Вопрос вовсе не праздный. Дело не только в санкциях, которые применяет Запад к России. Дело не только в операции по демилитаризации и денацификации, которую проводит Россия на Украине, дело даже не в том, какой будет (и будет ли вообще) Украина. Все сложнее и в то же время проще.
Сложнее потому, что в результате происходящих событий Россия, являясь одним их краеугольных (чтобы там ни говорили на Западе) государств мировой политической и экономической системы, пошла против этой системы. Против всей системы, выстроенной за 30 лет США и Европой. Проще говоря, очевидно, что возврата к былому не будет и сейчас мы в очередной третий раз (после 1991-го и 2000-го) находимся в точке старта нового мироустройства. Возможно, более глобального, чем два предыдущих. И то, каким будет этот новый мир, зависит буквально от нас самих, нынешних, сегодняшних, имеющих опыт и знания, уже выстраданные в предыдущих реконструкциях, перестройках и коррекциях.
Нет, мы не можем ответить на вопрос, каким будет этот новый мир, потому что предыдущий опыт научил (особенно 1991 год), что любые планы и прожекты сильно отличаются от реального и существующего. В некотором смысле в худшую сторону, но в исторической перспективе — в лучшую. Это мы уже прошли. И теперь мы сможем говорить не о будущем, а скорее о тех вопросах, которые возникают при рассмотрении сегодняшних реалий. Даже не вопросах, а скорее векторах развития.
Украинский вектор
Прогнозировать будущее Украины практически в нынешних условиях невозможно. Какой она будет по результатам воинской операции? Если с Донбассом и Крымом все понятно, — они уже точно никогда не вернутся в Украину, — то что будет с остальной частью страны?
Вопрос отнюдь не бесспорный. Юго-восточная часть Украины, традиционно ориентированная на Россию, в принципе, может отправиться в самостоятельное плавание, поскольку Россия, о чем уже было заявлено, не собирается оккупировать Украину, а оставаться этой части страны и дальше в границах сложившегося русофобского государства, как говорится — стремно. Это если не будет проведена полная и тщательная денацификация. Но об этом чуть позже. Представим себе, что она не произойдет. И что делать с этой частью Украины России?
Вопрос в том, как, в каком виде будет и может существовать Юго-Восток? Промышленность Юго-Востока Украины, как и всей страны, как уже неоднократно писали мы в издании Украина.ру, находится в разрушенном состоянии, поскольку государство очень мало заботилось о развитии промышленности — Черноморское пароходство продано, Николаевский судостроительный завод обанкрочен, Южмаш еле теплится, и так далее и тому подобное. Всё это бремя разрушительного управления страной на Юго-Востоке осложняется разрушениями, которые возникли в результате войсковой операции. Чтобы восстановить промышленность, инфраструктуру, порушенное, нужны не просто большие, а очень большие деньги и огромные по своим масштабам инвестиции.
Очевидно, что не только всю Украину, но даже ее юго-восточную часть Россия не потянет. Конечно, если это будет отдельное государство, России придется принимать на себя пусть и не полное, но частичное бремя восстановления. А если эта часть Украины останется в составе большого украинского государства (это при условии эффективной денацификации), то вполне возможен вариант, что восстановлением и развитием страны займется ЕС, у которого есть и деньги, и ресурсы, и возможности.
Конечно, Европа может не только восстановить промышленность Украины, разрушенную тридцатью годами бесхозяйственности, но даже простить если и не все, то значительную часть государственного долга Украины (а он составляет порядка 80 млрд долларов), что улучшит экономические показатели. Правда, это только укрепит украинскую элиту в ее вере в то, что им все должны. Но это уже — второстепенное.
Европа, ЕС может вложить деньги и в развитие Украины, более того, принять Украину в ЕС. Но что будет в этой стране, вернувшейся после войсковой операции в результате вступления в ЕС и перехода на рельсы западной идеологии с ее, англо-саксонской исторически выращенной русофобией? Тем более что за ЕС стояли и стоят США, а они, тут уж сомневаться не приходится, сохранят антирусскую направленность Украины, и даже более того, постараются ее значительно усилить, используя возникшие ныне обстоятельства. И что тогда будет с денацификацией, которая является важнейшим элементом нынешнего конфликта? Получается, если ЕС вложится в восстановления и развития Украины, то все вернется на круги свои и мы опять будем иметь под боком Анти-Россию? Или мы как-то можем избежать такого развития событий? Но как? Какие документы могут нам гарантировать, что возврата к прошлому, унизительному для русских людей в Украине уже не будет?
