Иногородними в Области Войска Донского называли живших на её территории людей, которые не являлись потомственными донскими казаками. Общество было сословным, а потому казаки на иногородних практически не женились и не отдавали за них своих дочерей. Учились и жили казаки и иногородние фактически раздельно — имело место своеобразная сегрегация.
Род Дмитрия тем не менее всё же происходил из казаков, но не донских, а запорожских. После того, как в 1775 году Екатерина Вторая ликвидирована Сечь, они отправились на Дон.
Дед Дмитрия был кузнецом, а значит, человеком востребованным. Отец тоже перенял кузнечное мастерство. Братья же мальчика уже владели самыми разными профессиями: старший Иван стал учителем. Он больше всех помогал маленькому Диме освоить науку и не остаться «тёмным». Дело в том, что, помогая взрослым, мальчик с 9 лет в тёплое время года батрачил, а учился только зимой. В 1912 году он закончил три класса церковно-приходской школы, этим его начальное и среднее образование и ограничилось.
Диму влекли к себе машины. С помощью брата Ильи он освоил локомобиль с двигателем внешнего сгорания, который приводил в движение хуторскую молотилку. Илья работал при этом агрегате кочегаром, а Дима год состоял смазчиком. Затем двоюродный брат Спиридон, работавший у помещика Королькова шофёром, взял Диму к себе подмастерьем. Та он два года сначала мыл машину, потом ему доверили её смазывать, собирать и разбирать. Вскоре паренёк освоил её «сердце» — двигатель, систему подачи топлива и зажигание. Иногда после очередного ремонта при обкатке Спиридон давал брату немного проехаться за рулём. Радости не было предела.
В 1914 году грянула Первая мировая война. Старших братьев забрали на фронт, и дома, кроме Дмитрия, остались только мать, отец-калека и сестра. В марте 17-го пришло известие о свержении царя, затем в Петрограде к власти пришли большевики, и страна погрузилась в кровавую мясорубку Гражданской войны.
28 апреля 1919 года Дмитрий вместе с братом Ильёй и другом детства Иваном Рябко добровольно присоединились к 21-му кавалерийскому полку 4-й кавдивизии Семёна Михайловича Будённого, тот в это время действовал в районе реки Маныч. Остальные братья Лелюшенко вступили в ряды Красной Армии годом раньше — раздражённые заносчивым поведением казаков, «иногородние» тяготели к красным и охотнее присоединялись именно к ним.
За время войны Дмитрий большой карьеры не сделал — от рядового дослужился только до должности командира отделения. Начав с боёв на Дону и под Царицыном, он громил войска атаманов Мамонтова и Шкуро под Воронежем, освобождал Ростов, воевал против Врангеля и поляков, гонялся по Украине за отрядами батьки Махно. Дважды под Лелюшенко убивало коня, дважды он был контужен и один раз — ранен.
Наконец Гражданская война закончилась. Как отслуживший положенный срок, Дмитрий мог вернуться домой, но он решил строить карьеру военного командира: в 1923 году в Петрограде он поступил в Военно-политическое училище им. Ф. Энгельса, и по его окончании через два года стал политруком пулемётного эскадрона в родном 21-м кавполке 4-й кавдивизии.
Однако Дмитрию хотелось стать не комиссаром, а командиром, поэтому он в 1927 году экстерном закончил полный курс 2-го Ленинградского командно-кавалерийского училища, а два года спустя поступил в Военную академию им. М. В. Фрунзе. И это при конкурсе более десяти человек на место. Учась на третьем курсе, Дмитрий женился на студентке Института цветных металлов и золота Дзанатхан Гутновой. Вскоре она родила ему сына Бориса, в будущем ведущего инженера-ракетостроителя.
В 1933 году Лелюшенко закончил академию по бронетанковому профилю и получил назначение на должность заместителя начальника оперотдела штаба 1-й механизированной бригады.
Однако ему не хотелось на штабную работу. Лелюшенко бомбардировал начальство рапортами, обратился напрямую к своему бывшему комдиву маршалу Будённому, и тот пошёл навстречу — молодого командира направили командовать танковой ротой. Армия стремительно росла, кадров не хватало, а потому буквально за пять лет Лелюшенко «вырос» с комроты до командира 39-й отдельной лёгкотанковой бригады.
