Об этом он рассказал в интервью Telegram-каналу «Украина.ру».
— Никита Сергеевич, вы говорили об информационной войне, развернутой против России, уже давно. Я нашла ваше интервью на тему фейков, датированное еще апрелем 2020 года. Сейчас эта тема актуальна, как никогда. В «Лиге безопасного интернета» заявили, что зафиксировали за последнее время уже почти 3,5 миллиона этих фальшивых «новостей». Как мы можем с этим бороться?
— С фейками, безусловно, нужно бороться, но важно разделять несколько направлений. Первое направление — это непосредственная борьба именно с фейками, опровержение фейковых новостей. Второе направление — это борьба с теми центрами, средствами массовой информации и лидерами общественного мнения/блогерами, которые эти фейки распространяют.
Понятно, что в условиях информационной войны, в которых мы находимся, так или иначе фейки все равно будут «прилетать» внутрь нашего информационного пространства. Некоторые даже будут укореняться в общественном сознании, но и с этим тоже нужно бороться контрпропагандой: нужно активно эти фейки разоблачать, нужно вносить свою позицию по тем или иным спорным вопросам, которые волнуют общество.
Опять же, в условиях нынешних реалий это является непосредственным элементом не только информационной безопасности общества, но и национальной безопасности как таковой.
— Блокирование соцсетей, той же Meta (запрещенной в РФ) — выход? Какие альтернативы?
— Блокирование социальных сетей не является самоцелью, это нужно понимать. Соцсети, большинство из которых являются западными платформами, стали теми самыми инструментами информационной войны и начали откровенно распространять деструктивную информацию, всевозможные новости, контент деструктивного характера, которые в том числе содержат в себе призывы к экстремистской и даже террористической деятельности.
Я имею в виду, конечно, и Meta, и Instagram (обе запрещены в РФ), и YouTube, принадлежащий корпорации Google, которые давно забыли о таком понятии, как непредвзятость и отсутствие ангажированности. Мы, в принципе, и раньше это замечали, но они никогда не переходили эту красную черту. Поэтому в нынешних условиях если они не соблюдают российский закон, если они фактически в этих условиях становятся инструментами поражения, то, конечно, нужно работать с ними по всей строгости нашего закона.
Подчеркну: блокирование соцсетей не является самоцелью, самоцелью является остановка деструктивной деятельности социальных сетей. Если их руководство изначально оценивает эффективность своей деятельности объемом ущерба нашему обществу, русскоязычным пользователям, то блокирование социальных сетей — вынужденная мера. И тут она вполне себе адекватна.
— Что делать с такими историями, когда, например, снимок плачущего мужчины над погибшими в Донецке выдается за события, якобы случившееся в Киеве? Как в таких случаях доносить до мира правду?
Нужно определить, что нам сейчас важнее: соблюдать собственную «информационную гигиену» внутри нашего общества, внутри нашей страны, или попытаться бороться с фейками за рубежом с призрачным успехом. Мне кажется, первый вариант намного важней.
— На базе НАТО действует центр стратегических коммуникаций с опорным пунктом в странах центральной и Восточной Европы. Нам стоит перенять подобный «опыт», поставив информационную работу на серьезные государственные рельсы?
— Да, действительно, эти центры стратегической коммуникации не просто действуют, они развернуты в странах Центральной и Восточной Европы, более того, там работают русскоязычные специалисты, которые активно работают в интернет-среде, в первую очередь в российских социальных сетях, в российской блогосфере.
В принципе, можно сказать, что этот опыт достаточно успешный, потому что в тех русскоязычных странах, которые эти центры имеют, фактически создана монополия, запрет на русские новости. И в этом смысле их опыт эффективный и при этом показывает, что при должном внимании и достаточном финансировании в долгосрочной перспективе это действительно будет работать.
С одной стороны, у нас есть определенные аналоги, но находится это все не на таком развитом уровне, нужно это прямо сказать. К сожалению, на уровне работы с обществом, со смыслами, нарративами мы очень сильно проигрываем, причем не только в странах Прибалтики, на Украине, мы проигрываем даже в тех странах, которые являются частью евразийского экономического сообщества, той же Белоруссии. Мощностей явно недостаточно.
— Кстати, а сколько денег Запад тратит на информационную борьбу с нами?
— Запад тратит на информационную борьбу с нами только по открытым данным десятки миллиардов долларов. Можно просто посмотреть, сколько денег выделяется по линии USAID, то есть Агентству по международному развитию на всевозможные гуманитарные программы, работы с журналистами, на всевозможные гранты и так далее.
Нужно еще прибавить сюда средства, которыми Америка напрямую финансирует такие (запрещенные в РФ) ресурсы, как «Радио Свобода», «Реалии», Сurrenttime (в переводе «Настоящее время» — русскоязычный телеканал с редакцией в Праге, финансируемый с помощью грантов Конгресса США через Агентство США по глобальным медиа. — Ред.).
Их на самом деле очень много. Я уже не говорю про региональные сетки, которые у нас в стране до недавнего времени цвели пышным цветом. В общем, информационная работа по контрпропаганде — это в перспективе залог нашей информационной безопасности, я бы даже сказал, ментально-психологической безопасности.