Тут возникает и еще один вопрос: где и когда остановится российская армия? Провести демилитаризацию намного проще, разрушив военные объекты и ликвидировав вооружения, что, собственно, делается и по большей части сделано. А вот провести денацификацию значительно труднее, потому что «нацификация» находится не в полях и лесах, а в головах людей.
Да, при определенной долгосрочной перспективе, при доступе к местным ТВ-каналам и возвращении в украинское медиапростарство российских СМИ (изгнанных оттуда сначала Порошенко, а потом и Зеленским) вернуть сознание миллионов граждан Украины в исторически и политически верном направлении вполне возможно.
Но для реализации этой задачи надо, во-первых, время — а это годы (30 лет Украине вправляли мозги вполне искусные мозгоправы Запада, и прежде всего США, особенно в последние 7-8 лет) и, во-вторых, доступ к этому самому медиапространству, а это возможно лишь при полной и безоговорочно капитуляции украинской власти, которая не собирается капитулировать и готова сражаться за себя любимую до последнего украинца. То есть нужна по сути (пусть и не по форме) капитцуляция украинской власти и полная отмена антироссийского блока законов.
Тогда где эта капитуляция состоится? В том смысле, что, если ВС РФ возьмут Киев, будет ли считаться, что власть должна капитулировать, если она, допустим, всем гуртом (президент, правительство, парламент) переместится во Львов и будет оттуда махать нам жовто-блакитным флагом?
Понятно, что без капитуляции в том или ином ее виде (даже в щадящем самолюбие Зеленского и его Ко) денацификация невозможна. Зеленский был актер комедийного жанра, а сегодня он звезда европейской политики, и это нужно учитывать обязательно, потому что держаться за этот свой новый имидж он будет до последнего. Он может сидеть в Польше, а при этом делать вид, что сидит в бункере и выдавать оттуда свои спичи о победоносном шествии украинской армии и о том, что все украинцы как один должны отстаивать свою не понято от кого независимость. И с этим его отсутствием в месте капитуляции ничего не поделаешь.
Поэтому вопрос, где и когда будет останавливаться полицейская (по терминологии Андрея Суздальцева) операция, очень важный, один из главных в этой части, как и вопрос о том, будет ли капитуляция и в какой форме? Без этого нет и не будет окончательной денацификации. А без нее непонятна судьба и будущее Юго-Востока Украины.
Российский вектор
Очевидно, что перед Россией ситуация, возникшая в результате спецоперации на Украине, ставит целый ряд вопросов, в том числе экзистенциального характера. Часть из них вытекает из украинского вектора: где прекращать операцию и как останавливаться?
Но есть и другие. В настоящее время, поскольку это не война, а всего лишь полицейская операция по демилитаризации и денацификации, на освобожденных территориях действует легитимная украинская власть, в которой далеко не все представители готовы поддерживать устремления России. И как быть с ними, если они начнут откровенно вредить простым решениям — обеспечения и снабжения необходимым, чем уже занимается Россия, вверенных им городов и поселков, будут саботировать раздачу гуманитарных грузов (что уже происходит)? Имеем ли мы право их отстранять за вредительство от власти? А если имеем, не проще ли провести полную перезагрузку власти, то есть выборы? А если мы их проведем, то будем ответственны за новую власть и ее успехи и промахи или мы все должны оставить как есть и пусть сами дальше решают свою судьбу?
Еще один вопрос, и не менее, а может быть, и более важный: чем дальше и дольше будет задерживаться окончание воинской операции, тем быстрее и прочнее будет формироваться нацистское подполье, которое, по некоторым признакам, уже действует на освобожденных территориях, и его будет еще больше по мере освобождения в результате войсковой операции крупных городов Украины. Именно там и будут формироваться штабы нового украинского подполья. Нам с ними бороться, но как, если это — полицейская операция и мы не собираемся надолго задерживаться в Украине? Если мы только хотим ее очистить от нацистов? А подполье и будет нацистским.
Есть и внутренние российские проблемы. Например, проблема дальнейшего развития экономики. Тут многое зависит прежде всего от вопроса, будем ли мы брать на себя Украину, ее возрождение и дальнейшее преобразование в развитую государственную структуру и промышленное, экономически успешное государство? Ведь на это, как уже сказано, нужны деньги, ресурсы, инвестиции.