В этой должности он принял участие в освобождении Западной Белоруссии, за что досрочно получил звание полковника, а в ноябре того же года его бригада отправилась на Карельский перешеек, где в районе реки Тайпалеен-йоки (современная река Бурная — южный рукав Вуоксы) вступила в сражение с финскими войсками.
Бои показали, что лёгкие танки Т-26 для современных условий боя совершенно устарели — зенитные автоматы, 20-мм «эрликоны» и 40-мм «бофорсы», легко прошивали их лобовую броню. Танк, на котором шёл в бой комбриг-39 тоже прошил вражеский снаряд, но ему повезло отделаться только контузией.
После этого Лелюшенко распорядился экранировать уцелевшие танки бронёй подбитых машин, и этот опыт оказался вполне удачным: сначала таким образом усилили бронирование 10 танков, потом это количество постоянно росло. Каждый из таких Т-26 уничтожил по 2-3 вражеских ДОТа, причём танкисты потерь не понесли.
За эти бои Дмитрия Даниловича наградили орденом Красного Знамени.
11 февраля 1940 года на перешейке началось новое наступление. Танки бригады Лелюшенко на фронте в 7 километров уничтожили 15 ДОТов. Вслед за ними в атаку пошла пехота 23-го стрелкового корпуса. За успешный прорыв линии Маннергейма командира 39-й бригады удостоили высшим отличием — присвоили звание Героя Советского Союза. Его фамилию запомнил сам Иосиф Сталин и уже больше никогда не забывал.
Несколько месяцев спустя бригада Лелюшенко приняла участие в освободительном походе в Прибалтику. Вскоре он получил под своё начало 1-ю Московскую пролетарскую мотострелковую дивизию, получил звание комбрига, а затем генерал майора. В феврале 1941 года его назначили командиром 21-го механизированного корпуса (мк), который ещё предстояло сформировать: в его состав должны были войти две танковые и моторизованная дивизии. Закончить формирование не успели, на начало войны из положенных по штату 1031 танков у корпуса было 98 устаревших БТ-7 и Т-26.
21 июня Лелюшенко вызвали в Москву с тем, чтобы на следующий день он явился на приём к будущему командующему 1-м украинским фронтом, а на тот момент начальнику оперативного управления Генштаба генерал-лейтенанту Николаю Фёдоровичу Ватутину. Утром в управлении Лелюшенко сообщили, что началась война — он получил приказ отбыть обратно к корпусу.
21-й мк вступил в бой 28 июня. Стремительной контратакой он выбил противника из Двинска (современный Даугавпилс).
В этих боях отличился боец 46-й танковой дивизии (тд) из корпуса Лелюшенко уроженец Краматорска Иван Павлович Середа. По должности Середа был… поваром. Он как раз варил обед, когда к его кухне подъехал одинокий вражеский танк. Боец не растерялся, запрыгнул на броню с топором и куском брезента в руках. Топором он загнул ствол пулемёта, брезентом закрыл смотровые щели и бил обухом по броне, отдавая приказы несуществующим боевым товарищам, пока деморализованный экипаж не сдался.
В дальнейшем в разведке Середа брошенной в люк связкой гранат уничтожил ещё один вражеский танк. Он первым из советских пехотинцев стал Героем Советского Союза в Великой Отечественной войне.
Удержать Двинск бойцы Лелюшенко не смогли, но задержали немецкое наступление до 2 июля, что в Москве и заметили, и оценили. В дальнейшем корпус участвовал в контрударе под Сольцами, после которого почти полностью лишился своей матчасти и в августе был расформирован.
Дмитрия Даниловича назначили начальником Управления формирования и комплектования автобронетанковых войск — заместителем начальника Главного автобронетанкового управления, но ненадолго — 1 октября его вызвал к себе Сталин. Генералу приказали срочно сдать дела и отправляться в район Мценска принимать под командование соединения формирующегося 1-го особого гвардейского стрелкового корпуса (гв. ск).
