Есть в западной части Киева исторический район Шулявка.
Он упоминается в древнейших русских летописях как Шелвово сельцо или Шелвов Борок — так наши древние предки называли низкорослый лесок. В XVIII веке здесь уже находится село Шулявка близ реки Лыбеди и Шульжанский двор Софийского монастыря. Тут же располагалась летняя резиденция киевских митрополитов.
В 1847 году земля под ней стала государственной, и в 1848-57 годах на месте резиденции власти города возвели Кадетский корпус. Он фигурирует в романе Михаила Булгакова «Белая гвардия» и в его же пьесе «Дни Турбиных». Все желающие могут увидеть интерьеры и экстерьеры этого здания в одноименной экранизации пьесы, снятой Владимиром Басовым в 1976 году.
В декабре 1881 года пустырь на окраине Шулявки площадью 4,4 га выкупил у наследников бывшего помощника начальника киевской тюрьмы некоего полковника Леоновича швейцарский предприниматель Яков Гретер. Он создал здесь небольшое машиностроительное предприятие, которое быстро разрослось, акционировалось и вскоре стало «Киевским машиностроительным и котельным заводом Гретера, Криванека и Ко». На нём к 1905 году работали более тысячи человек.
Кроме этого предприятия на территории Шулявки, но на улице Керосинной (современной Шолуденко), вскоре выросли «Чугунолитейный и сталеплавильный завод Неедлы и Унгерманна» и механический завод «Ауто» акционерного общества Граф и К°. Далее на выезд из города в селе Святошин появился «Завод сеялок В. Фильверта и Ф. Дедины» (при СССР — «Красный экскаватор», а при независимой Украине — обанкротившийся в «нулевые» завод «АТЕК»). По другую сторону Шулявки на окраине Киева находилось крупнейшее городское предприятие — «Главные мастерские Юго-Западных железных дорог».
Рабочие и их семьи селились неподалёку от своих заводов в предместьях города, где образовывались целые кварталы бараков и хибарок. Кроме того, тут обитала и всякая перебивавшаяся случайным заработком беднота: подёнщики, приехавшие в город на заработки селяне, опустившиеся босяки и различный криминальный элемент. Только 3% киевских рабочих являлись счастливыми обладателями собственных домов, квартир или жили у родственников. Стальные снимали углы в Шулявскиъ бараках и халупах, которые красноречиво описывает напечатанное в одной из киевских газет того времени анонимное письмо:
«…Это перенаселённое передместье Киева, вонючее и антисанитарное, где на улицах (около Триумфальных ворот, возле Борщаговского переулка и на базарах) даже в хорошую погоду стоят смрадные калюжи, а в течение всего дня проезжает ассенизационная гурба. Не будете ли такими добрыми, посетите нас, ибо здесь главная квартира холеры».
В 1898 году равноудалённо от здания Кадетского корпуса и завода Гретера и Криванека при активнейшем содействии собственников последнего началось строительство здания Киевского политехнического института (КПИ), известнейшим преподавателем которого является Евгений Оскарович Патон, а выпускником — Игорь Иванович Сикорский. Учились в нём юноши отнюдь не из бедных семей, которые, казалось бы, должны были оставаться лояльными власти, но не тут-то было.
В 1899 году воспитанники КПИ приняли участие в направленной против политики властей всероссийской студенческой забастовке. В ответ администрация исключила из института 32 студента из числа наиболее активных бунтовщиков.
В 1902-м студенты объявили забастовку, из-за чего почти весь год институт простоял закрытым. Близость рабочих кварталов приводила к тому, что наиболее активные революционно настроенные юноши участвовали в организации среди рабочих марксистских кружков. В них слесари, токари, литейщики, разнорабочие и прочие представители пролетариата познавали азы теории классовой борьбы. Поводов для недовольства в их среде было более чем достаточно.
Начнём с того, что в начале XX-го века 40-часовой рабочей недели в России не было. Рабочие трудились 6 дней в неделю по 12 и более часов. Когда в результате первой в Киеве забастовки, состоявшейся в марте 1879 года, и так «блатные» ремонтники Главных железнодорожные мастерских ЮЗЖД смогли добиться сокращения продолжительности рабочего дня с 11 часов до 10, это считалось невероятной победой.
