— Николай, от Вас часто можно слышать словосочетание «новый миропорядок», что оно обозначает и когда нам ждать его наступления?
— Сегодня все уже сошлись во мнении, что старый миропорядок, созданный по итогам Второй мировой войны странами-победителями, практически ушёл с мировой арены, хотя некоторые его элементы продолжают существовать и функционировать, но при этом гораздо менее эффективно, чем раньше. А с другой стороны, во многих странах и у многих политических лидеров есть очень заметная ностальгия по тому старому миропорядку, особенно в странах, которые были бенефициарами прошлого миропорядка.
Надо признать, что он начал разрушаться уже какое-то время назад, решающий удар по нему нанёс распад СССР, развал Восточного блока, крах мирового коммунизма, хотя процесс распада старого миропорядка, инерция распада продолжаются. Проблема отчасти заключается в том, что, в отличие от предшествующей истории, крах уходящего миропорядка не был связан с мировой войной, глобальными катаклизмами, а проходил сравнительно мирно, ограничиваясь локальными конфликтами и исчезновением или появлением новых стран на политической карте мира. То есть мы оказались в ситуации, когда очень трудно понять, кто победитель, а кто проигравший в холодной войне, кто выиграет, а кто потеряет в новом миропорядке. Совершенно непонятно, кто должен писать его правила, законы и устанавливать его структуру.
Холодная война, как бы к ней ни относиться, была альтернативой горячей войны. И в этом смысле она свою задачу выполнила, никогда в истории Европы не было такого длительного периода мирной жизни, как в период холодной войны. В этот период удалось установить довольно устойчивый баланс сил между двумя общественно-политическими системами, которые сдерживали друг друга, ограничивали экспансию друг друга и не шли на резкую конфронтацию, опасаясь, что такая конфронтация приведёт к гибели не только противника, но и их самих. Большую роль сыграл ядерный баланс, который установился в 50-е годы и являлся сильным и эффективным механизмом поддержания глобального мира.
Можно дискутировать о том, кто победил в холодной войне. Запад, в частности американцы, считают, что они. В России, как мы знаем, очень популярно мнение, что Россия как минимум не проиграла в холодной войне, а просто прекратила в ней участвовать, по старому принципу Льва Троцкого в Первой мировой войне — «штык в землю, армию распустить», который он предлагал осуществить тогда России.
В этом споре очень много идеологии, внутренней политики и нет ответа на вопрос о победителях и о побеждённых. Другими словами, холодная война окончилась мирно и без подписания мирных договоров, перемирий, капитуляций, где были бы прописаны по крайней мере основы нового миропорядка. То есть старый миропорядок стал уходить в условиях, когда новый миропорядок ещё не стал складываться. Сегодня это одна из основных методологических проблем анализа глобальной политики.
Более того, как я сказал, функционируют до сих пор многие важные атрибуты старого миропорядка, хотя их эффективность значительно упала. Например, Организация Объединённых Наций со всеми своими институтами, включая Совет безопасности, куда входят страны — победители Второй мировой войны. На мой взгляд, такая структура главной международной организации уже давно не соответствует реалиям современного мира и, на мой взгляд, ООН скорее имитирует решение международных проблем, чем реально их решает. ООН превратилась в гуманитарную, если хотите, благотворительную, если хотите, пиаровскую организацию, которая способна ещё заниматься проблемами образования, культуры, хотя всё хуже и хуже.
Пандемия показала, что ООН не способна организовать единый фронт борьбы с коронавирусом, что её структура обладает недостаточным авторитетом и влиянием, чтобы руководить глобальной борьбой с этой новой угрозой. В результате государства занимались этим самостоятельно, каждый по-своему. И так во всём. Я уж не говорю про политические проблемы, для решения которых создавалась ООН, она уже давно не способна решить острейшие проблемы современности. От Ближнего Востока до Украины, от Южного Кавказа до африканских конфликтов. Это ей уже не под силу.
Более того, распад СССР в 1991 году произошёл вопреки задачам, целям и уставу ООН. И стал, по сути дела, самым большим гвоздём, вбитым в крышку её гроба. Но проблема заключается в том, что другой структуры, другой площадки, на которой можно было бы авторитетно обсуждать международные проблемы и нарабатывать модели их решения, у мира нет. В результате человечество начинает судорожно искать новый формат как альтернативу ООН, появились всякие «Семёрки» и «Восьмёрки», «Большие двадцатки», шанхайские или тихоокеанские структуры и так далее. Но все эти структуры быстро доказывают свою ограниченность, лимит своих возможностей, неспособность заменить ООН.