Включённая в его состав 4-я танковая бригада (тбр) полковника Михаила Ефимовича Катукова, ещё одного будущего прославленного танкового генерала, прикрывая развёртывание корпуса, 4 октября вступила в тяжелейшие бои под Орлом, в районе посёлка Первый Воин и в Мценске. За неделю боёв с ней немцы понесли тяжелейшие потери. Здесь Катуков впервые применил свою знаменитую тактику танковых засад.
Здесь открыл свой боевой счёт лучший советский танковый ас потомок кубанских казаков ст. лейтенант Дмитрий Лавриненко.
В корпус помимо 4-й бригады включили ещё 11-ю тбр, одну стрелковую дивизию, десантный корпус, Тульское оружейно-техническое училище, мотоциклетный и пограничный полки, два артполка, два дивизиона «катюш» и 6-ю резервную авиационную группу.
Лелюшенко получил приказ остановить рвавшиеся к Туле со стороны Орла танки 2-й танковой группы Гудериана, и его корпус успешно выполнял эту задачу, но уже 8 октября генерал получил приказ о новом назначении — командующим формирующейся 5-й армии, в которую выехал через три дня. Она должна была срочно занять оборону в районе Можайска — на этом направлении положение оказалось ещё тяжелее, чем на Тульском. Именно соединения и части армии Лелюшенко 13 октября вступили в бой на Бородинском поле.
Артиллерии не хватало, поэтому на Кубинском полигоне по просьбе Лелюшенко разыскали 18 неисправных танков Т-28 с рабочими пушками. Их отбуксировали на передовую и вкопали в землю, в основном у Бородино, превратив в ДОТы.
Долго пробыть командармом в этот раз Дмитрию Даниловичу не удалось, 16 октября вражеские танки прорвались на НП 5-й армии.
Командиры и штабная охрана разобрали оружие и бутылки с зажигательной смесью, Лелюшенко приказал атаковать в направлении НП армии своему последнему резерву — 20-й танковой бригаде. На окоп, в котором укрылся сам генерал, надвигался вражеский танк, а за ним пехота. Рядом разорвался снаряд, и Дмитрий Данилович потерял сознание. Когда он пришёл в себя, ему доложили, что атаку немцев и в этот раз отбили, Бородинское поле осталось за нами.
После излечения 18 ноября Лелюшенко назначили командовать 30-й армией. В контрнаступлении во время Клинско-Солнечногорской операции она освободила город Клин и блокировала значительные силы противника. В январе 1942 года Дмитрий Данилович получил звание генерал-лейтенанта. Весь следующий год его армия принимала участие в Ржевской битве, но значительных успехов не добилась. Именно соединения Лелюшенко штурмовали Ржев, несколько раз врывались на его улицы, но город так и не взяли.
В ноябре 1942 года генерал получил новое назначение, под его командование отдали 1-ю гвардейскую армию (гв.А.) Юго-Западного фронта (ЮЗФ). В начавшемся 19 ноября наступлении под Сталинградом соединения Лелюшенко прикрыли правый фланг ударной группировки фронта. Впоследствии вместе с 5-й танковой армией (ТА) 1-я гв.А образовала внешний фронт окружения сталинградского «котла». Через месяц армию переименовали в 3-ю гвардейскую.
В этих боях в ногу Лелюшенко угодила разрывная пуля, но он остался в строю, и проходил с осколками пули в теле полгода.
После успехов на Волге и Дону его армия участвовала в не менее успешной Ворошиловградской наступательной операции, а затем в Харьковской оборонительной. Вскоре на фронте наступило связанное с весенней распутицей затишье, 3-я гв.А выстроила свою оборону по Северскому Донцу от Лисичанска до Ворошиловграда (современный Луганск).
Во время передышки Лелюшенко наконец заставили отправиться в Москву в госпиталь извлекать осколки разрывной пули. На время отсутствия его заменил начштаба армии генерал-майор Георгий Иванович Хетагуров.
В строй Лелюшенко вернулся в августе 1943 года, когда в решающем для всей войны сражении на Курской дуге наметился коренной перелом. Вступив снова в командование 3-й гв. А, которая сражалась в составе всё того же ЮЗФ, а затем 4-го Украинского фронта, он освобождал Донбасс, Запорожье, принимал участие в Никопольско-Криворожской операции, освободив от присутствия немцев Никополь и крупнейшее в СССР месторождение марганца.
