсы. На этом фоне проекты возобновляемой энергетики становятся более инвестиционно привлекательными. «Озеленение» уже было более дорогим в сравнении с традиционными природными ископаемыми, таким оно останется и в ближайшей перспективе. Но у европейцев есть преимущества в виде развитой экономики, состоятельного населения и энергоэффективных технологий.
- Каким вы видите будущее «зеленой» энергетики? Уже сейчас понятно, что производимое ей электричество будет существенно дороже электроэнергии из традиционных источников. Как она будет развиваться России и остальном мире?
— Например, для Европы — это вопрос собственной энергонезависимости, то есть это по сути создание собственных источников энергии. Плюс, вопрос изменения климата. Планы сформулированы, посмотрим, как эти цели будут достигаться. Многие европейские страны объявляли, что будут нейтральны к 50-60-ым годам. Этот тренд сейчас актуален.
Что касается России, мы тоже такие планы сформулировали на долгосрочную перспективу, от них тоже никто не собирается отказываться. Понятно, что в ближайшие годы могут произойти определенные корректировки по срокам, но в целом тренд также не меняется. При этом «зеленость» для России не в том, что мы будем активно развивать возобновляемые источники энергии, потому что наш топливно-энергетический баланс вполне себе неплохой.
Речь идет, скорее, о снижении выбросов со стороны промышленных предприятий, развитии различных климатических проектов в России. Одно из наших преимуществ — мы можем управлять вопросом снижения выбросов за счет развития климатических проектов. Это и поглощающие способности наших лесов и многое другое, совокупность различных мер.
- Как должна развиваться российская энергетика, чтобы к 2050 году, когда Европа планирует отказаться от наших энергоресурсов, мы ничего не потеряли и наоборот, укрепили бы свою экономику?
— Представим себе, что мы уже сегодня отказались от экспорта нефти и газа. В этом случае мы, конечно, мы обеднели бы. Понятно, что для нас нефтегазовый сектор — довольно серьезный источник пополнения бюджета. Мы экспортируем ресурсы в прямом виде, то есть нефть, газ, это непеработанное сырье. А если мы представим, тут я пока фантазирую, что у нас появятся новые технологии, мы будем создавать новую высокотехнологичную продукцию на зарубежные рынки, не обязательно европейские. Может быть азиатские.
Или второй вариант — мы переориентируем поставку ресурсов на азиатский и тихоокеанский регионы. Это позитивные сценарии развития нашей экономики. Та же нефть, тот же газ — это не только топливо для сжигания на электростанциях, но и сырье для производства различных продуктов, поэтому, если мы воспользуемся этим вариантом и сможем уйти от сырьевой экономики и перейти на более технологически развитые рельсы, то это будет замечательно. Конечно, в условиях санкций это становится проблематичным.
- Санкции, которые вводят против нас наши западные партнеры, не оставляют нам особого выбора — Россия будет вынуждена развиваться все более интенсивно.
— Да, вопрос, справимся ли мы с этим или нет. Мы можем технологически отстать, а можем за счет науки и технологий развиваться. Здесь предсказать сложно, но такая развилка есть. Это действительно вызов для нас.