Кроме того, что рабочие и так трудились от рассвета до заката, существовали ещё неоплачиваемые или малооплачиваемые переработки. Хозяева предприятий почти не тратились на охрану труда, от чего уровень травматизма оставался невероятно высоким, при этом больничные, пенсии и пособия по инвалидности не выплачивались. Не было пенсий и по достижении нетрудоспособного возраста.
Частные машиностроительные заводы в основном принадлежали владельцам иностранного происхождения, которые предпочитали набирать мастеровыми также иностранцев, в основном из чехов. Те получали значительно больше рабочих: средняя зарплата мастера достигала 130 руб., квалифицированного рабочего — 30-35 рублей, ученика — 7 рублей. Жили мастера и работали в гораздо лучших условиях, и на остальных посматривали свысока, что порождало на киевских предприятиях ещё и межнациональную рознь.
В 1898 году всплеск недовольства произошёл на заводе Гретера и Криванека: рабочих «достал» своими придирками, оскорблениями и штрафами начальник токарной мастерской Колларж. Их утихомирили, пригрозив применить 51-ю статью Уголовного кодекса, по которой за самовольный отказ от работы грозил срок заключения до одного месяца. Рабочие на какое-то время смирились со своим положением, но затем 22(9) января 1905 года солдаты расстреляли в Петербурге мирное шествие рабочих и членов их семей, и в России началась первая в её истории революция.
26 января 1905 года на заводе Гретера и Криванека снова начались беспорядки. Рабочие избили двух особо ненавистных им мастеров, загрузили их в тачку и прилюдно вывезли на помойку. Администрации были отправлены требования организовать пенсионную кассу, повысить на 50% зарплату, отменить штрафы, ввести 8-часовой рабочий день, организовать гос. страхование рабочих, охрану труда, медицинское обслуживание… одним словом всё то, что сегодня многими воспринимается, как само собой разумеющееся социальное обеспечение.
В ответ на это по уговору с владельцами городские власти ввели на территорию предприятия две роты солдат. Рабочим пришлось вернуться к станкам.
После этого в Киеве было относительно спокойно до осени.
Толчком к вооружённым беспорядкам стали события, связанные с обнародованным 30 (17) октября 1905 года царским манифестом. В нём объявлялось о создании первого русского парламента — Государственной Думы и о предоставлении народу политических прав и свобод, таких как: свобода совести, свобода слова, свобода собраний, свобода союзов и неприкосновенность личности.
На следующий день в Киеве на Думской площади — современном Майдане Незалежности — начались беспорядки, переросшие вскоре в масштабную манифестацию.
Часть манифестантов ворвалась в здание городской думы, где были испорчены царские портреты. С фронтона строения кто-то сбил императорские вензеля. Прибыли войска, которые вскоре открыли огонь по толпе, а из толпы и из окон захваченных манифестантами зданий по войскам стали стрелять какие-то неизвестные.
В результате среди рабочих погибло 12 человек, ранения получили ещё около 120. В брошенном на разгон манифестантов в конном строю 1-м дивизионе 33-й артиллерийской бригады также были жертвы: трое скончались от ран, ещё семеро человек получили ранения. В тот же день по городу прокатилась волна еврейских погромов.
В ответ на действия властей и патриотически настроенных черносотенцев начались забастовки. В КПИ прекратились занятия, в его 1-м корпусе собрался митинг. Фактически институт превратился в штаб-квартиру восставших рабочих и студентов.
3 ноября слесарь завода Гретера и Криванека социал-демократ Фёдор Алексеев предложил создать первый в городе революционный орган управления — Совет рабочих депутатов. Его поддержали представители девяти киевских заводов. В сжатые сроки на предприятиях прошли выборы — один делегат избирался от ста рабочих. Первое заседание Совета состоялось 12 ноября (30 октября) в большой физической аудитории КПИ. Председателем депутаты избрали Алексеева.
Основной своей задачей Совет видел борьбу против «экономической эксплуатации рабочего класса и за его политические права».
Избранный стачечный комитет инициировал синхронную забастовку ряда киевских предприятий. Началось формирование рабочих дружин, бойцы которых, из-за отсутствия огнестрельного оружия, в основном вооружались самодельными пиками, шашками и палицами. Дружинники должны были не только противостоять полиции, но и поддерживать порядок.
Многие студенты и преподаватели с жаром включились в революционную борьбу: организовали подпольную типографию, печать и распространение листовок. Химики занялись изготовлением запалов и взрывчатки для самодельных бомб.