После окончания боёв 7 марта 1944 года Лелюшенко вызвали в Москву.
Сталин наградил своего генерала орденом Богдана Хмельницкого I-й степени, и предложил ему принять командование над 4-й ТА, на что тот, как танкист, с готовностью согласился. Уже 10 марта он вступил в должность, приняв командование над соединениями, который в это время уже вели бои между Проскуровом и Тернополем — Проскуровско-Черновицкая операция, основная роль в которой отводилась 1-му Украинскому фронту (4-я ТА входила в него) была в разгаре.
8 марта Лелюшенко встретился с комфронта маршалом Георгием Константиновичем Жуковым.
В районе Проскурова развернулось крупное танковое сражение, не виданное со времён сражения на Курской дуге. Противник хотел отбросить наши войска на запад, и маршал указал на недопустимость сдачи уже освобождённых территорий. 1-му Украинскому фронту предстояло разгромить 4-ю и 1-ю танковые армии группы армий «Юг», окружив последнюю в районе Каменец-Подольска, и развивать успех в юго-западном направлении.
25 марта танки входившего в армию Лелюшенко 10-го гв. тк ворвались в областной центр город Каменец-Подольский. К утру следующего дня они зачистили его от противника. Начиная с 28 марта по 2 апреля за Каменец-Подольский, Жердье, Оринин, Жванец, а также ряд других транспортных узлов развернулись ожесточённые бои. Соединения 4-й ТА выдержали 16 ожесточённых атак, окружённая 1-я ТА противника пыталась нащупать слабину в образовавшемся вокруг неё кольце.
Уроженец Каменец-Подольского начальник политотдела 10-го гв. тк полковник И. Ф. Захаренко призвал к участию в защите родного города своих земляков, и многие откликнулись на этот призыв. К бойцам корпуса присоединились ополченцы. К обеспечению корпуса подключились местные заводы и мастерские, на них снаряжались патроны и мины, ремонтировались танки и другая боевая техника.
Общими усилиями Каменец-Подольск отстояли, но немецкой 1-й ТА удалось вырваться из окружения, однако она потеряла много людей и танков. Кроме того, крупная группировка немцев была уничтожена в Тернополе. 22 дивизии и одна бригада противника потеряли свыше половины своего состава и большую часть боевой техники.
Следом за Черновицко-Проскуровской последовали Львовско-Сандомирская, Восточно-Карпатская и Висло-Одерская операции.
С 18 марта 1945 года 4-я ТА получила звание гвардейской с сохранением номера. Уже в качестве гвардейской армия приняла участие в Верхне-Силезской и Берлинской операциях, а также в освобождении Праги. Танкисты Лелюшенко, сделав вдоль правого берега Эльбы 80-километровый марш-бросок, 9 мая ворвались в чешскую столицу и там соединились с войсками 2-го Украинского фронта, замкнув кольцо окружения.
Первым на городские улицы въехала «тридцатьчетвёрка» 1-го батальона 63-й гвардейской танковой бригады 10-го гв. тк 4-й гв.ТА уроженца сумской области гвардии лейтенанта Ивана Гончаренко. Он погиб вместе со своим танком при попытке захвата моста через Влтаву, остальные члены экипажа получили ранения и контузии. Мост захватили следовавшие за головным танком экипажи. В Праге до сих пор есть названная в честь Гончаренко улица (Gončarenkova), а 30 мая 1970 года благодарная Чехословакия удостоила звания Героя ЧССР его командира — генерала Лелюшенко.
После войны Дмитрий Данилович продолжил карьеру — в 1959 году он стал генералом армии, с января 1956 года командовал войсками Забайкальского, а с 1958 года — Уральского военных округов. Четыре года возглавлял ЦК ДОСААФ, с июня 1964 года служил военным инспектором-советником Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
Потомок запорожских казаков Дмитрий Данилович Лелюшенко прожил долгую плодотворную жизнь, славно послужил своей Родине и внёс значительный вклад в освобождение своей исторической родины — Украины. Теперь современные украинские власти таких, как он, называют советскими оккупантами. Ушёл из жизни «оккупант» в преклонном возрасте в 85 лет, не оставляя активной общественной деятельности, окружённый уважением и почётом.