Что будем делать с собственной экономикой, лишенной внешнего финансирования (и инвестиций и внешних заимствований)? Как поведут себя олигархи, накопившие несметные богатства в России, но державшие до последнего времени свои миллиарды в английских, швейцарских и американских банках? С самими-то олигархами ладно, переживем без них, если они отвалятся от страны после того, как перед ними поставят на западе выбор — либо возвращаться в Россию без денег, либо оставаться там, отказавшись от России. А вот что делать с их арестованными счетами, которыми они, судя по всему, в ближайшее время не смогут свободно обращаться? Ведь именно на этих счетах находятся все те миллиарды, которые заработаны в России и на ее ресурсах. Они теперь в Россию никогда и никак не вернутся?
Конечно, в результате последних лет рачительного хозяйствования Россия накопила немалые средства (часть из которых, кстати, все же находится тоже на Западе), и теперь, как уверяет нас правительство, мы сможем задействовать их вместе с капиталами предпринимателей для преодоления санкций и создания своей инфраструктуры и своей промышленности, потерявшей многие важные элементы в результате санкций и ухода с российского рынка многих западных подрядчиков и корпораций — от автопрома до создания чипов и глубокой переработки нефти и газа. Но почему мы не сделали этого раньше и почему для этого понадобилось вводить страну в санкционный шок? Получится ли это сейчас, если не получалось в полной мере раньше?
Очевидно, что все накопленные за 30 лет внешнеполитические связи России с Западом фактически разрушены и нужно либо выстраивать новые, что представляется очень и очень трудной, но не неисполнимой задачей. Очевидно и то, что Россия будет переориентироваться на внешние связи с арабским миром, Индией, Юго-Востоком вообще и Китаем в первую очередь.
Для того, чтобы заменить на внутреннем рынке недостающие для полноценного производства детали, комплектующие, вполне достаточно развить дальнейшие связи с тем же Китаем, ставшим заводом мира по производству всего на свете. Но это потребует времени, сил и терпения, когда населению придется свыкнуться с потерей привычных телефонов, гаджетов и даже некоторых продуктов.
Готовы ли мы все вместе это терпеть? Думаю, да. Но это нужно делать не с закрытыми глазами и без романтических ожиданий. То есть мы должны точно понимать, как и сколько времени будет продолжаться планируемый стагнационный период.
Западный вектор
Очевидно, что никогда не будет прежним после 24 февраля и Запад. Интеграция России в экономику и политику Запада оказалась куда глубже, чем там ее себе представляли. И дело не только в энергоносителях, которыми Россия обеспечивала Европу и США и от которых теперь они вроде бы хотели бы отказаться, но, похоже пока не могут, но планируют. Хотя и в них тоже, конечно.
Но дело все-таки прежде всего в геополитике. Ряд европейских стран, в том числе входящих в Евросоюз, в своей внешней политике учитывали Россию как определенный противовес США, пытаясь выстраивать какую-то многополюсность. Они были нашими хотя и с оговорками, но союзниками. Теперь некоторые из них (например, Германия, Франция) перестали ими быть. Вполне возможно, что со временем они одумаются и решат, что им следует вернуть в геополитику многополюсность и что именно Россия может им помочь решить этот важнейший геополитический вопрос. Но тут ключевые слова — «со временем» (то есть когда и сколько на это надо времени?) и «могут» (потому что могут ведь не осознать).
Очевидно, что Запад вслед за Россией начнет иначе понимать и ориентироваться на Юго-Восток, богатый ресурсами, в том числе и энергетическими, которыми волей неволей Западу придется запасаться в Азии. А, следовательно, уйдя от Запада на Юго-Восток мировой политической и экономической системы, мы снова там столкнемся лбами с Западом.
Каким будет этот новый мир? Какой будет новая Россия? Какой будет Украина в этом новом мире? И будет ли она вообще или распадется на ряд государств, ориентированных на внешних игроков — Россию, Польшу, Венгрию, США?
Пока мы этого не знаем. Возможно, узнаем очень не скоро. Но отчетливо понимаем, что прежним весь этот мир уже не будет никогда.
Вместо резюме
Автор ни в коем случае не отрицает значение и важность, а так же своевременность проведения войсковой операции по демилитаризации и денацификации Украины. Просто хочется обратить внимание на те неумолимые вопросы, которые возникают у каждого из нас.
