Всю неделю слышал ласкающее слух имя (хоть и без одной буквы). А сколько ассоциаций! Именно Франция стала моим первым дальним зарубежьем. И я летел туда в далеком девяносто первом году в волшебном настроении. Страна, где есть знаковые имена Эммануэль и Бельмондо не могла подвести. Она и не подвела. Но сначала предистория…
Украина — территория простых ассоциаций, простых параллелей, простых умозаключений. «Будь проще!» здесь звучит не ироничным пожеланием, а суровым модусом выживания. Впрочем, это лучше бы объяснил мой бывший студент Саакашвили, который с грузинским размахом доит украинский бюджет через свой через мистический «Офис простых решений».
Спросите, почему Франция? А все очень просто. Матерый пропагандист Кравчук, прикинув… эээ калькулятор к хитрому носу, решил, что есть страна типа равная по населению (на тот момент) его вотчине. И по территории (на тот момент) практически такая же. В голове «седого лиса» не мог не всплыть вопрос: чего ж «лягушатники» живут настолько лучше? Ответ был очевиден. Законы другие! Ну и институты. Ведь мы уже знали, что демократия — это процедуры и институты.
Я и должен был изучить и описать законодательство республики. Ну, так — вчерне. Чтобы можно было быстренько все у нас поменять месяца за три-четыре. Потом уже можно было зажить припеваючи, как Фантомас на своем частном острове, меняя кабрио- и гелекоптеры.
Кстати, я недавно пересмотрел культовую трилогию и увидел странные вещи, которые мы тогда пропускали мимо сознания. То, например, что знаменитый и зрелый столичный журналист Фандор живет с модельной подругой в крохотной однокомнатной «малосемейке». Или то, что раненого начальника полиции — самого комиссара Жюва — вместе с подчиненными кладут в многоместную больничную палату. Или… Хотя не будем заморачиваться — нельзя разрушать сказку.
Хотя времечко провел волшебно. Не вылезал из библиотеки Сената, где потом режиссер Навальный будет снимать интерьеры «дворца Путина». Действительно красиво! Вроде нашел даже очень дальнего родственника и однофамильца. Наверное, поэтому фамилия и открывала все двери. Ведь он работал главой президентской администрации. А «блат» там — святое. Встречался и беседовал со всеми значимыми фигурами. Будущий президент страны заваривал мне кофеек (кофе был хороший, а президентом он стал не очень)… Короче, приятно было, но, как оказалось, бесполезно. Не в кассу, что называется…
Президент Зеленский стремился во Францию еще до своего избрания. Я его понимаю. Да, население стран уже сильно разное. Территория тоже. Но есть, есть прямые параллели. Они с Макроном одного возраста! Оба — не лохи. Хотя… Но рост тоже почти идентичен… Парадигма «простых решений» просто не могла не сработать и в этом случае. Но что-то все равно надо менять. Ну, чтобы шустро зажить, как в Версале.
Ясно, что Франция уже не та. Пришлось недавно застрять в Марселе. За много дней не нашел ни одного кафе с культовыми круасанами. Одна шаурма, кюфта, пахлава. Здесь не поют Азнавура, Адамо или Матье. Романтические прогулки по ночному городскому центру выглядели еще более стремными, чем по окраинам Вашингтона. Про «жилеты» даже не говорю. Но все равно: Франция есть Франция!
Повторюсь, понимаю Зеленского. «Увидеть Париж и умереть». Главное — понять точно, что все же надо поменять, чтобы жить по-французски, любить по… Хотя это уже лишнее. И вот тут и начинаются «подставы». Кто-то убедил Зе, что при всей их схожести с Макроном не хватает только поменять суд. Верховный суд! Нет, не самый «верховный», в смысле — небесный, на который посягал еще Порошенко. А приземленный, функциональный, юридический. Тот, что в Киеве не в святой лавре, а на заурядной улочке.
Когда я прочитал такую тему в его «полной версии» интервью Le Figaro, признаюсь, вздрогнул. Нет, не от иронии судьбы, сведшей двух «Фигаро». Просто много лет назад председатель Верховного суда Франции говорил мне аккурат противоположное. А именно, что французский Верховный суд уже двести лет является опорой всей политико-экономической и социальной системы. Мы ходили с ним по бесконечному балкону с чашечками ароматного кофе. Когда я узнал, что мой фарфоровый наперсток королевских кровей стоит как «Рено» последней модели, у меня задрожали руки. Вдруг уроню! Потом я что-то записывал на столике Наполеона. Мерил шагами безразмерный шикарный кабинет… "Зачем такая роскошь?» — не удержался от вопроса.
Сейчас волшебная эта страна не в лучшем положении. Приходится платить по многим долгам. За геополитические предательства. (Простишь ли свою обожаемую страну, мудрец Муаммар?) За беспорядочные политические отношения. (Сложно не накосячить, меняя партнеров как перчатки.) За ошибки в отношения с бывшими африканскими колониями. (Как говаривал в любимом Париже старина Хэм: не надо, чтоб меня любили, надо, чтоб ко мне хорошо относились…)
Но пока во Франции есть подобное отношение к суду, не все потеряно. Она еще свое возьмет не только на грядущих выборах, но и в принципе. И нужно не многое: один настоящий лидер, один настоящий друг. А настоящая история, настоящая культура, философия, литература, кинематограф, музыка, франкофония и пр. еще есть. Она еще рассчитается за все экзистенциальные долги, как когда-то командующий русским экспедиционным корпусом граф Воронцов покрыл золотом все парижские карточные долги своих офицеров. Это немцы любят повторять, что русские всегда приходят за своими деньгами. Это правда, которой стоит бояться. Но французы должны вспомнить, что те еще всегда платят по долгам. Это правда, которой стоит учиться. Эти научатся. У них еще многое в глобальном плане впереди. И в грядущем переделе мира они свое не упустят. Даже не сомневаюсь. Ни руиной, ни окраиной они не будут. Ведь только здесь, не считая частично Италии, остались в Западной Европе консервативные здоровые силы.
А пока им не до масштабных проектов и горизонтов планирования. Тоже сосредотачиваются. И тренируются. Помните, самец ласки перед любовью со своей избранницей «имеет» чужих ласок. Это называется «предварительные ласки». Какой шалун Эмануэль. Я видел, как он смотрел на Зеленского по ходу последней встречи.