В цехах ещё пока работающих киевских предприятий начался сбор средств в поддержку бастующих. Агитаторы разъехались по сёлам, где просили крестьянскую бедноту помочь восставшему городу продуктами. Благодаря оказанной крестьянами помощи удалось открыть рабочую столовую, в которой бастовавшие могли питаться бесплатно.
Полиция самостоятельно справиться с вышедшими из-под контроля рабочими массами не могла — жандармы просто боялись казать на Шулявку нос, за это можно было поплатиться здоровьем, а то и жизнью.
Вместо этого власти стали засылать в рабочие кварталы группы криминальных личностей, которые занимались избиением рабочих активистов, грабежом и разбоем. В ответ рабочие дружинники перешли на круглосуточное дежурство. Пойманных погромщиков они отправляли на принудительные работы, а при повторном задержании — избивали, а то и убивали.
1 декабря (18 ноября) произошло восстание солдат расквартированной в Киеве 3-й саперной бригады. Отправившихся на манифестацию сапёров оставшиеся верными царю войска разогнали винтовочными залпами — погибли и получили ранения более 200 человек. Были жертвы и среди разгонявших. Власти ввели в городе военное положение.
Группа городовых попыталась проникнуть на Шулявку, чтобы арестовать зачинщиков рабочего неповиновения, и даже успели задержать некоего Волошина. В отчёте министерства юстиции потом указывалось:
«…Явившиеся в количестве около ста человек, вооруженные револьверами, рабочие освободили Волошина, отобрали у чинов полиции шашки и револьверы. Изгнанных полицейских дружинники предупредили, что они будут убиты, если еще раз попытаются арестовать кого-либо из рабочих».
Двух следивших за собраниями Совета агентов охранки дружинники разоблачили и расстреляли.
25 (12) декабря началась общегородская забастовка. На митинге, который снова проводился в КПИ, было объявлено о создании Шулявской республики. Совет рабочих депутатов выдвинул к правительству ряд требований:
• организовать пенсионную кассу;
• обеспечить нормальные условия работы;
• отменить непомерные штрафы;
• улучшить медицинское обслуживание;
• организовать систему государственного страхования.
В распространяемых по городу и предместьям листовках с текстом манифеста Совета были изложены цели «республиканцев»:
«Граждане Шулявской республики выступают за свержение монархического абсолютизма, за свободу собраний и слова, за социальное освобождение, за амнистию политзаключенных, за национальную эмансипацию украинского, польского, еврейского и других народов Российской империи, за немедленное прекращение еврейских погромов, которые позорят наш народ».
Власти, конечно, не собирались мириться с подобным положением и спешно стягивали в город надёжные войска. В ночь на 29 (16) декабря Шулявку окружили две тысячи полицейских, которых поддерживали восемь пехотных рот, а также подразделения казаков и драгун. В ночной темноте они приступили к «зачистке». К пяти часам утра Шулявская республика прекратила своё существование.
Аресту подверглись 78 человек, подавляющее большинство являлись членами Совета. Алексееву удалось скрыться, но на свободе он находился недолго — его вскоре арестовали в Саратове. Он отсидел четыре года, потом эмигрировал, жил за границей. В Россию вернулся уже после Октябрьской революции. 898 рабочих «Гретера и Криванека» (почти всех) уволили. 19 января 1906 года обратно на работу приняли только 550 человек, причём всем им сильно урезали зарплаты.
В советские времена память о первом вооружённом восстании киевских рабочих и студентов холили и лелеяли: перед историческим первым корпусом КПИ был установлен посвящённый Шулявской республике и Совету рабочих депутатов монумент.
В конце же девяностых ситуация кардинально изменилась. Всё, связанное с революциями, стало не в чести, и монумент перенесли на задворки института. В 2000-е какие-то националисты (судя по всему, небольшого ума люди) изрисовали его надписями «кати української нації», не забыв указать логотип и адрес интернет-сайта своей ультраправой организации. Почему люди, боровшиеся за «национальную эмансипацию украинского народа», являются «палачами украинской нации», эти граждане разъяснить не потрудились, да и вряд ли сами знают.
Студенты КПИ памятник всё же отмыли, и он пока ещё существует, напоминая редким прохожим, что были в Киеве времена, когда его жители боролись не за какие-то там эфемерные «свободы», а за вполне конкретные права на труд, на жильё, на 8-часовой рабочий день, за социальное обеспечение, за право детей на бесплатное образование, за всё то, что мы привыкли называть «достойной жизнью».