Примерно такая же ситуация обстоит и с международным правом, которое, по сути дела, всегда было своего рода условно джентельменской договорённостью о правилах поведения в мире. Его выполнение было основано только на доброй воле суверенных государств. Понятно же, что никакого ресурса принудить выполнять международное право человечество не создало, поэтому я, например, считаю, что международное право никогда и не существовало, а были договорённости в рамках противостоянии периода холодной войны, которые мы называем этим словосочетанием.
Сегодня и этого нет. Относительное доверие, которое существовало между странами два-три десятилетия назад, сегодня исчезло почти окончательно, поэтому ни о каких договорённостях, которые хотя бы отдалённо напоминали право, сегодня говорить не приходится. И такая ситуация сегодня во всём — от глобальной торговли до глобального здравоохранения и экологии. Иными словами: всё сломалось, потеряло свою эффективность, но ничего другого у нас нет.
Поэтому страны и политики продолжают цепляться за остатки старого миропорядка, продляя его агонию. Аргумент «давайте не будем разрушать старое, потому что у нас нет ничего нового», конечно, привлекательный, но мне кажется, он глубоко ущербный, так как создаёт иллюзию того, что старые методы и организации, старые подходы и правила помогут решить новые проблемы и противоречия.
Плюс, как я сказал, многие испытывают ностальгию по периоду холодной войны с её относительно чёрно-белым видением мира. А сегодня, например, уже очень трудно понять, где враги, а где друзья. Мир меняется слишком быстро. Сегодня ни одно здравомыслящее государство не станет заключать долгосрочные стратегические договоры, потому что очень велика вероятность, что следующее поколение политиков их будет отменять.
Мы живём во время гибких коалиций, тактических договоров и конъектурной международной дружбы. В этих условиях и складывается миропорядок, который мы называем «новым», складывается хаотично, без какого-то нашего представления о том, что он из себя будет представлять, без понимания того, какие тенденции и какие факторы будут играть наибольшую роль. В результате мы видим сегодня очень сумбурную конкуренцию разных стран, в том числе великих держав, за своё место в новом миропорядке, который на самом деле они сами себе не очень представляют. Плюс именно у этих держав велико желание использовать старые международные механизмы, что ещё больше делает ситуацию хаотичной и непредсказуемой, ну и, соответственно, опасной.
— Николай, какое место будут занимать Россия, США и страны типа Украины в системе нового миропорядка, когда он установится?
— Похоже, мы начинаем жить в мире, где большие и мощные страны начинают терять контроль за глобальной повесткой дня. Во-первых, сегодня не совсем понятно, что будет делать страну влиятельной в мире, критерии, которые были применимы к таким странам в период холодной войны, например обладание ядерным оружием, большие энергетические запасы, развитая добывающая промышленность и так далее, сегодня не играют той роли, которую они играли ещё совсем недавно. Что будет делать страну влиятельной и авторитетной в середине 21-го века — вопрос, на который пока нет очевидного ответа.
Во-вторых, и это наиболее важно, мы начинаем жить в мире, где повестку дня всё больше и больше определяют малые и средние страны, я бы даже сказал, что живём в мире, где малые и средние страны демонстрируют свой реваншизм в отношении сверхдержав, которые так или иначе их гнобили предыдущие полвека холодной войны.
Мир реванша малых и средних стран, которые хотят играть гораздо большую роль в мировой политике, чем они играли ранее, когда были под спудом двух глобальных полицейских — СССР и США. Появились лидеры, которые хотят главных ролей в мировой политике, а не третьесортных, как это было в годы холодной войны. Появилась молодая и наглая элита, которая жаждет сместить элиты старых сверхдержав и самим определять направление мировой политики, по крайней мере мы движемся в этом направлении. Эти элиты делают сегодня всё, чтобы втянуть большие страны в свою работу, и делают свою политику и свои проблемы их политикой и их проблемами.
Украина является ярким примером такого рода. Рядом с ней можно упомянуть Иран, Северную Корею, Грузию и целый ряд других стан, которые своими проблемами просто монополизировали внешнюю политику и России, и США, и ведущих европейских держав. Другими словами, я считаю, что сверхдержавы потерялись с уходом старого миропорядка, потеряли монополию на формирование повестки дня и стали заложниками чужих региональных конфликтов. В этих условиях я думаю, что мы будем постепенно двигаться к бесполярному миру, который и будет основой нового миропорядка, то есть к миру, где не будет ни одной страны, способной навязать свою повестку дня глобальному сообществу, и не будет ни одного центра силы, способного организовать мир по-своему. Возможно, этот бесполярный мир будет комбинаций влиятельных региональных держав, окружённых союзниками-сателлитами, каждый из которых будет заниматься контролем всего региона.