— Вы как-то высказывались, что RT и Sputnik хорошо справляются с информационной работой, предлагая гражданам других стран нашу точку зрения. Теперь ситуация изменилась, как сейчас мы можем донести до иностранцев свое мнение?
— Ситуация действительно изменилась, потому что RT и Sputnik в принципе не могут больше работать на Западе. И не только на Западе, мы видим, что всевозможные препятствия есть и для вещания RT arabik, и для вещания в Соединенных Штатах Америки, и в Британии.
Это говорит, во-первых, что эти каналы были достаточно эффективны, а во-вторых, о том, что нынешнее общество на Западе будет создаваться по оруэлловскому образцу, знаменитому его произведению «1984», когда в принципе невозможно проникновение альтернативной точки зрения. Если она вдруг будет появляться, будут вводиться самые жесткие меры.
Яркий пример — Чехия, где за поддержку или даже нейтральное высказывание относительно действий России на Украине ты сразу можешь получить административную или уголовную ответственность.
Это очень явный показатель того, что те ресурсы, которые были использованы вовне, сейчас стоит перенаправить на внутреннюю аудиторию. Потому что до тех пор, пока не будет целостной картины мира у российского общества относительно наших приоритетов во внутренней и внешней политике, о поиске какого-то идеологического вектора, говорить о возврате на внешние рубежи, мне кажется, представляется неэффективным.
— Вы уже сказали, что в России обновлено законодательство в части фейков, теперь это уголовно наказуемо: до 15 лет лишения свободы. Считаете ли вы эту меру полезной? Пример журналиста Александра Невзорова — показатель того, что система будет работать?
— Я считаю, что эта мера крайне полезная. На мой взгляд, единственное, чего пока недостает — это правоприменительной практики, достаточно громкого кейса, который бы показал, что даже самые именитые и самые титулованные граждане, лидеры общественного мнения, если они этот порог преступают, причем не в контексте оговорки или ошибки, а в контексте целенаправленного влияния, то нужно по всей строгости закона дать правовую оценку, запросить в том числе уголовный срок.
В данном случае ситуация с Александром Невзоровым выглядит более чем показательно. Пока есть только закон, но как он работает и работает ли он в отношении наиболее влиятельных людей и лидеров общественного мнения, пока непонятно.
Я являюсь большим скептиком правоприменительной практики, когда за подобные высказывания судят школьников, а вот в отношении людей, где есть и доказательная база, и состав преступления, таких, как этот же Невзоров, дела против них пока возникают со скрипом.
Я очень надеюсь, что в данном случае будет прецедент. Тогда это будет показательно для всех, кто имеет влияние на большую аудиторию, кто по тем или иным убеждениям, а может, и в результате работы наших оппонентов, считают, что могут пренебрегать российскими законами. Я уж не говорю про нравственную сторону этого выбора.
— Подобного рода дело в отношении Владимира Зеленского теоретически может быть заведено? Он подпадает под статью о фейках?
— Мне кажется, что, учитывая, что мы до сих пор считаем его президентом Украины и наделяем его субъектностью, наверное, это будет пока что выглядеть нелепо, а вот в отношении всех остальных, начиная от работников его администрации, заканчивая огромным пропагандистским пулом, обслуживающим украинскую власть, я считаю, что дела нужно возбуждать каждый раз, причем делать это не только в контексте публичных высказываний, но и учитывая прошлые «заслуги», которых тоже огромное количество.
— Информационная война имеет уникальное свойство делать объектом манипуляции любого человека. Часто того, кто думает, что подобное влияние проходит мимо него. Как «отключиться» от любого возможного влияния, как соблюдать «информационную гигиену»?
— Соблюдать «информационную гигиену» нужно всегда, проблема только в том, что в нынешних условиях, сталкиваясь с непрекращающимся потоком новостей, любой, даже самый подготовленный человек так или иначе будет подвержен бомбардировкам новостных лент и манипуляциям извне.
В период же проведения спецоперации подобного рода простые шаги, на мой взгляд, могут, к сожалению, еще больше дезориентировать человека. Объясню почему. В нынешних условиях полагаться на ту или иную объективность — в условиях уже объявленной информационной войны — попросту не приходится.
Исходя из этого, выбор получается простым: либо полностью огородить себя от этого информационного шума и фона, который, безусловно, очень сильно влияет на психологию людей. Либо, второй вариант: определиться со своими ценностями и в соответствии со своей картиной мира потреблять ту информацию, которая вам приемлема, внутри которой вы находите внутреннее согласие. Этот выбор все уже так или иначе сделали.
Мне кажется, не нужно впадать в пространные заявления о независимой журналистике, об объективной информации. В условиях информационной войны невозможно остаться где-то посередине и пытаться играть в объективность: в этом случае риск подвергнуться той самой манипуляции будет еще выше, а ментальное и психологическое здоровье будет подвергаться еще большим угрозам, чем если сделать для себя какой-то выбор.
